«Правда - воздух, без которого дышать нельзя»

Глава 4

«ПРАВДА - ВОЗДУХ, БЕЗ КОТОРОГО ДЫШАТЬ НЕЛЬЗЯ»

«У нас всех есть один якорь, с которого,
если сам не захочешь, никогда не сорвёшься: чувство долга»

Литературная разминка

Какие произведения из курса украинской литературы, направленные против кре-
постного права, вы можете назвать?

Иван Сергеевич Тургенев стал достойным преемником лучших гумани-
стических традиций русской литературы, заложенных А.С. Пушкиным,
М.Ю. Лермонтовым и Н.В. Гоголем. Известный писатель М.Е. Салтыков-
Щедрин отмечал: «Литературная деятельность Тургенева имела для на-
шего общества руководящее значение. Тургенев был человек высокораз-
витый, убеждённый и никогда не покидавший почвы общечеловеческих
идеалов. Идеалы эти он проводил в русскую жизнь с тем сознательным
постоянством, которое составляет его главную и неоценённую заслугу пе-
ред русским обществом. В этом смысле он явился прямым продолжателем
Пушкина и других соперников в русской литературе не знает. Так что
ежели Пушкин имел полное основание сказать о
себе, что он пробуждал “добрые чувства”, то же
самое и с такою же справедливостью мог сказать
о себе Тургенев. Это были не какие-нибудь услов-
ные “добрые чувства”, согласные с тем или дру-
гим преходящим веянием, но те простые, всем до-
ступные, общечеловеческие “добрые чувства”, в
основе которых лежит глубокая вера в торжество
света, добра и нравственной красоты».

 

Этими «добрыми чувствами» И.С. Тургенев из-
мерял и оценивал общественную жизнь России.

Наделённый необычайной чуткостью к её неду-
гам и прогрессивным течениям, он в своих рома-
нах, повестях и рассказах затрагивал острые со-
циальные проблемы. В том числе - проблему
общественного неравенства, узаконенного кре-
постным правом, с которым писатель смолоду поклялся «бороться до кон-
ца». Не принимая идеи революции, популярной в кругах передовой интел-
лигенции его эпохи, Тургенев в то же время признавал необходимость
обновления общественного устройства страны, его преобразования на
основе принципов разума, справедливости и гуманности. Стремление к
такому обновлению отчётливо проявляется во многих его произведениях.
И так же отчётливо проступают в них антикрепостнические настроения
писателя. Они выражаются и в критике бесчеловечного произвола «силь-
ных мира сего», и в проникновенно-человечном отношении к угнетённым
людям из народа.

Основа для глубокого знания народной жизни и столь же глубокой люб-
ви к русскому крестьянству в сознании писателя была заложена с детских
лет. Они прошли в имении Спасское-Лутовиново, принадлежавшем матери
И.С. Тургенева Варваре Петровне. Имение было расположено в живопис-
ном уголке Орловской губернии. Трепетные пейзажи родного края навсег-
да запечатлелись в душе будущего художника слова. С ранних лет Турге-
нев, бывший свидетелем жестоких расправ и издевательств, которые
учинялись над крепостными по прихоти деспотичной Варвары Петровны,
проникся острым состраданием к участи подневольного народа. Это чув-
ство со временем побудило Тургенева - человека мягкосердечного и дели-
катного - вступить в непримиримое единоборство с матерью, защищая от
её гнева крестьян и дворовых.

Отвращение к насилию, порождаемому помещичьим своеволием, сочув-
ствие подневольному крестьянству, восхищение лучшими чертами народа,
вера в ценность человеческой личности - таковы были нравственные уроки
детства, определившие главное направление духовного развития Тургене-
ва - писателя и человека. Важным этапом этого развития стало обучение
в университетах Москвы, Петербурга и Берлина. К тридцати годам И.С. Тур-
генев уже был признан в России талантливым автором поэм, повестей и
драм, с успехом ставившихся на сцене. И всё же настоящая известность
пришла к нему с появлением в печати рассказов, составивших впоследст-
вии сборник «Записки охотника». Они покорили современников естествен-

ной, безыскусной манерой изложения, создававшей впечатление, будто
перед глазами читателя разворачиваются картины самой действительно-
сти, в которых лица людей разных сословий, природа и быт, случайные
встречи и будничные происшествия сливаются в многокрасочный, много-
голосый хоровод русской жизни.

Выход книги в 1852 г. стал крупным событием литературной жизни
России. «Записки охотника» отметили собой прорыв русской литературы
в народную тему. По словам М.Е. Салтыкова-Щедрина, они «положили на-
чало целой литературе, имеющей своим объектом народ и его нужды» и -
наряду с другими тургеневскими произведениями - способствовали повы-
шению «нравственного и умственного уровня русской интеллигенции».
Книга получила широкий общественный резонанс, завоевав сердца про-
свещённых читателей. Выступив в ней с протестом против крепостного
права и проповедью гуманного отношения к крестьянам, И.С. Тургенев
нанёс удар по всему государственному устройству России. Царское прави-
тельство ответило на появление «Записок охотника» жёсткими мерами:
цензор, допустивший сборник в печать, был отстранён от должности, а сам
писатель, уже давно вызывавший раздражение властей, был сослан в
Спасское-Лутовиново. Впрочем, гонения лишь прибавили популярности
Тургеневу и его книге. Она сыграла значительную роль в подготовке обще-
ственного мнения к будущим реформам и приближении часа освобождения
крестьян от крепостной зависимости. К этому следует прибавить, что
именно «Записки охотника», оказавшие влияние на многих писателей, в
том числе и на украинских - Марко Вовчок, Ивана Франко, Панаса Мир-
ного, ввели И.С. Тургенева в мировую литературу.

Однако в своём творчестве Тургенев не ограничивался исключительно
общественными проблемами. Не менее значимой особенностью его творче-
ской натуры было лирическое начало, проявлявшееся в поэтичных пей-
зажных картинах, тонком психологическом анализе, размышлениях о
вечных вопросах человеческого бытия. «Певец чистой, идеальной женской
любви, г. Тургенев так глубоко заглядывает в иную, девственную душу,
так полно охватывает её и с таким вдохновенным трепетом, с таким жаром
любви рисует её лучшие мгновенья, что... и наше собственное сердце млеет
и замирает от томного чувства и благодатные слёзы не раз подступают к
глазам», - писал литературный критик Н.А. Добролюбов.

Ещё при жизни писателя (Тургенев жил в основном в Европе) его про-
изведения получили широкое признание западных читателей, он удосто-
ился почётного звания доктора права Оксфордского университета. Не слу-
чайно мировое признание русской литературы началось именно с Тургенева.

ПРОВЕРЬТЕ СЕБЯ

1.    Какие впечатления детства и юности оказали наибольшее воздействие на фор-
мирование мировоззрения И.С. Тургенева?

2.    Раскройте связь творчества писателя с жизнью его народа и страны. Охарактери-
зуйте общественную позицию И.С. Тургенева.

3.    Назовите книгу, с которой началась широкая известность писателя. Чем это из-
дание привлекло внимание публики в России и за рубежом? Что нового этот сборник
привнёс в русскую литературу? Как отреагировало на него царское правительство?

4.    Кратко охарактеризуйте основные темы, принципы и художественные особенно-
сти тургеневской прозы.

«Кто стремится к великой цели, уже не должен
думать о себе»

Литературная разминка

Вспомните, каковы особенности лирического произведения.

В конце жизни Тургенева появился сборник, состоявший из изящных
по форме и пронзительных по содержанию миниатюрных зарисовок, на-
сыщенных лирическими переживаниями и философскими раздумьями
над жизнью. Эти зарисовки были написаны в жанре стихотворения в
прозе, который и дал заглавие сборнику.

ЛШеРАЖуРвитееХАЯ ЗАХЛА0ХА

Стихотворение в прозе - лирическое произведение в прозаической фор-
ме. Стихотворение в прозе сохраняет ряд характерных для поэзии особен-
ностей: высокую эмоциональность, лиризм, установку на выражение чувств
и мыслей автора, однако при этом лишено ритма и рифмы.

Тургенев считал свои стихотворения в прозе этюдами с натуры, которы-
ми пользуется живописец, работая над большой картиной. Действительно,
сочинения, вошедшие в сборник «Стихотворения в прозе», напоминают
беглые эскизы мгновений жизни, озарённых вспышками чувств и мыслей
автора. Каждое из них с тематической, сюжетной и общехудожественной
точек зрения представляет собой отдельное и завершённое произведение.

Но вместе они образуют единую картину, отражающую пройденный писа-
телем жизненный путь и пронизанную размышлениями о быстротечности
бытия, о возвышенных и низких проявлениях человеческой души, о счастье
и страдании, о любви и искусстве, о природе и родине. В этом сборнике,
ставшем «лебединой песней» Тургенева, раскрылись те черты писателя, на
которые, обращаясь к нему, указывала известная французская романист-
ка Жорж Санд: «Вы - реалист, который способен всё увидеть, поэт, кото-
рый может всё украсить, и обладаете великим сердцем, чтобы всех пожа-
леть и всё понять».

Перед чтением

Читая стихотворения в прозе, определите их темы.

ВОРОБЕЙ

Я возвращался с охоты и шёл по аллее сада. Собака бежала впереди
меня. Вдруг она уменьшила свои шаги и начала красться, как бы зачуяв
перед собою дичь.

Я глянул вдоль аллеи и увидел молодого воробья с желтизной около
клюва и пухом на голове. Он упал из гнезда (ветер сильно качал берёзы
аллеи) и сидел неподвижно, беспомощно растопырив едва прораставшие
крылышки.

Моя собака медленно приближалась к нему, как вдруг, сорвавшись с
близкого дерева, старый черногрудый воробей камнем упал перед самой её
мордой - и весь взъерошенный, искажённый, с отчаянным и жалким пи-
ском прыгнул раза два в направлении зубастой раскрытой пасти.

Он ринулся спасать, он заслонил собою своё детище... но всё его малень-
кое тело трепетало от ужаса, голосок одичал и охрип, он замирал, он
жертвовал собою!

Каким громадным чудовищем должна была ему казаться собака! И всё-
таки он не мог усидеть на своей высокой, безопасной ветке... Сила, сильнее
его воли, сбросила его оттуда.

Мой Трезор остановился, попятился... Видно, и он признал эту силу.
Я поспешил отозвать смущённого пса - и удалился, благоговея.

Да, не смейтесь. Я благоговел перед той маленькой героической птицей,
перед любовным её порывом.

Любовь, думал я, сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только
любовью держится и движется жизнь.

ПАМЯТИ Ю.П. ВРЕВСКОЙ

На грязи, на вонючей сырой соломе, под навесом ветхого сарая, на ско-
рую руку превращённого в походный военный госпиталь, в разорённой
болгарской деревушке - с лишком две недели умирала она от тифа.

Она была в беспамятстве - и ни один врач даже не взглянул на неё;
больные солдаты, за которыми она ухаживала, пока ещё могла держаться
на ногах, поочерёдно поднимались со своих заражённых логовищ, чтобы
поднести к её запёкшимся губам несколько капель воды в черепке разби-
того горшка.

Она была молода, красива; высший свет её знал; об ней осведомлялись
даже сановники. Дамы ей завидовали, мужчины за ней волочились...

два-три человека тайно и глубоко любили её.

 

Жизнь ей улыбалась; но бывают улыбки хуже
слёз.

Нежное кроткое сердце... и такая сила, такая
жажда жертвы! Помогать нуждающимся в по-
мощи... она не ведала другого счастия... не веда-
ла - и не изведала. Всякое другое счастье про-
шло мимо. Но она с этим давно помирилась -
и вся, пылая огнём неугасимой веры, отдалась
на служение ближним.

Какие заветные клады схоронила она там, в
глубине души, в самом её тайнике, никто не
знал никогда - а теперь, конечно, не узнает.

Да и к чему? Жертва принесена... дело сде-
лано.

Но горестно думать, что никто не сказал спасибо даже её трупу - хоть
она сама и стыдилась и чуждалась всякого спасибо.

Пусть же не оскорбится её милая тень этим поздним цветком, который
я осмеливаюсь возложить на её могилу!

Хемментарий архивариуса

Баронесса Юлия Петровна Вревская (урождённая Варпаховская, 1841-
1878) семнадцатилетней девушкой вышла замуж за генерала И.А. Врев-
ского, вскоре убитого на Кавказе. Тургенев был знаком с этой женщиной
с 1873 г. и состоял с ней в переписке вплоть до её смерти. Вревская при-
езжала к нему в имение Спасское-Лутовиново и гостила там пять дней.
В день её отъезда Тургенев написал: «...В моей жизни с нынешнего дня
одним существом больше, к которому я искренне привязался, дружбой
которого я всегда буду дорожить, судьбами которого я всегда буду инте-
ресоваться». В 1877 г. Ю.П. Вревская добровольно отправилась сестрой
милосердия в действующую армию на Балканы. 24 января 1878 г. она
умерла от тифа в госпитале, находившемся в городе Бялы (Болгария). Её
смерть глубоко потрясла И.С. Тургенева. В письме к другу он писал: «Она
получила тот мученический венец, к которому стремилась её душа, жад-
ная жертвы. Это было прекрасное, неописанно доброе существо. Её
жизнь - одна из самых печальных, какие я знаю».

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ К ПРОЧИТАННОМУ

1.    Какое из стихотворений в прозе произвело на вас наиболее сильное впечатле-
ние? Подготовьтесь к его выразительному чтению в классе. Определите черты,
сближающие это произведение с поэтическим текстом.

2.    Чем поразило рассказчика поведение черногрудого воробья в стихотворении
«Воробей»? Испытывал ли воробей страх за свою жизнь? Какая сила заставила его
преодолеть этот страх? Как эта сила подействовала на собаку и самого рассказчи-
ка? Ответьте на вопросы цитатами.

3.    Согласны ли вы с финальными строками этого произведения? Обоснуйте свою
точку зрения примерами из прочитанных художественных произведений зарубеж-
ной литературы.

4.    Охарактеризуйте чувства, которые вызывает у рассказчика героиня стихотворе-
ния в прозе «Памяти Ю.П. Вревской». В чём проявляется её высшее благородство и
бескорыстие? Понимают ли окружающие цену её самопожертвования?

5.    Какие темы Тургенев поднимал в своих стихотворениях в прозе? Каковы особен-
ности этого жанра?

«Только... любовью держится и движется жизнь»
Литературная разминка

Какие произведения русской литературы о любви вы читали? Чем они вам запом-
нились?

Таланту Тургенева был свойствен глубокий лиризм, особенно наглядно
проступавший в эмоционально насыщенных пейзажах, анализе внутрен-
ней жизни героев, щемящих размышлениях о вечных вопросах бытия,
иными словами, - в передаче поэтичных проявлений жизни. Эта особен-
ность принесла Тургеневу славу художника, чьё слово проникает в самую
сердцевину человеческой души. Вершинного выражения «лирическое» на-
чало тургеневского дарования достигло в области художественного изобра-
жения любовных отношений.

Любовь в произведениях Тургенева предстаёт могущественной, тайной
и таинственной силой, которая переворачивает жизненные устои, человека
и, полностью овладевая его душой, нередко приводит к трагедии. Как пра-
вило, писатель изображает, как терпят крушение надежды на счастье или
их несовместимость с идеей служения общему благу. Вместе с тем любовь
в тургеневских произведениях является испытанием для человека: любовью
измеряется и его соответствие провозглашаемым идеалам, и масштаб его
личности. Своеобразную любовную трилогию составляют повести Тургенева
«Ася» (1858), «Первая любовь» (1860) и «Вешние воды» (1872), принадле-
жащие к числу самых проникновенных его лирических произведений.

Повесть «Ася» была опубликована в 1858 г. в журнале «Современник»
и сразу же обратила на себя внимание писателей и критиков. Н.А. Некра-
сов в письме к Тургеневу писал: «...Она [повесть] прелесть как хороша. От
неё веет душевной молодостью, вся она - чистое золото поэзии. Без натяж-
ки пришла эта прекрасная обстановка к поэтическому сюжету, и вышло
что-то небывалое у нас по красоте и чистоте».

Повесть написана в форме рассказа Н. Н. о том, как много лет назад он
путешествовал по Европе и в небольшом немецком городке встретился и
подружился с русскими: Гагиным и его сестрой Асей. Рассказчик сооб-
щает не только о событиях, беседах, описывает обстановку, но, главное,
воспроизводит историю своей любви, вновь переживает былое. Один из
исследователей творчества Тургенева, П. Анненков, писал, что повести и
рассказы Тургенева объединяет одна черта - в каждой из них есть «психо-
логическая загадка». Такую же тайну душевных переживаний таит в себе
и повесть «Ася». Читатель открывает для себя психологическую историю
любви, которая оказалась для героя источником и сладких мечтаний, и
мучительно горьких терзаний. В повести присутствуют не только любовные
переживания, но и философские раздумья о жизни: сожаление о прошед-
шей молодости, воспоминания об обманувшем счастье, печаль о будущем.

И.С. Тургенев - настоящий мастер пейзажа. В повести пейзажу отво-
дится особая роль. Источник любого человеческого чувства - природа,
поэтому и любовь - это сущность и внутренний закон природы. Бесконеч-
ная, загадочная красота природы незаметно направляет судьбу героев.

Перед чтением

Читая произведение, обратите внимание на описание процесса зарождения
любви.

АСЯ

(В сокращении)
I

Мне было тогда лет двадцать пять, - начал Н. Н., - дела давно минувших
дней, как видите. Я только что вырвался на волю и уехал за границу, не для
того, чтобы «кончить моё воспитание», как говаривалось тогда, а просто мне
захотелось посмотреть на мир Божий. Я был здоров, молод, весел, деньги у
меня не переводились, заботы ещё не успели завестись - я жил без оглядки,
делал, что хотел, процветал, одним словом. Мне тогда и в голову не прихо-
дило, что человек не растение и процветать ему долго нельзя. (...)

Я путешествовал без всякой цели, без плана; останавливался везде, где
мне нравилось, и отправлялся тотчас далее, как только чувствовал жела-
ние видеть новые лица - именно лица. (...) Природа действовала на меня
чрезвычайно, но я не любил так называемых её красот, необыкновенных
гор, утёсов, водопадов; я не любил, чтобы она навязывалась мне, чтобы
она мне мешала. Зато лица, живые, человеческие лица - речи людей, их
движения, смех - вот без чего я обойтись не мог. В толпе мне было всегда
особенно легко и отрадно; мне было весело идти, куда шли другие, кри-
чать, когда другие кричали, и в то же время я любил смотреть, как эти
другие кричат. Меня забавляло наблюдать людей. да я даже не наблюдал
их - я их рассматривал с каким-то радостным и ненасытным любопыт-
ством. Но я опять сбиваюсь в сторону.

Итак, лет двадцать тому назад я проживал в немецком небольшом го-
родке З., на левом берегу Рейна. (...)

Городок этот мне понравился своим местоположением у подошвы двух
высоких холмов, своими дряхлыми стенами и башнями, вековыми липа-
ми, крутым мостом над светлой речкой, впадавшей в Рейн. (...) Я любил
бродить тогда по городу; луна, казалось, пристально глядела на него с
чистого неба; и город чувствовал этот взгляд и стоял чутко и мирно, весь
облитый её светом, этим безмятежным и в то же время тихо душу волну-
ющим светом. Петух на высокой готической колокольне блестел бледным
золотом; таким же золотом переливались струйки по чёрному глянцу реч-
ки; тоненькие свечки (немец бережлив!) скромно теплились в узких окнах
под грифельными кровлями; виноградные лозы таинственно высовывали
свои завитые усики из-за каменных оград; что-то пробегало в тени около
старинного колодца на трехугольной площади, внезапно раздавался сон-
ливый свисток ночного сторожа, добродушная собака ворчала вполголоса,
а воздух так и ластился к лицу, и липы пахли так сладко, что грудь по-
неволе всё глубже и глубже дышала (...)

Может быть, не всякий знает, что такое коммерш. Это особенного рода
торжественный пир, на который сходятся студенты одной земли или брат-
ства. (...)

На улице, перед низкой оградой сада, собралось довольно много народа:
добрые граждане городка Л. не хотели пропустить случая поглазеть на за-
езжих гостей. Я тоже вмешался в толпу зрителей. Мне было весело смот-
реть на лица студентов; их объятия, восклицания, невинное кокетничанье
молодости, горящие взгляды, смех без причины - лучший смех на свете -
всё это радостное кипение жизни юной, свежей, этот порыв вперёд - куда
бы то ни было, лишь бы вперёд, - это добродушное раздолье меня трогало
и поджигало. «Уж не пойти ли к ним?» - спрашивал я себя.

-    Ася, довольно тебе? - вдруг произнёс за мною мужской голос по-русски.

-    Подождём ещё, - отвечал другой, женский голос на том же языке.

Я быстро обернулся. Взор мой упал на красивого молодого человека в
фуражке и широкой куртке; он держал под руку девушку невысокого ро-
ста, в соломенной шляпе, закрывавшей всю верхнюю часть её лица.

-    Вы русские? - сорвалось у меня невольно с языка.

Молодой человек улыбнулся и промолвил:

-    Да, русские.

-    Я никак не ожидал.. в таком захолустье, - начал было я.

-    И мы не ожидали, - перебил он меня, - что ж? тем лучше. Позвольте
рекомендоваться: меня зовут Гагиным, а вот это моя. - он запнулся на
мгновенье, - моя сестра. А ваше имя позвольте узнать?

Я назвал себя, и мы разговорились. Я узнал, что Гагин, путешествуя,
так же как я, для своего удовольствия, неделю тому назад заехал в горо-
док Л. да и застрял в нём. Правду сказать, я неохотно знакомился с рус-
скими за границей. Я их узнавал даже издали по их походке, покрою
платья, а главное, по выражению их лица. Самодовольное и презритель-
ное, часто повелительное, оно вдруг сменялось выражением осторожности
и робости. (...) Да, я избегал русских, но Гагин мне понравился тотчас.
Есть на свете такие счастливые лица: глядеть на них всякому любо, точно
они греют вас или гладят. У Гагина было именно такое лицо, милое, ла-
сковое, с большими мягкими глазами и мягкими курчавыми волосами.
Говорил он так, что, даже не видя его лица, вы по одному звуку его голоса
чувствовали, что он улыбается.

Девушка, которую он назвал своей сестрою, с первого взгляда показа-
лась мне очень миловидной. Было что-то своё, особенное, в складе её сму-
гловатого, круглого лица, с небольшим тонким носом, почти детскими щёч-
ками и чёрными, светлыми глазами. Она была грациозно сложена, но как
будто не вполне ещё развита. Она нисколько не походила на своего брата.

-    Хотите вы зайти к нам? - сказал мне Гагин, - кажется, довольно мы
насмотрелись на немцев. (...)

-    Вот и наше жилище! - воскликнул Гагин, как только мы стали при-
ближаться к домику, - а вот и хозяйка несёт молоко. Guten Abend,
Madame!..⁷⁶ Мы сейчас примемся за еду; но прежде, - прибавил он, - огля-
нитесь. каков вид?

Вид был, точно, чудесный. Рейн ле-
жал перед нами весь серебряный, меж-
ду зелёными берегами; в одном месте
он горел багряным золотом заката.

 

Приютившийся к берегу городок пока-
зывал все свои дома и улицы; широко
разбегались холмы и поля. Внизу было
хорошо, но наверху ещё лучше: меня
особенно поразила чистота и глубина
неба, сияющая прозрачность воздуха.

Свежий и лёгкий, он тихо колыхался и
перекатывался волнами, словно и ему
было раздольнее на высоте.

-    Отличную вы выбрали квартиру, -
промолвил я.

-    Это Ася её нашла, - отвечал Га-
гин, - ну-ка, Ася, - продолжал он, - распоряжайся. Вели всё сюда подать.
Мы станем ужинать на воздухе...

Ася (собственное имя её было Анна, но Гагин называл её Асей, и уж вы
позвольте мне её так называть) - Ася отправилась в дом и скоро вернулась
вместе с хозяйкой. Они вдвоём несли большой поднос с горшком молока,
тарелками, ложками, сахаром, ягодами, хлебом. Мы уселись и принялись
за ужин. Ася сняла шляпу; её чёрные волосы, остриженные и причёсан-
ные, как у мальчика, падали крупными завитками на шею и уши. Сначала
она дичилась меня; но Гагин сказал ей:

-    Ася, полно ёжиться! он не кусается.

Она улыбнулась и немного спустя уже сама заговаривала со мной. Я не
видал существа более подвижного. Ни одно мгновенье она не сидела смир-
но; вставала, убегала в дом и прибегала снова, напевала вполголоса, часто
смеялась, и престранным образом: казалось, она смеялась не тому, что
слышала, а разным мыслям, приходившим ей в голову. Её большие глаза
глядели прямо, светло, смело, но иногда веки её слегка щурились, и тогда
взор её внезапно становился глубок и нежен.

Мы проболтали часа два. (...)

-    Пора! - воскликнул я, - а то, пожалуй, перевозчика не сыщешь.

-    Пора, - повторил Гагин.

Мы пошли вниз по тропинке. Камни вдруг посыпались за нами: это Ася
нас догоняла.

-    Ты разве не спишь? - спросил её брат, но она, не ответив ему ни сло-
ва, пробежала мимо. (...)

Мы нашли Асю у берега: она разговаривала с перевозчиком. Я прыгнул
в лодку и простился с новыми моими друзьями. Гагин обещал навестить
меня на следующий день; я пожал его руку и протянул свою Асе; но она
только посмотрела на меня и покачала головой. Лодка отчалила и понес-
лась по быстрой реке. Перевозчик, бодрый старик, с напряжением погру-
жал вёсла в тёмную воду.

-    Вы в лунный столб въехали, вы его разбили, - закричала мне Ася.

Я опустил глаза; вокруг лодки, чернея, колыхались волны.

-    Прощайте! - раздался опять её голос.

-    До завтра, - проговорил за нею Гагин.

Лодка причалила. Я вышел и оглянулся. Никого уж не было видно на
противоположном берегу. Лунный столб опять тянулся золотым мостом
через всю реку. (...) Я отправился домой через потемневшие поля, медленно
вдыхая пахучий воздух, и пришёл в свою комнатку весь разнеженный
сладостным томлением беспредметных и бесконечных ожиданий. Я чув-
ствовал себя счастливым. (...)

На следующий день Н. Н. снова встретился с Гагиным. Узнав от хозяйки, что Ася
ушла к развалинам старинного замка, молодые люди поспешили туда же.

(...) Каменистая тропинка вела к уцелевшим воротам. Мы уже подходили
к ним, как вдруг впереди нас мелькнула женская фигура, быстро перебежала
по груде обломков и поместилась на уступе стены, прямо над пропастью.

-    А ведь это Ася! - воскликнул Гагин, - экая сумасшедшая!

Мы вошли в ворота и очутились на небольшом дворике, до половины
заросшем дикими яблонями и крапивой. На уступе сидела, точно, Ася.
Она повернулась к нам лицом и засмеялась, но не тронулась с места. Гагин
погрозил ей пальцем, а я громко упрекнул её в неосторожности.

-    Полноте, - сказал мне шёпотом Гагин, - не дразните её; вы её не зна-
ете: она, пожалуй, ещё на башню взберётся. (...)

Ася продолжала сидеть неподвижно, подобрав под себя ноги и закутав
голову кисейным шарфом; стройный облик её отчётливо и красиво рисо-
вался на ясном небе; но я с неприязненным чувством посматривал на неё.
Уже накануне заметил я в ней что-то напряжённое, не совсем естествен-
ное. «Она хочет удивить нас, - думал я, - к чему это? Что за детская вы-
ходка?» Словно угадавши мои мысли, она вдруг бросила на меня быстрый
и пронзительный взгляд, засмеялась опять, в два прыжка соскочила со
стены и, подойдя к старушке, попросила у ней стакан воды.

-    Ты думаешь, я хочу пить? - промолвила она, обратившись к брату, -
нет; тут есть цветы на стенах, которые непременно полить надо.

Гагин ничего не отвечал ей; а она, с стаканом в руке, пустилась караб-
каться по развалинам, изредка останавливаясь, наклоняясь и с забавной
важностью роняя несколько капель воды, ярко блестевших на солнце. Её
движенья были очень милы, но мне по-прежнему было досадно на неё,
хотя я невольно любовался её лёгкостью и ловкостью. На одном опасном
месте она нарочно вскрикнула и потом захохотала. Мне стало ещё досад-
нее. (...)

Наконец, Ася опорожнила весь свой стакан и, шаловливо покачиваясь,
возвратилась к нам. Странная усмешка слегка подёргивала её брови, ноз-
дри и губы; полудерзко, полувесело щурились тёмные глаза.

«Вы находите моё поведение неприличным, - казалось, говорило её
лицо, - всё равно: я знаю, вы мной любуетесь».

-    Искусно, Ася, искусно, - промолвил Гагин вполголоса.

Она вдруг как будто застыдилась, опустила свои длинные ресницы и
скромно подсела к нам, как виноватая. Я тут в первый раз хорошенько
рассмотрел её лицо, самое изменчивое лицо, какое я только видел. Не-
сколько мгновений спустя оно уже всё поблед-
нело и приняло сосредоточенное, почти печаль-
ное выражение; самые черты её мне показались
больше, строже, проще. Она вся затихла. Мы
обошли развалину кругом (Ася шла за нами
следом) и полюбовались видами. (...)

 

На возвратном пути она пуще хохотала и ша-
лила. Она сломала длинную ветку, положила её
к себе на плечо, как ружьё, повязала себе голо-
ву шарфом. Помнится, нам встретилась много-
численная семья белокурых и чопорных англи-
чан; все они, словно по команде, с холодным
изумлением проводили Асю своими стеклянны-
ми глазами, а она, как бы им назло, громко за-
пела. Воротясь домой, она тотчас ушла к себе в
комнату и появилась только к самому обеду,
одетая в лучшее своё платье, тщательно причё-
санная, перетянутая и в перчатках. За столом
она держалась очень чинно, почти чопорно, едва
отведывала кушанья и пила воду из рюмки. Ей
явно хотелось разыграть передо мною новую
роль - роль приличной и благовоспитанной ба-
рышни. Гагин не мешал ей: заметно было, что
он привык потакать ей во всём. Он только по
временам добродушно взглядывал на меня и
слегка пожимал плечом, как бы желая сказать:

«Она ребёнок; будьте снисходительны». (...)

Помнится, я шёл домой, ни о чём не раз-
мышляя, но с странной тяжестью на сердце.

(...) «Что я здесь делаю, зачем таскаюсь я в чу-
жой стороне, между чужими?» - воскликнул я,
и мертвенная тяжесть, которую я ощущал на
сердце, разрешилась внезапно в горькое и жгу-
чее волнение. Я пришёл домой совсем в другом
настроении духа, чем накануне. (...) Я начал ду-
мать. думать об Асе. Мне пришло в голову, что Гагин в течение разговора
намекнул мне на какие-то затруднения, препятствующие его возвращению
в Россию. «Полно, сестра ли она его?» - произнёс я громко.

Я разделся, лёг и старался заснуть; но час спустя я опять сидел в по-
стели, облокотившись локтем на подушку, и снова думал об этой «каприз-
ной девочке с натянутым смехом.» (.)

VI

Прошли целые две недели. Я каждый день посещал Гагиных. Ася слов-
но избегала меня, но уже не позволяла себе ни одной из тех шалостей,
которые так удивили меня в первые два дня нашего знакомства. Она каза-
лась втайне огорчённой или смущённой; она и смеялась меньше. Я с любо-
пытством наблюдал за ней.

Она довольно хорошо говорила по-французски и по-немецки; но по все-
му было заметно, что она с детства не была в женских руках и воспитание
получила странное, необычное, не имевшее ничего общего с воспитанием
самого Гагина. (...) По природе стыдливая и робкая, она досадовала на
свою застенчивость и с досады насильственно старалась быть развязной и
смелой, что ей не всегда удавалось. Я несколько раз заговаривал с ней об
её жизни в России, об её прошедшем: она неохотно отвечала на мои рас-
спросы; я узнал, однако, что до отъезда за границу она долго жила в де-
ревне. Я застал её раз за книгой, одну. Опершись головой на обе руки и
запустив пальцы глубоко в волосы, она пожирала глазами строки.

-    Браво! - сказал я, подойдя к ней, - как вы прилежны!

Она приподняла голову, важно и строго посмотрела на меня.

-    Вы думаете, я только смеяться умею, - промолвила она и хотела уда-
литься. (...)

Словом, она являлась мне полузагадочным существом. Самолюбивая до
крайности, она привлекала меня, даже когда я сердился на неё. В одном
только я более и более убеждался, а именно в том, что она не сестра Гаги-
на. Он обходился с нею не по-братски: слишком ласково, слишком снисхо-
дительно и в то же время несколько принуждённо.

Странный случай, по-видимому, подтвердил мои подозрения.

Однажды вечером, подходя к винограднику, где жили Гагины, я нашёл
калитку запертою. Недолго думавши добрался я до одного обрушенного
места в ограде, уже прежде замеченного мною, и перескочил через неё.
Недалеко от этого места, в стороне от дорожки, находилась небольшая
беседка из акаций; я поравнялся с нею и уже прошёл было мимо. вдруг
меня поразил голос Аси, с жаром и сквозь слёзы произносивший следую-
щие слова:

-    Нет, я никого не хочу любить, кроме тебя, нет, нет, одного тебя я хочу
любить - и навсегда.

-    Полно, Ася, успокойся, - говорил Гагин, - ты знаешь, я тебе верю.

Голоса их раздавались в беседке. Я увидал их обоих сквозь негустой

переплёт ветвей. Они меня не заметили.

-    Тебя, тебя одного, - повторила она, бросилась ему на шею и с судо-
рожными рыданиями начала целовать его и прижиматься к его груди.

-    Полно, полно, - твердил он, слегка проводя рукой по её волосам.

Несколько мгновений остался я неподвижным. Вдруг я встрепенулся.

«Подойти к ним?.. Ни за что!» - сверкнуло у меня в голове. Быстрыми
шагами вернулся я к ограде, перескочил через неё на дорогу и чуть не
бегом пустился домой. Я улыбался, потирал руки, удивлялся случаю, вне-
запно подтвердившему мои догадки (я ни на одно мгновенье не усомнился
в их справедливости), а между тем на сердце у меня было очень горько.
«Однако, - думал я, - умеют же они притворяться! Но к чему? Что за охо-
та меня морочить? Не ожидал я этого от него. И что за чувствительное
объяснение?»

VШ

Несколько следующих дней Н. Н. провёл на природе, избегая Гагиных. Но затем
он получил записку от Гагина, который просил его прийти. Гагин встретил Н. Н.

по-приятельски и рассказал историю своей сестры. Родители Гагина жили в своей
деревне. После смерти матери мальчик учился в Петербурге, а затем поступил
в гвардейский полк. Гагин часто навещал отца в деревне и однажды встретил в
доме маленькую девочку Асю. Юноша не обратил на неё никакого внимания, ус-
лышав от отца объяснение, что она сирота и взята им «на прокормление». Умирая,
отец завещал сыну заботиться об Асе, не раскрыв её тайну. После смерти отца слуга
рассказал Гагину, что Ася - дочь отца Гагина и горничной.

(...) Мать, пока была жива, держала её очень строго; у отца она пользо-
валась совершенной свободой. Он был её учителем; кроме его, она никого
не видала. Он не баловал её, то есть не нянчился с нею; но он любил её
страстно и никогда ничего ей не запрещал: он в душе считал себя перед
ней виноватым. Ася скоро поняла, что она главное лицо в доме, она знала,
что барин её отец; но она так же скоро поняла своё ложное положение;
самолюбие развилось в ней сильно, недоверчивость тоже; дурные привыч-
ки укоренялись, простота исчезла. Она хотела (она сама мне раз призна-
лась в этом) заставить целый мир забыть её происхождение; она и стыди-
лась своей матери, и стыдилась своего стыда, и гордилась ею. Вы видите,
что она многое знала и знает, чего не должно бы знать в её годы. Но раз-
ве она виновата? Молодые силы разыгрывались в ней, кровь кипела, а
вблизи ни одной руки, которая бы её направила. Полная независимость во
всём! да разве легко её вынести? Она хотела быть не хуже других бары-
шень; она бросилась на книги. Что тут могло выйти путного? Неправильно
начатая жизнь слагалась неправильно, но сердце в ней не испортилось, ум
уцелел.

И вот я, двадцатилетний малый, очутился с тринадцатилетней девоч-
кой на руках! В первые дни после смерти отца, при одном звуке моего го-
лоса, её била лихорадка, ласки мои повергали её в тоску, и только поне-
многу, исподволь, привыкла она ко мне. Правда, потом, когда она убедилась,
что я точно признаю её за сестру и полюбил её, как сестру, она страстно
ко мне привязалась: у ней ни одно чувство не бывает вполовину.

Я привёз её в Петербург. Как мне ни больно было с ней расстаться, -
жить с ней вместе я никак не мог; я поместил её в один из лучших панси-
онов. Ася поняла необходимость нашей разлуки, но начала с того, что за-
болела и чуть не умерла. Потом она обтерпелась и выжила в пансионе
четыре года; но, против моих ожиданий, осталась почти такою же, какою
была прежде. Начальница пансиона часто жаловалась мне на неё. «И на-
казать её нельзя, - говаривала она мне, - и на ласку она не поддаётся».
Ася была чрезвычайно понятлива, училась прекрасно, лучше всех; но ни-
как не хотела подойти под общий уровень, упрямилась, глядела букой.
Я не мог слишком винить её: в её положении ей надо было либо прислужи-
ваться, либо дичиться. Из всех своих подруг она сошлась только с одной,
некрасивой, загнанной и бедной девушкой. Остальные барышни, с которы-
ми она воспитывалась, большей частью из хороших фамилий, не любили
её, язвили её и кололи, как только могли; Ася им на волос не уступала.
Однажды на уроке из Закона Божия преподаватель заговорил о пороках.
«Лесть и трусость - самые дурные пороки», - громко промолвила Ася.
Словом, она продолжала идти своей дорогой; только манеры её стали луч-
ше, хотя и в этом отношении она, кажется, не много успела.

Наконец, ей минуло семнадцать лет; оставаться ей далее в пансионе
было невозможно. Я находился в довольно большом затруднении. Вдруг
мне пришла благая мысль: выйти в отставку, поехать за границу на год
или на два и взять Асю с собою. Задумано - сделано; и вот мы с ней на
берегах Рейна, где я стараюсь заниматься живописью, а она... шалит и
чудит по-прежнему. Но теперь я надеюсь, что вы не станете судить её
слишком строго; а она хоть и притворяется, что ей всё нипочем, - мнением
каждого дорожит, вашим же в особенности.

И Гагин опять улыбнулся своей тихой улыбкой. Я крепко стиснул ему
руку.

- Всё так, - заговорил опять Гагин, - но с нею мне беда. Порох она насто-
ящий. До сих пор ей никто не нравился, но беда, если она кого полюбит!
Я иногда не знаю, как с ней быть. На днях она что вздумала: начала вдруг
уверять меня, что я к ней стал холоднее прежнего и что она одного меня
любит и век будет меня одного любить. И при этом так расплакалась. (...)

.Я почувствовал какую-то сладость - именно сладость на сердце: точно
мне втихомолку мёду туда налили. Мне стало легко после гагинского рас-
сказа. (.)

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ К ПРОЧИТАННОМУ

1.    Какие детали поведения героини свидетельствуют о её душевной непосредствен-
ности и обострённом восприятии внешнего мира?

2.    Найдите в тексте строки, в которых Н. Н. говорит о необычной подвижности Аси.
Какие свойства характера девушки скрываются за этой особенностью её поведения?

3.    Каким настроением пронизаны описания природы, присутствующие в прочитан-
ных вами отрывках? Как оно связано с душевным состоянием рассказчика?

4.    Работа в группах. Какие художественные средства использует И.С. Тургенев,
чтобы:

А - придать описаниям природы возвышенную поэтичность;

Б - передать душевное состояние своих героев?

Хемментарий литературейеда

Американский писатель Г. Джеймс, общавшийся с Тургеневым и счи-
тавший себя его учеником, вспоминал: «Всего интересней были рассказы
Тургенева о его собственной работе, о том, как он пишет. То, что мне до-
велось слышать от него об этом, не уступало по значению ни замечатель-
ным результатам его творчества, ни трудной цели, которую оно преследо-
вало, - показать жизнь такой, какая она есть. Вначале перед ним
возникал персонаж или группа персонажей - личностей, которых ему
хотелось увидеть в действии, поскольку он полагал, что действия этих
лиц будут своеобразны и интересны. Они возникали в его воображении
рельефные, исполненные жизни, и ему не терпелось как можно глубже
постичь и показать присущие им свойства. Прежде всего, необходимо
было уяснить себе, что же в конце концов ему о них известно; с этой це-
лью он составлял своего рода биографию каждого персонажа. Собрав
весь материал, он мог приступить к собственно рассказу, иными словами,
он задавал себе вопрос: что они у меня будут делать? У Тургенева герои
всегда делают именно то, что наиболее полно выявляет их натуру. Сю-

жет, в обычном понимании слова, - вымышленная цепь событий, дол-
женствующая... “поражать и захватывать” - почти отсутствует. Всё сво-
дится к отношениям небольшой группы лиц - отношениям, которые
складываются не как итог заранее обдуманного плана, а как неизбежное
следствие характеров этих персонажей.»

Пример тому - повесть «Ася». Её героиня, как и многих других произ-
ведений Тургенева, - выросшая на природе девушка, которая тонко чув-
ствует красоту и очарование окружающего мира. Она не знает притвор-
ства и корысти, чиста, скромна и образованна. Её духовная жизнь
насыщенная и яркая, но по её поведению это незаметно. Красавицей её не
назовёшь, зато она обладает большой духовной силой и способна на реши-
тельные поступки. Такая героиня ставит перед собой цель и идёт к ней,
не сворачивая с пути, и порой достигает намного большего, чем мужчина.
Она может пожертвовать собой ради какой-либо идеи. В любви она задаёт
такой уровень отношений, до которого далеко не всегда «дотягивается» её
избранник. Ей присуща огромная нравственная сила. Подобных героинь
мы встречаем в таких произведениях Тургенева, как «Рудин», «Дворян-
ское гнездо», «Первая любовь», «Накануне» и других. В литературоведе-
нии такую героиню принято называть «тургеневская девушка».

X

Весь этот день прошёл как нельзя лучше. Мы веселились, как дети.
Ася была очень мила и проста. Гагин радовался, глядя на неё. Я ушёл
поздно. Въехавши на средину Рейна, я попросил перевозчика пустить лод-
ку вниз по течению. Старик поднял вёсла - и царственная река понесла
нас. Глядя кругом, слушая, вспоминая, я вдруг почувствовал тайное бес-
покойство на сердце, поднял глаза к небу - но и в небе не было покоя:
испещрённое звёздами, оно всё шевелилось, двигалось, содрогалось; я
склонился к реке. но и там, и в этой тёмной, холодной глубине, тоже ко-
лыхались, дрожали звёзды; тревожное оживление мне чудилось повсюду -
и тревога росла во мне самом. Я облокотился на край лодки. Шёпот ветра
в моих ушах, тихое журчанье воды за кормою меня раздражали, и свежее
дыханье волны не охлаждало меня; соловей запел на берегу и заразил
меня сладким ядом своих звуков. Слёзы закипали у меня на глазах, но то
не были слёзы беспредметного восторга. Что я чувствовал, было не то
смутное, ещё недавно испытанное ощущение всеобъемлющих желаний,
когда душа ширится, звучит, когда ей кажется, что она всё понимает и всё
любит. Нет! во мне зажглась жажда счастия. Я ещё не смел назвать его
по имени, - но счастья, счастья до пресыщения - вот чего хотел я, вот о
чём томился. А лодка всё неслась, и старик перевозчик сидел и дремал,
наклонясь над вёслами.

ХШ

«Неужели она меня любит?» - спрашивал я себя на другой день, только
что проснувшись. Я не хотел заглядывать в самого себя. Я чувствовал, что
её образ, образ «девушки с натянутым смехом», втеснился мне в душу и что
мне от него не скоро отделаться. Я пошёл в Л. и остался там целый день,
но Асю видел только мельком. Ей нездоровилось; у ней голова болела. Она
сошла вниз, на минутку, с повязанным лбом, бледная, худенькая, с почти за-
крытыми глазами; слабо улыбнулась, сказала: «Это пройдёт, это ничего,
всё пройдёт, не правда ли?» - и ушла. Мне стало скучно и как-то грустно-пус-
то; я, однако, долго не хотел уходить и вернулся поздно, не увидав её более.

Н. Н. принесли записку от Аси, в которой она просила его о встрече. Скоро к Н. Н.
пришёл Гагин и рассказал о влюблённости Аси. Девушка призналась брату, что лю-
бит Н. Н. и желает уехать. Молодые люди договорились, что Н. Н. на свидании с Асей
честно объяснится с девушкой.

XVI

В небольшой комнатке, куда я вошёл, было довольно темно, и я не тотчас
увидел Асю. Закутанная в длинную шаль, она сидела на стуле возле окна,
отвернув и почти спрятав голову, как испуганная птичка. Она дышала
быстро и вся дрожала. Мне стало несказанно жалко её. Я подошёл к ней.
Она ещё больше отвернула голову...

-    Анна Николаевна, - сказал я.

Она вдруг вся выпрямилась, хотела взглянуть на меня - и не могла.
Я схватил её руку, она была холодна и лежала как мёртвая на моей ладони.

-    Я желала. - начала Ася, стараясь улыбнуться, но её бледные губы
не слушались её, - я хотела. Нет, не могу, - проговорила она и умолкла.
Действительно, голос её прерывался на каждом слове.

Я сел подле неё.

-    Анна Николаевна, - повторил я и тоже не мог ничего прибавить.

Настало молчание. Я продолжал держать её руку и глядел на неё. Она

по-прежнему вся сжималась, дышала с трудом и тихонько покусывала
нижнюю губу, чтобы не заплакать, чтобы удержать накипавшие слёзы.
Я глядел на неё: было что-то трогательно-беспомощное в её робкой непо-
движности: точно она от усталости едва добралась до стула и так и упала
на него. Сердце во мне растаяло.

-    Ася, - сказал я едва слышно.

Она медленно подняла на меня свои глаза. О, взгляд женщины, кото-
рая полюбила, - кто тебя опишет? Они молили, эти глаза, они доверялись,
вопрошали, отдавались. Я не мог противиться их обаянию. Тонкий огонь
пробежал по мне жгучими иглами; я нагнулся и приник к её руке.

Послышался трепетный звук, похожий на прерывистый вздох, и я по-
чувствовал на моих волосах прикосновение слабой, как лист дрожавшей
руки. Я поднял голову и увидал её лицо. Как оно вдруг преобразилось!
Выражение страха исчезло с него, взор ушёл куда-то далеко и увлекал
меня за собою, губы слегка раскрылись, лоб побледнел как мрамор, и куд-
ри отодвинулись назад, как будто ветер их откинул. Я забыл всё, я потя-
нул её к себе - покорно повиновалась её рука, все её тело повлеклось вслед
за рукою, шаль покатилась с плеч, и голова её тихо легла на мою грудь,
легла под мои загоревшиеся губы.

-    Ваша. - прошептала она едва слышно.

Уже руки мои скользили вокруг её стана. Но вдруг воспоминание о
Гагине, как молния, меня озарило.

-    Что мы делаем!.. - воскликнул я и судорожно отодвинулся назад. -
Ваш брат. ведь он всё знает. Он знает, что я вижусь с вами.

Ася опустилась на стул.

-    Да, - продолжал я, вставая и отходя на другой угол комнаты. - Ваш
брат всё знает... Я должен был ему всё сказать.

-    Должны? - проговорила она невнятно. Она, видимо, не могла ещё
прийти в себя и плохо меня понимала.

-    Да, да, - повторил я с каким-то ожесточением, - и в этом вы одни
виноваты, вы одни. Зачем вы сами выдали вашу тайну? Кто заставлял вас
всё высказать вашему брату? Он сегодня был сам у меня и передал мне
ваш разговор с ним. - Я старался не глядеть на Асю и ходил большими
шагами по комнате. - Теперь всё пропало, всё, всё.

Ася поднялась было со стула.

-    Останьтесь, - воскликнул я, - останьтесь, прошу вас. Вы имеете дело
с честным человеком - да, с честным человеком. Но, ради бога, что взвол-
новало вас? Разве вы заметили во мне какую перемену? А я не мог скры-
ваться перед вашим братом, когда он пришёл сегодня ко мне. (...)

-    Да, я должна уехать, - так же тихо проговорила она, - я и попросила
вас сюда для того только, чтобы проститься с вами.

-    И вы думаете, - возразил я, - мне будет легко с вами расстаться?

-    Но зачем же вы сказали брату? - с недоумением повторила Ася.

-    Я вам говорю - я не мог поступить иначе. Если б вы сами не выдали
себя.

-    И вот теперь всё кончено! - начал я снова. - Всё. Теперь нам должно
расстаться. - Я украдкой взглянул на Асю. лицо её быстро краснело. Ей,
я это чувствовал, и стыдно становилось и страшно. Я сам ходил и говорил,
как в лихорадке. - Вы не дали развиться чувству, которое начинало со-
зревать, вы сами разорвали нашу связь, вы не имели ко мне доверия, вы
усомнились во мне.

Пока я говорил, Ася всё больше и больше наклонялась вперёд - и вдруг
упала на колени, уронила голову на руки и зарыдала. Я подбежал к ней,
пытался поднять её, но она мне не давалась. Я не выношу женских слёз:
при виде их я теряюсь тотчас.

-    Анна Николаевна, Ася, - твердил я, - пожалуйста, умоляю вас, ради
бога, перестаньте... - Я снова взял её за руку...

Но, к величайшему моему изумлению, она вдруг вскочила - с быстро-
тою молнии бросилась к двери и исчезла. (...)

Н. Н. искал Асю по всему городу, он сто раз повторял, что любит её, но нигде
не мог её найти. Подойдя к дому Гагиных, он увидел свет в Асиной комнате и успо-
коился. Он принял твёрдое решение - завтра идти и просить Асиной руки.

XXI

Когда, на другой день утром, я стал подходить к знакомому домику,
меня поразило одно обстоятельство: все окна в нём были растворены, и
дверь тоже была раскрыта; какие-то бумажки валялись перед порогом;
служанка с метлой показалась за дверью.

Я приблизился к ней.

-    Уехали! - брякнула она, прежде чем я успел спросить её: дома ли Гагин?

-    Уехали?.. - повторил я. - Как уехали? Куда?

-    Уехали сегодня утром, в шесть часов, и не сказали куда. Постойте,
ведь вы, кажется, господин Н.?

-    Я господин Н.

-    К вам есть письмо у хозяйки. - Служанка пошла наверх и вернулась
с письмом. - Вот-с, извольте. (...)

Я развернул письмо. Ко мне писал Гагин; от Аси не было ни строчки.
Он начал с того, что просил не сердиться на него за внезапный отъезд; он
был уверен, что, по зрелом соображении, я одобрю его решение. Он не на-
ходил другого выхода из положения, которое могло сделаться затрудни-
тельным и опасным. «Вчера вечером, - писал он, - пока мы оба молча
ожидали Асю, я убедился окончательно в необходимости разлуки. Есть
предрассудки, которые я уважаю; я понимаю, что вам нельзя жениться на
Асе. Она мне всё сказала; для её спокойствия я должен был уступить её
повторенным, усиленным просьбам». В конце письма он изъявлял сожале-
ние о том, что наше знакомство так скоро прекратилось, желал мне сча-
стья, дружески жал мне руку и умолял меня не стараться их отыскивать.

«Какие предрассудки? - вскричал я, как будто он мог меня слышать, -
что за вздор! Кто дал право похитить её у меня.» Одна мысль во мне за-
горелась: сыскать их, сыскать во что бы то ни стало. (.)

Мне пришлось идти мимо дома фрау Луизе. Вдруг я слышу: меня кли-
чет кто-то. Я поднял голову и увидал в окне той самой комнаты, где я на-
кануне виделся с Асей, вдову бургомистра. Она улыбалась своей противной
улыбкой и звала меня. Я отвернулся и прошёл было мимо; но она мне крик-
нула вслед, что у ней есть что-то для меня. Эти слова меня остановили, и я
вошёл в её дом. Как передать мои чувства, когда я увидал опять эту ком-
натку.

-    По-настоящему, - начала старуха, показывая мне маленькую запис-
ку, - я бы должна была дать вам это только в случае, если б вы зашли ко
мне сами, но вы такой прекрасный молодой человек. Возьмите.

Я взял записку.

На крошечном клочке бумаги стояли следующие слова, торопливо на-
черченные карандашом:

«Прощайте, мы не увидимся более. Не из гордости я уезжаю - нет, мне
нельзя иначе. Вчера, когда я плакала перед вами, если б вы мне сказали
одно слово, одно только слово - я бы осталась. Вы его не сказали. Видно,
так лучше... Прощайте навсегда!»

Одно слово... О, я безумец! Это слово... я со слезами повторял его нака-
нуне, я расточал его на ветер, я твердил его среди пустых полей. но я не
сказал его ей, я не сказал ей, что я люблю её. Да я и не мог произнести
тогда это слово. Когда я встретился с ней в той роковой комнате, во мне
ещё не было ясного сознания моей любви; оно не проснулось даже тогда,
когда я сидел с её братом в бессмысленном и тягостном молчании. оно
вспыхнуло с неудержимой силой лишь несколько мгновений спустя, ког-
да, испуганный возможностью несчастья, я стал искать и звать её. но уж
тогда было поздно. (.)

XXII

И я не увидел их более - я не увидел Аси. (...)

Нет! ни одни глаза не заменили мне тех, когда-то с любовию устремлён-
ных на меня глаз, ни на чьё сердце, припавшее к моей груди, не отвечало
моё сердце таким радостным и сладким замиранием! Осуждённый на оди-
ночество бессемейного бобыля, доживаю я скучные годы, но я храню, как
святыню, её записочки и высохший цветок гераниума, тот самый цветок,
который она некогда бросила мне из окна. Он до сих пор издаёт слабый
запах, а рука, мне давшая его, та рука, которую мне только раз пришлось
прижать к губам моим, быть может, давно уже тлеет в могиле. И я сам -
что сталось со мною? Что осталось от меня, от тех блаженных и тревожных
дней, от тех крылатых надежд и стремлений? Так лёгкое испарение ни-
чтожной травки переживает все радости и все горести человека - пережи-
вает самого человека.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ К ПРОЧИТАННОМУ

1.    Почему Н. Н. начал объяснение с Асей с официального обращения, до этой мину-
ты непринятого в их общении?

2.    Какие детали поведения героини в первые минуты свидания передают крайнее
напряжение её душевных сил? Чем вызвано такое состояние девушки?

3.    В какой момент разговора герой отступился от своей любви? Чем были продикто-
ваны его обвинения в адрес Аси? Почему он не исправил эту ошибку?

4.    Что заставило героиню обратиться в бегство?

5.    Кто во время свидания вёл себя более достойно - Ася или Н. Н.? Аргументируйте
свою точку зрения.

6.    Из-за чего Н. Н. потерял Асю?

7. Работа в парах. Прочитайте описания Рейна на с. 194 (конец главы И) и
с. 199 (глава Х). Можно ли считать Рейн «действующим лицом» повести?

8.    Чтобы встретиться с Асей, Н. Н. должен каждый раз пересечь Рейн. Как вы счита-
ете, Рейн соединяет героя и героиню или оказывается преградой между ними?

9.    Что вы можете назвать в повести «вечным», а что - «злободневным»?

10.    Как с помощью деталей автор создаёт образ Аси и Н. Н.?

11.    Творческая работа. Прочитайте материал в рубрике «Комментарий литературо-
веда» (с. 199), подготовьтесь к устному ответу «Я считаю (не считаю) Асю “тургенев-
ской девушкой”, потому что.». Сформулируйте свои аргументы «за» («против»),
подберите цитаты и запишите их в тетради. При ответе пользуйтесь своими записями.