Основные темы и образы в литературе эпохи Возрождения

Краткая характеристика эпохи Возрождения

Возрождение, или Ренессанс (от итал. Rinasci-mento; фр. Renaissance) — период в истории культуры стран Западной и Центральной Европы, который охватывает XIV—XVI века.

Впервые термин «Возрождение» встречается в работе «Жизнеописания прославленных живописцев, ваятелей и зодчих» (1550) итальянского художника, архитектора и писателя Джорджо Вазари. Возрождением автор назвал новый этап в развитии изобразительного искусства, которое, как он считал, прозябало в Средневековье, но после тысячелетнего застоя воскресило античные¹⁴ представления о прекрасном.

Ренессанс зародился в Италии. Это произошло по нескольким причинам. Во-первых, в Италии как наследнице древнеримской цивилизации было много памятников античности. Во-вторых, в XII—XIII веках страна переживала экономический расцвет: стремительно росли города, развивались торговля и ремесленничество. Состоятельные люди получили возможность вкладывать накопленные деньги в красивые дома, полотна художников, великолепные статуи, личные библиотеки.

Со временем Возрождение затронуло другие страны: Германию, Францию, Нидерланды, Испанию, Португалию, Англию, Венгрию, Польшу.

Живой интерес к античности, изучение памятников литературы древних греков и римлян вызвали к жизни движение, получившее название гуманизм (homo — «человек», humanus — «человечный»). Отправной идеей ренессансных гуманистов было улучшение человеческой природы, «возделывание души человека» через изучение античной литературы.

Взгляды гуманистов повлияли на развитие в эпоху Ренессанса науки и прикладных знаний: анатомии, химии, астрономии, физики, инженерного дела, технологий сельского хозяйства. Но самого полного выражения дух эпохи достиг в художественной культуре.

Ренессанс подарил человечеству плеяду гениев искусства слова, живописи, скульптуры, архитектуры. Мировая литература обогатилась произведениями Мигеля де Сервантеса и Лопе де Вега (Испания), Франсуа Рабле (Франция), Вильяма Шекспира (Англия).

Известнейшими представителями живописи Возрождения являются итальянцы Леонардо да Винчи, Рафаэль Санти, Микеланджело Буонаротти, Тициан; голландцы Ян ван Эйк, Иеронимус Босх, Питер Брейгель Старший; испанцы Эль Греко и Диего Веласкес.

Выдающиеся зодчие и скульпторы Ренессанса — итальянцы Филиппо Брунеллески и Донателло.

Осмысливаем прочитанное

1.    Что называют Возрождением? Где оно возникло?

2.    Какой период времени охватывает Возрождение? Какие страны оно затронуло?

3.    Что такое ренессансный гуманизм? Какова была цель гуманистов?

4.    Назовите представителей эпохи Возрождения в разных видах искусств. С какими произведениями этих мастеров вы знакомы?

Приглашаем к дискуссии

5.    Рассмотрите репродукции картин Рафаэля и Леонардо да Винчи на с. 31. Какое впечатление произвели на вас изображенные на них персонажи? Как вы думаете, почему эти полотна художников считаются шедеврами, вершинными произведениями живописи не только Ренессанса, но и всей истории искусства?

Готовим проект

6.    Используя самостоятельно найденную информацию или материалы образовательного электронного ресурса interactive.ranok.com.ua, подготовьте проекты «Шедевры живописи Ренессанса», «Наука и культура эпохи Возрождения».

 

 

О жизненном пути Шекспира

Английский поэт и драматург Вильям Шекспир родился 23 апреля 1564 года в провинциальном городке Стратфорд-на-Эйвоне.

Его отец, Джон Шекспир, по профессии перчаточник, занимал разные должности в городском самоуправлении — вплоть до городского головы. Мать Мэри, в девичестве Арден, происходила из семьи мелкопоместных дворян.

Вильям Шекспир получил образование в грамматической школе. Чем он занимался в течение нескольких лет после ее окончания, неизвестно. Сохранилось лишь свидетельство о том, что в 1582 году он женился на дочери помещика Энн Хетуэй.

В 20 лет Шекспир вместе с младшим братом Эдмундом отправился в Лондон. Там его приняли в театральную труппу, в которой Шекспир был суфлером, помощником режиссера и актером. Кроме того, он проявил себя как драматург, сочиняя по одной-две пьесы в год. Труппа Шекспира считалась лучшей в английской столице, давала представления для горожан и при дворе. В 1599 году она построила собственное большое театральное здание «Глобус», а в 1603 году удостоилась наименования королевской.

Театральная деятельность принесла Шекспиру славу и неплохой доход. Он приобрел недвижимость в Лондоне и Стратфорде, где жили его супруга и трое детей.

Для своей труппы Шекспир написал около полусотни пьес, среди которых признанные шедевры: трагедии «Гамлет», «Отелло», «Король Лир», комедии «Много шума из ничего», «Сон в летнюю ночь», «Укрощение строптивой», пьесы-хроники о событиях английской истории.

В 1612 году Шекспир оставил театр и вернулся в родной городок. В 1616 году, по-видимому, после тяжелой болезни, он скончался. Его похоронили в стратфордской церкви Святой Троицы, как почетного гражданина города.

Новаторство Шекспира-драматурга

Вильям Шекспир произвел переворот в драматургии, открыл новые художественные принципы. В своих произведениях он создал ряд многогранных, порой противоречивых характеров.

Шекспир значительно усложнил композицию драмы, введя две-три и более параллельных сюжетных линий. Кроме того, даже

в самых глубоких и серьезных пьесах Шекспир использовал элементы комизма, стремясь отразить жизнь, в которой трагическое и комическое сливаются.

Драма (от греч. drama — «действие») — род литературы (наряду с эпосом и лирикой), который изображает человека в действии, в конфликтной ситуации. Главные особенности драмы — развертывание событий в настоящем времени, показ действия в форме монологов и диалогов героев.

Монолог (от греч. mono — «один» и logos — «речь, слово») — речь действующего лица, обращенная к себе или к другим.

Диалог (от греч. dialogos — «разговор, беседа») — разговор между двумя или несколькими лицами.

Понятие о трагедии.

Сюжет трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта»

Одним из самых знаменитых драматических произведений Шекспира является трагедия «Ромео и Джульетта» (1597).

Трагедия (от греч. tragos — «козел» и oide — «песня») — драматический жанр, в основу которого положен непримиримый жизненный

конфликт, ведущий к страданиям, а иногда и гибели героев.

В основе пьесы «Ромео и Джульетта» лежит сюжет о любви и смерти наследников двух враждующих семейств.

Сюжет этот не нов, он известен еще древней литературе (например, встречается у древнеримского поэта Овидия). Особую популярность история трагической любви приобрела в эпоху Возрождения в Италии. А современник и соотечественник Шекспира Артур Брук написал на этот сюжет поэму.

Шекспир переосмыслил и углубил характеры главных героев классической истории, придал динамизм действию.

Пьеса начинается с потасовки слуг двух семейств — Монтекки и Капулетти, что не случайно. Хотя серьезного повода для ссоры нет, к слугам быстро присоединяются знатные представители двух домов, а затем и их главы. На городской площади закипает настоящий бой, льется кровь. Горожанам с большим трудом удается разнять дерущихся.

В этой небольшой сцене Шекспир мастерски отразил абсурдность старинной вражды двух семей. Никто даже не вспоминает о причинах конфликта между Монтекки и Капулетти, однако весь город поневоле оказывается втянутым в жестокое противостояние.

Его жертвами становятся не только юные Ромео и Джульетта, но и Меркуцио, Тибальт, Парис, их слуги.

 

Любовь, вспыхнувшая между юными Монтекки и Капулетти, еще сильнее подчеркнула жестокость и бессмысленность продолжения конфликта. Но в трагедии Шекспира именно любовь становится началом, способным преодолеть многолетнюю вражду.

Главные герои пьесы «Ромео и Джульетта» как «вечные образы»

Влюбившись, главные герои меняются с поразительной быстротой. Джульетта из кроткой, наивной девочки превращается в женщину, готовую порвать со своей семьей и рискнуть жизнью ради любви.

В начале пьесы Ромео — легкомысленный юноша, картинно страдающий из-за увлечения некоей Розалиной. Он окружен похожими на него молодыми людьми, с которыми праздно проводит время. Однако встретив Джульетту и столкнувшись с препятствиями на пути к счастью, он выходит из роли заурядного ловеласа¹⁵, демонстрирует мужество и решительность.

Ромео и Джульетта стали «вечными образами».

«Вечный образ» — художественный образ, сохраняющий художественное значение для многих поколений вплоть до нашего времени.

Шекспировские герои как «вечные образы» воплощают силу и величие настоящей любви.

Светлый финал трагедии. Идея произведения

Исследователи неоднократно отмечали, что «Ромео и Джульетта» начинается как комедия, а заканчивается как трагедия. Меркуцио, Бенволио, кормилица Джульетты вполне уместны были бы в комедии. Только со сцены смертельного ранения Меркуцио начинает преобладать трагический элемент. Несомненно трагичен финал пьесы — гибель юных влюбленных. И хотя произведение оканчивается утверждением «Но повесть о Ромео и Джульетте останется печальнейшей на свете», ее можно назвать светлой. Гибель героев заставляет извечных врагов осознать пагубность противостояния и примириться.

Таким образом, трагедия утверждает идею победы любви над злом и враждой. Один из исследователей сказал по этому поводу: «Смерть героев озарена светом, потому что тут же гибнет и погубившее их зло: как бы уходят навсегда мрачные тучи, исчезают ядовитые испарения, и воздух становится чище и светлее».

Осмысливаем прочитанное

1.    Откуда был родом Шекспир?

2.    С каким городом связана творческая деятельность драматурга?

3.    Почему Шекспира считают драматургом-новатором?

4.    Охарактеризуйте драму как литературный род. Назовите ее особенности. Какие произведения, относящиеся к этому роду, вы знаете?

5.    Когда была создана пьеса «Ромео и Джульетта»? Какой сюжет лежит в ее основе?

6.    Что такое «вечные образы»?

7.    Почему ученые говорят о светлом трагизме пьесы Шекспира?

Готовим проект

8.    Используя самостоятельно найденную информацию или материалы электронного образовательного ресурса interactive.ranok.com.ua, подготовьте проект «Театр эпохи Шекспира».

РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА

(Отрывки¹⁶)

Действующие лица

Эскал, князь веронский.

Граф Парис, молодой человек, родственник князя.

Монтекки

главы двух враждующих домов.

Капулетти]

Дядя Капулетти.

Ромео, сын Монтекки.

Меркуцио, родственник князя, друг Ромео. Бенволио, племянник Монтекки, друг Ромео. Тибальт, племянник леди Капулетти.

Брат Лоренцо

францисканские монахи.

Брат Джованни |

Бал таз ар, слуга Ромео.

Самсон

слуги Капулетти.

Грегорио\

Петр, слуга кормилицы.

Абрам, слуга Монтекки.

Аптекарь.

Три музыканта.

Паж Париса.

Первый горожанин.

Леди Монтекки, жена Монтекки.

Леди Капулетти, жена Капулетти.

Джульетта, дочь Капулетти.

Кормилица Джульетты.

Горожане Вероны, мужская и женская родня обоих домов, ряженые, стража, слуги. Хор.

Место действия — Верона и Мантуя.

Пролог

Входит хор.

Хор

Две равно уважаемых семьи В Вероне, где встречают нас событья,

Ведут междоусобные бои И не хотят унять кровопролитья.

Друг друга любят дети главарей,

Но им судьба подстраивает козни,

И гибель их у гробовых дверей Кладет конец непримиримой розни.

Их жизнь, любовь и смерть и, сверх того, Мир их родителей на их могиле На два часа составят существо Разыгрываемой пред вами были. Помилостивей к слабостям пера —

Их сгладить постарается игра.

АКТ ПЕРВЫЙ

[На площади Вероны затеяли драку слуги Капулетти и Монтекки, к ним присоединился Тибальт. Однако стычку остановил князь Эскал, пригрозив, что в следующий раз враждующие заплатят жизнью за неумение обуздывать чувства. Вскоре рядом со свитой князя появился Ромео, тоскующий из-за любви к Розалине.

Между тем к дочери семейства Капулетти посватался Парис. Капулетти пригласили молодого человека на бал, чтобы он познакомился с невестой. Ромео тоже собрался на бал, надеясь увидеть Розалину.

Накануне бала леди Капулетти затеяла с дочерью разговор о замужестве в присутствии кормилицы.]

Сцена третья

Джульетта

Я здесь. Что, матушка, угодно вам?

Леди Капулетти

Сейчас. Кормилица, выйди на минуту, мы поговорим. Впрочем, постой, не уходи, тебе лучше послушать. Моя дочь порядком подросла.

Кормилица

Помилуйте, я ее лета сочту до часочка.

Леди Капулетти

Ей нет четырнадцати лет.

Кормилица

Я прозакладую своих четырнадцать зубов, даром что их только четыре, что нету. Сколько до Петрова дня?

Леди Капулетти

Две недели с лишним.

Кормилица

С лишним или без лишнего, не об этом спор, а четырнадцать ей минет на Петров день, я вам верно говорю. <...>

Леди Капулетти

Довольно болтать! Замолчи, пожалуйста! <...> Кормилица

Слушаюсь, больше не буду. Из моих питомиц ты была самая хорошенькая. Дожить бы мне до твоей свадьбы, то-то была бы радость!

Леди Капулетти До свадьбы? А о свадьбе-то и речь.

Затем пришла. Скажи-ка мне, Джульетта,

К замужеству как ты бы отнеслась?

Джульетта

Об этой чести я не помышляла. <...>

Леди Капулетти Так вот подумай. Меньших лет, чем ты, Становятся в Вероне матерями,

А я тебя и раньше родила.

Итак, покуда второпях и вкратце:

К нам за тебя посватался Парис.

Кормилица

Ну, это, барышня моя, мужчина на славу! Такой мужчина, что объедешь целый свет — лучшего не сыщешь. Не человек, а картинка.

Леди Капулетти Цветок, каких Верона не видала. <...>

Что скажешь? По сердцу ли он тебе?

Сегодня на балу его изучишь.

Прочти, как в книге, на его лице Намеки ласки и очарованья.

Сличи его черты, как письмена,

Измерь, какая в каждой глубина,

А если что останется в тумане,

Ищи всему в глазах истолкованья. <...>

Ну, как, займешься ль ты его особой?

Джульетта

Еще не знаю. Надо сделать пробу.

Но это лишь единственно для вас.

Я только исполняю ваш приказ. <...>

Сцена пятая

[Ромео в наряде монаха, его друзья и еще несколько ряженых пришли на бал в дом Капулетти. Ромео обратил внимание на Джульетту.]

Ромео

(слуге из своей компании)

Кто эта барышня, с которой в ряд Стал этот кавалер?

Слуга

Не знаю, сударь.

Ромео

Ее сиянье факелы затмило.

Она, подобно яркому бериллу В ушах арапки, чересчур светла Для мира безобразия и зла.

Как голубя среди вороньей стаи,

Ее в толпе я сразу отличаю.

Я к ней пробьюсь и посмотрю в упор.

Любил ли я хоть раз до этих пор?

О нет, то были ложные богини.

Я истинной красы не знал доныне. <...>

(Джульетте)

Я ваших рук рукой коснулся грубой.

Чтоб смыть кощунство, я даю обет:

К угоднице спаломничают губы И зацелуют святотатства след.

Джульетта

Святой отец, пожатье рук законно.

Пожатье рук — естественный привет. Паломники святыням бьют поклоны. Прикладываться надобности нет.

Ромео

Однако губы нам даны на что-то? Джульетта

Святой отец, молитвы воссылать.

Ромео

Так вот молитва: дайте нам работу. Склоните слух ко мне, святая мать.

Джульетта

Я слух склоню, но двигаться не стану. Ромео

Не надо наклоняться, сам достану. (Целует ее.)

Вот с губ моих весь грех теперь и снят. Джульетта

Зато мои впервые им покрылись. Ромео

Тогда отдайте мне его назад. <...>

АКТ ВТОРОЙ Сцена первая

У стены сада Капулетти.

Входит Ромео.

Ромео

Куда уйду я, если сердце здесь?

Вращайся вкруг планеты, бедный спутник! (Перелезает через стену сада.)

Входят Бенволио и Меркуцио.

Бенволио

Ромео, стой!

Меркуцио Ромео не дурак:

Он дома и, наверное, в постели.

Бенволио

Он перелез чрез эту стену в сад.

Погромче позови его, Меркуцио.

Меркуцио

Звать мало — вызову его, как тень.

Ромео! Сумасшедший обожатель!

Стань предо мной, как облачко, как вздох! Произнеси полстрочки, и довольно.

Скажи «увы». Срифмуй «любовь» и «кровь». К Венере обратись иль Купидону.

Скажи, что это мерзкий сорванец С подбитым глазом. <...>

Не слышит, не колышется, не дышит. Бедняга мертв, а я зову его!

Зову тебя во имя Розалины,

Ее горящих глаз и влажных губ,

Крутого лба и стройных ног и бедер И прочих околичностей, проснись И выйди к нам.

Бенволио Он может рассердиться.

Меркуцио

А, собственно, на что? Иной вопрос,

Когда бы я к его любезной вызвал Другого и оставил их вдвоем.

Но я ведь заклинаю дух Ромео В его прямом и собственном лице.

Он должен оценить, а не сердиться.

Бенволио

Идем отсюда. Он засел в кустах.

Его слепые чувства одолели.

Меркуцио

Слепая страсть не достигает цели.

Он, верно, тут, под деревом, застыл И сожалеет, что его царица Не ягода садовая кизил,

Чтоб в рот к нему без косточки свалиться.

О, если б ягодой она была!

Ну и дурак набитый ты, Ромео!

Прощай, однако. Поспешу в постель.

В твоей походной койке страшный холод. Идем, Бенволио.

 

Бенволио

Идем. Зачем

Искать того, кто найден быть не хочет? Уходят.

Сцена вторая

Сад Капулетти.

Входит Ромео.

Ромео

<...> Но что за блеск я вижу на балконе? Там брезжит свет. Джульетта, ты как день! Стань у окна, убей луну соседством;

Она и так от зависти больна,

Что ты ее затмила белизною.

На балконе показывается Джульетта.

Оставь служить богине чистоты.

Плат девственницы жалок и невзрачен.

Он не к лицу тебе. Сними его.

О милая! О жизнь моя! О радость!

Стоит, сама не зная, кто она.

Губами шевелит, но слов не слышно. Пустое, существует взглядов речь!

О, как я глуп! С ней говорят другие.

Две самых ярких звездочки, спеша По делу с неба отлучиться, просят Ее глаза покамест посверкать.

Ах, если бы глаза ее на деле Переместились на небесный свод!

При их сиянье птицы бы запели, Принявши ночь за солнечный восход. Стоит одна, прижав ладонь к щеке.

О чем она задумалась украдкой?

О, быть бы на ее руке перчаткой, Перчаткой на руке! <...>

Джульетта

Ромео, как мне жаль, что ты Ромео! Отринь отца да имя измени,

А если нет, меня женою сделай,

Чтоб Капулетти больше мне не быть. <...> Лишь это имя мне желает зла.

Ты б был собой, не будучи Монтекки.

Что есть Монтекки? Разве так зовут Лицо и плечи, ноги, грудь и руки? Неужто больше нет других имен?

Что значит имя? Роза пахнет розой,

Хоть розой назови ее, хоть нет.

Ромео под любым названьем был бы Тем верхом совершенств, какой он есть. Зовись иначе как-нибудь, Ромео,

И всю меня бери тогда взамен! <...>

[Ромео выдал свое присутствие.]

Джульетта

Кто показал тебе сюда дорогу?

Ромео

Ее нашла любовь. Я не моряк,

Но если б ты была на крае света,

Не медля мига, я бы, не страшась, Пустился в море за таким товаром.

Джульетта Мое лицо спасает темнота,

А то б я, знаешь, со стыда сгорела,

Что ты узнал так много обо мне.

Хотела б я восстановить приличье,

Да поздно, притворяться ни к чему.

Ты любишь ли меня? Я знаю, верю,

Что скажешь «да». Но ты не торопись.

Ведь ты обманешь. Говорят, Юпитер Пренебрегает клятвами любви.

Не лги, Ромео. Это ведь не шутка.

Я легковерной, может быть, кажусь?

Ну ладно, я исправлю впечатленье И откажу тебе в своей руке,

Чего не сделала бы добровольно.

Конечно, я так сильно влюблена,

Что глупою должна тебе казаться,

Но я честнее многих недотрог,

Которые разыгрывают скромниц,

Мне б следовало сдержаннее быть,

Но я не знала, что меня услышат.

Прости за пылкость и не принимай Прямых речей за легкость и доступность. <...>

Ромео

Клянусь, мой друг, когда бы это сердце. Джульетта

Не надо, верю. Как ты мне ни мил,

Мне страшно, как мы скоро сговорились.

Все слишком второпях и сгоряча,

Как блеск зарниц, который потухает,

Едва сказать успеешь «блеск зарниц». Спокойной ночи! Эта почка счастья Готова к цвету в следующий раз.

Спокойной ночи! Я тебе желаю Такого же пленительного сна,

Как светлый мир, которым я полна. <...>

[Влюбленные расстались. Ромео отправился к брату Лоренцо и попросил обвенчать его с Джульеттой. Вскоре состоялся тайный обряд венчания.]

АКТ ТРЕТИЙ

[Между тем Меркуцио и Тибальт после ссоры на улице затеяли поединок. Ромео попытался их разнять. Тибальт тяжело ранил Меркуцио. Юноша умер. Ромео, который до этого всеми силами пытался избежать конфликта, впал в бешенство и убил Тибальта.

На место поединка пришла городская знать во главе с князем. Бенволио рассказал присутствующим, как Тибальт затеял кровопролитие, а Ромео до последнего пытался воспрепятствовать ему. Леди Капулетти попросила князя казнить Ромео за убийство ее племянника. Князь же повелел выслать молодого человека из города.]

Сцена вторая

Сад Капулетти.

[Кормилица рассказала Джульетте о том, что Ромео убил Тибальта.]

Джульетта

О, куст цветов с таящейся змеей!

Дракон в обворожительном обличье!

Исчадье ада с ангельским лицом! Поддельный голубь! Волк в овечьей шкуре! Ничтожество с чертами божества!

Пустая видимость! Противоречье!

Святой и негодяй в одной плоти!

Чем занята природа в преисподней,

Когда она вселяет сатану В такую покоряющую внешность?

Зачем негодный текст переплетен Так хорошо? Откуда самозванец В таком дворце?

Кормилица В мужчинах нет ни в ком Ни совести, ни чести. Все притворство, Пустое обольщенье и обман.

Глоток наливки! Эти огорченья Меня, старуху, скоро вгонят в гроб.

Позор Ромео твоему!

Джульетта

Опомнись!

Ромео для позора не рожден,

Позор стыдится лба его коснуться.

На этом незапятнанном лице

Могла бы честь короноваться. Низость,

Что я осмелилась его бранить.

Кормилица

А что ж тебе хвалить убийцу брата? Джульетта

Супруга ль осуждать мне? Бедный муж, Где доброе тебе услышать слово,

Когда его не скажет и жена На третьем часе брака? Ах, разбойник, Двоюродного брата умертвил!

Но разве было б лучше, если б в драке Тебя убил разбойник этот, брат?

Вернитесь вспять к своим истокам, слезы! Вы не у места. Данники тоски,

Вы счастью дань несете по ошибке.

Супруг мой жив, которого Тибальт

Хотел убить. Убит Тибальт, который Хотел его убить. Все обошлось.

Так что ж я плачу? Слово я слыхала. Тибальта жалко, но оно страшней.

Я рада бы забыть его, но память Полна им, как раскаяньем злодей.

«Тибальт убит, а твой Ромео изгнан».

Вот это слово: «Изгнан». Этот звук Страшнее смерти тысячи Тибальтов. <...>

Где мой отец и мать, скажи мне, няня?

Кормилица

Рыдают над Тибальтом без скончанья.

Не хочешь ли ты к ним? Я отведу.

Джульетта

Не надо, няня. Пусть поплачут сами.

Ромео я не ворочу слезами.

А лестницу веревочную спрячь.

Веревочки, о сколько неудач!

У вас ведь тоже разочарованье:

Ромео ждали вы, а он в изгнанье.

Вас вили, чтоб, хватаясь за узлы,

Ко мне проник он под покровом мглы,

А вы теперь валяетесь без цели.

Тут и без вас в невестах овдовели.

Возьми их, няня. Лягу на кровать —

Не жениха, а скорой смерти ждать.

Кормилица

Ну, так и быть. Я знаю, где Ромео.

Утешься, детка. Я его найду И к вечеру доставлю непременно.

Сейчас отправлюсь. Он в монастыре.

Джульетта

Надень ему кольцо на безымянный,

И пусть придет проститься на заре.

Уходят.

[Ромео отправился в Мантую. Отец Джульетты принял решение через два дня устроить свадьбу дочери и Париса, несмотря на траур по Тибальту. Отчаявшаяся Джульетта бросилась к брату Лоренцо.

Монах уговорил Джульетту дать согласие на брак, а накануне дня свадьбы выпить приготовленное им снадобье. Оно подействует так, что девушка закоченеет и будет выглядеть мертвой. Ее отнесут в семейный склеп. Он же в это время вызовет из Мантуи Ромео. Пока юноша прибудет, действие снадобья завершится, Джульетта проснется, и влюбленные воссоединятся.

Героиня выпила снадобье монаха. Вскоре кормилица обнаружила ее лежащей без признаков жизни на кровати.

В Мантуе слуга Ромео Балтазар известил хозяина о похоронах Джульетты. Убитый горем юноша решил купить яд, вернуться в Верону и умереть рядом с телом любимой.

Тем временем брат Лоренцо отослал Ромео письмо с изложением своего плана. Однако его посланца, брата Джованни, не пустили в городские ворота, так как в Мантуе был объявлен карантин из-за свирепствовавшей чумы. Таким образом, Ромео не узнал, что Джульетта жива.]

АКТ ПЯТЫЙ Сцена третья

Кладбище. Гробница семьи Капулетти.

[В склеп Капулетти пришел Парис, чтобы попрощаться с невестой. В этот момент туда явился Ромео. Парис притаился в стороне.]

Ромео

О смерть с ненасытимою утробой,

Ты съела лучший из плодов земли!

Но вот тебе я челюсти раздвину И брюхо новой пищею набью.

(Открывает склеп.) <...>

[Появился Парис, намереваясь арестовать Ромео — виновника смерти Джульетты, как он думает. Завязался поединок, и Ромео убил Париса.]

Ромео

Любовь моя! Жена моя! Конец Хоть высосал, как мед, твое дыханье,

Не справился с твоею красотой.

Тебя не победили: знамя жизни Горит в губах твоих и на щеках,

И смерти бледный стяг еще не поднят.

И ты тут, в красном саване, Тибальт?

Какую радость я тебе доставлю!

Смотри: сразившею тебя рукой Сейчас сражу я твоего убийцу.

Прости меня! Джульетта, для чего Ты так прекрасна? Я могу подумать,

Что ангел смерти взял тебя живьем И взаперти любовницею держит.

Под страхом этой мысли остаюсь И никогда из этой тьмы не выйду. <...> Любуйтесь ею пред концом, глаза!

В последний раз ее обвейте, руки!

И губы, вы, преддверия души,

Запечатлейте долгим поцелуем Со смертью мой бессрочный договор.

Сюда, сюда, угрюмый перевозчик!

Пора разбить потрепанный корабль С разбега о береговые скалы.

Пью за тебя, любовь! (Выпивает яд.)

Ты не солгал,

Аптекарь! С поцелуем умираю. (Умирает.) <...>

[У склепа появился брат Лоренцо. Он обнаружил тела Париса и Ромео. В этот миг проснулась Джульетта.]

Джульетта

О монах,

Где мой супруг? Я сознаю отлично,

Где быть должна. Я там и нахожусь.

Где ж мой Ромео?

Шум за сценой.

Брат Лоренцо Слышишь, кто-то ходит.

Уйдем скорей из этого гнезда Заразы, смерти и оцепененья.

Другая сила, больше, чем моя,

Предупредила нас. Идем отсюда.

У ног твоих лежит твой мертвый муж,

И с ним Парис. Поторопись. Ты вступишь Монахиней в обитель. Поспешим.

Не спрашивай меня. Подходит стража. Джульетта, торопись! Мы на виду.

Джульетта

Ступай один, отец. Я не пойду.

Брат Лоренцо уходит.

Что он в руке сжимает? Это склянка.

Он, значит, отравился? Ах, злодей,

Все выпил сам, а мне и не оставил!

Но, верно, яд есть на его губах.

Тогда его я в губы поцелую И в этом подкрепленье смерть найду.

(Целует Ромео.)

Какие теплые!

Первый сторож Где это место?

Веди, любезный.

Джульетта Чьи-то голоса.

Пора кончать. Но вот кинжал, по счастью. (Схватывает кинжал Ромео.)

Сиди в чехле. (Вонзает его в себя.)

Будь здесь, а я умру.

(Падает на труп Ромео и умирает.) <...>

[В усыпальницу вошли люди: сторожа, слуги Париса и Ромео, брат Лоренцо, затем князь со свитой, Капулетти и Монтекки. Брат Лоренцо признал себя невольным виновником случившегося и рассказал, что произошло с юными героями. Князь допросил слуг Ромео и Париса, затем прочитал письмо Ромео, адресованное отцу.]

Князь

В письме подтверждены слова монаха. Рассказывая, как он встретил весть Про смерть жены, Ромео прибавляет,

Что добыл яду в лавке бедняка,

Чтоб отравиться в склепе у Джульетты.

Где вы, непримиримые враги,

И спор ваш, Капулетти и Монтекки?

Какой для ненавистников урок,

Что небо убивает вас любовью!

И я двух родственников потерял За то, что потакал вам. Всем досталось.

Капулетти

Монтекки, руку дай тебе пожму.

Лишь этим возмести мне вдовью долю Джульетты.

Монтекки За нее я больше дам.

Я памятник ей в золоте воздвигну.

Пока Вероной город наш зовут,

Стоять в нем будет лучшая из статуй Джульетты, верность сохранившей свято.

Капулетти

А рядом изваяньем золотым Ромео по достоинству почтим.

Князь

Сближенье ваше сумраком объято.

Сквозь толщу туч не кажет солнце глаз.

Пойдем, обсудим сообща утраты И обвиним иль оправдаем вас.

Но повесть о Ромео и Джульетте Останется печальнейшей на свете...

Уходят.

(Перевод Б. Пастернака)

Проверяем, внимательные ли мы читатели

1.    Что зрители (читатели) трагедии узнают из «Пролога»?

2.    Кто такой Парис? Как о нем отзывается кормилица?

3.    Можно ли утверждать, что в начале произведения родители принуждают Джульетту к браку? Обоснуйте ответ цитатой из текста.

4.    При каких обстоятельствах происходит знакомство Ромео и Джульетты?

5.    Когда состоялось первое свидание героев? Где оно прошло?

6.    Как Джульетта реагирует на известие о смерти Тибальта?

7.    По какой причине Ромео так и не узнал, что Джульетта не умерла, а лишь спит?

8.    Какая трагедия разыгралась в усыпальнице Капулетти? Перескажите эту сцену.

Размышляем над текстом художественного произведения

9.    Как вы думаете, почему действие пьесы начинается с драки между слугами Монтекки и Капулетти?

10.    Как вы считаете, почему Ромео и Джульетта сразу поверили друг другу?

11.    Кто из двух главных героев произвел на вас самое сильное впечатление? Почему?

12.    Как любовь преображает Ромео и Джульетту?

13.    Какие события в судьбе героев обусловлены их собственными действиями, а какие — обстоятельствами?

14.    Используя памятку № 2 на форзаце учебника, составьте характеристики Ромео и Джульетты.

15.    Кого из героев произведения можно отнести к комическим? Какова, на ваш взгляд, их роль в трагедии?

16.    Почему произведение относят к жанру трагедии?

Приглашаем к дискуссии

17.    Согласны ли вы с мнением литературоведов, что трагизм произведения светлый? Обоснуйте ответ.

18.    Литературовед А. Смирнов в статье «Ромео и Джульетта» отметил: «Джульетта на протяжении всей пьесы проявляет гораздо больше энергии и инициативы, чем Ромео, изобретая средства в защиту своей любви, борясь со своей судьбой или активно устремляясь навстречу судьбе. Ведь ей, юной девушке, гораздо труднее оторваться от родной семьи, бежать из отцовского дома, чем молодому человеку, как Ромео». Согласны ли вы с приведенным мнением? Обоснуйте ответ.

Готовим проект

19.    Используя самостоятельно найденную информацию или материалы образовательного электронного ресурса interactive.ranok.com.ua, подготовьте проекты «"Ромео и Джульетта" В. Шекспира в живописи, музыке, на сцене и в кино», «Переводы "Ромео и Джульетты" на русский язык».

Учимся сравнивать

20.    Рассмотрите иллюстрации к трагедии. Кому из художников, на ваш взгляд, удалось вернее передать характеры героев и дух произведения Шекспира?

21.    Прослушайте «Танец рыцарей» из балета С. Прокофьева «Ромео и Джульетта». Как вы думаете, к какой сцене трагедии относится данная композиция? Какое настроение она передает?

22.    Просмотрите одну из лучших экранизаций пьесы В. Шекспира — фильм итальянского режиссера Ф. Дзеффирелли «Ромео и Джульетта» (1968). По вашему мнению, удалось ли молодым актерам передать свежесть и силу чувств героев, а режиссеру — светлый трагизм произведения английского драматурга?

23.    На сайте interactive.ranok.com.ua прочитайте одноименные стихотворения «Ромео и Джульетта» М. Алигер и Н. Асеева. Какие образы, темы и мотивы шекспировской трагедии использовали поэты ХХ века?

Реализуем творческие способности

24.    Выполните одно из заданий.

•    Напишите сочинение на тему «Ненависть и любовь в трагедии В. Шекспира "Ромео и Джульетта"».

•    Подготовьте чтение по ролям понравившейся сцены трагедии.

•    Подготовьте буктрейлер¹⁷ трагедии «Ромео и Джульетта».

МИГЕЛЬ ДЕ СЕРВАНТЕС СААВЕДРА

(1547—1616)

 

Сервантес:

военный, чиновник и писатель

Представитель литературы испанского Возрождения Мигель де Сервантес Сааведра родился в 1547 году в знатной, но бедной семье хирурга Родриго де Сервантеса. О детстве и юности писателя известно очень мало. Биографы предполагают, что в молодости он увлекся поэзией и сочинял сонеты.

В 23-летнем возрасте Сервантес отправился в Италию, где поступил на военную службу. В 1571 году он принял участие в битве при Лепанто между флотами Европы и Османской империи. Его ранили в левую руку, которая осталась

парализованной до конца жизни. В 1575 году, возвращаясь в Испанию, Сервантес попал в плен: корабль, на котором он плыл, захватили турецкие пираты. Морские разбойники продали испанца в рабство алжирскому паше. В Алжире пленник провел пять лет. Несколько раз он пытался бежать, но в итоге был выкуплен монаха-ми-миссионерами на деньги, собранные его семьей.

После освобождения Сервантес вернулся на родину, где начал писательскую деятельность. В 1585 году вышел его роман «Галатея», затем появилось несколько драм. Сочинительство не приносило денег, и Сервантес был вынужден устроиться чиновником по закупке провианта для испанского флота и сборщиком недоимок. Эти занятия оказались неблагодарными: писателя трижды судили и бросали в тюрьму за нарушения в отчетности.

Во время одного из заключений Сервантес начал работу над своим лучшим произведением — романом «Хитроумный идальго¹⁸ Дон Кихот Ламанчский». В 1605 году вышла первая часть книги. Она имела огромный успех у читателей. В 1615 году была издана вторая часть «Дон Кихота». Через год Сервантеса не стало. Он умер нищим и был похоронен за счет монашеского ордена францисканцев.

ИНТЕРЕСНЫЙ ФАКТ

Самый известный портрет Сервантеса кисти испанца Хуана де Хуареги датируется 1600 годом. Однако некоторые ученые считают, что он был написан через 20 лет после смерти писателя и представляет усредненный образ бедного испанского идальго.

Замысел романа

«Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский»

Роман «Дон Кихот» стал одним из величайших произведений мировой литературы и увековечил имя своего создателя.

Жанр романа относят к эпическим произведениям.

Эпос (от древнегреч. epos — «слово, речь») — литературный род наряду с лирикой и драмой. В эпическом произведении рассказчик повествует о героях и событиях.

«Дон Кихот» возник из скромного замысла — высмеять модные рыцарские романы. При жизни Сервантеса было опубликовано больше сотни таких произведений. Их герои, оторванные от реальной жизни благородные рыцари, совершали подвиги во имя любви и славы.

Однако, несмотря на сильное смеховое начало, роман Сервантеса выходит за рамки пародии. Исследователи называют его художественной энциклопедией испанской жизни, реалистическим, бытовым романом, так как в нем отражена современная писателю действительность.

 

Дон Кихот — главный герой романа Сервантеса. Конфликт произведения

Центральный образ книги — бедный идальго Алонсо Кихано, который назвался Дон Кихотом Ламанчским и совершает нелепые подвиги в честь дамы сердца — простой крестьянки Дульсинеи Тобосской. С помощью образа Дон Кихота Сервантес раскрыл центральный конфликт произведения — противостояние иллюзии и действительности. Главный герой очарован рыцарскими романами, они являются для него единственным источником знаний о жизни. Однако, пытаясь подражать книжным рыцарям и творить добро, он неизменно и невольно потворствует злу. Например, увидев, как крестьянин обижает мальчи-ка-пастушка, рыцарь заступился за него. Но после отъезда Дон Кихота крестьянин избил мальчика до полусмерти.

Отсутствие сомнений при совершении нелепейших поступков, твердая вера в свое предназначение, несокрушимый оптимизм придают образу Дон Кихота комизм. Но постепенно читатель попадает под обаяние этого доброго чудака, считающего, что истинное благородство — в служении людям, а истинная доблесть — в готовности в любую минуту вступить в бой со злом во всех его проявлениях.

На протяжении действия образ героя значительно меняется: в финале он признает

пагубным свое увлечение романами и умирает не жалкой пародией на рыцарей, а мудрым христианином Алонсо Кихано Добрым. Он отрекается от ошибок, но не от идеала верности добру.

Роль Санчо Пансы в романе.

Дон Кихот и Санчо Панса как вечные образы

Важную роль в раскрытии образа Дон Кихота играет его оруженосец Санчо Панса. С помощью сметливого и практичного Санчо Сервантес подчеркнул полную оторванность Дон Кихота от жизни. Однако этот же образ помог писателю показать истинное лицо простого народа: его наивность и простодушие, неистребимую веру в добро, высочайшую нравственность, мудрость.

Дон Кихот и Санчо Панса стали вечными образами: первый — олицетворением безграничной веры в идеал, второй — трезвого практицизма. Сервантес открыл такое явление, как донкихотство — готовность к самоотверженным поступкам, благородство и героизм, не учитывающие реальное положение вещей. Писатель показал, что всегда найдутся люди, готовые довериться дон кихотам и пойти за ними хоть на край света, как это сделал Санчо Панса.

Осмысливаем прочитанное

1.    Что вы узнали о жизни Сервантеса?

2.    Что такое эпос как род литературы? Какие изученные вами произведения относятся к этому роду?

3.    Что первоначально представлял собой замысел романа о Дон Кихоте?

4.    Вспомните, что такое конфликт. Какой конфликт лежит в основе романа?

5.    Как трактуют центральные образы романа?

6.    Какие фильмы, произведения театрального искусства и живописи по мотивам «Дон Кихота» вам известны? Чем они вам запомнились?

ХИТРОУМНЫЙ ИДАЛЬГО ДОН КИХОТ ЛАМАНЧСКИЙ

(Отрывки¹⁹)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

[Роман открывается посвящением герцогу Бехарскому.

В посвящении сказано, что вельможа поощряет «изящные искусства» и оказывает «радушный и почетный прием

всякого рода книгам»^{20 21}. Далее следует пролог и несколько сонетов, адресованных главным героям романа.]

Глава I,

повествующая о нраве и образе жизни славного идальго Дон Кихота Ламанчского

В некоем селе Ламанчском², которого название у меня нет охоты припоминать, не так давно жил-был один из тех идальго, чье имущество заключается в фамильном копье, древнем щите, тощей кляче и борзой собаке. Олья²² чаще с говядиной, нежели с бараниной, винегрет, почти всегда заменявший ему ужин, яичница с салом по субботам, чечевица по пятницам, голубь, в виде добавочного блюда, по воскресеньям, — все это поглощало три четверти его доходов. Остальное тратилось на тонкого сукна полукафтанье, бархатные штаны и такие же туфли, что составляло праздничный его наряд, а в будни он щеголял в камзоле из дешевого, но весьма добротного сукна. При нем находились ключница, коей перевалило за сорок, племянница, коей не исполнилось и двадцати, и слуга для домашних дел и полевых работ, умевший и лошадь седлать, и с садовыми ножницами обращаться. Возраст нашего идальго приближался к пятидесяти годам; был он крепкого сложения, телом сухопар, лицом худощав, любитель вставать спозаранку и заядлый охотник. Иные утверждают, что он носил фамилию Кихада, иные — Кесада²³. <...> Впрочем, для нашего рассказа это не имеет существенного значения; важно, чтобы, повествуя о нем, мы ни на шаг не отступали от истины.

Надобно знать, что вышеупомянутый идальго в часы досуга, — а досуг длился у него чуть ли не весь год, — отдавался чтению рыцарских романов с таким жаром и увлечением, что почти совсем забросил не только охоту, но даже свое хозяйство; и так далеко зашли его любознательность и его помешательство на этих книгах, что, дабы приобрести их, он продал несколько десятин пахотной земли и таким образом собрал у себя все романы, какие только ему удалось достать; больше же всего любил он сочинения знаменитого Фельсьяно де Сильва²⁴, ибо блестящий его слог и замысловатость его выражений казались ему верхом совершенства, особливо в любовных посланиях и в вызовах на поединок, где нередко можно было прочитать: «Благоразумие вашего неблагоразумия по отношению к моим разумным доводам до того помрачает мой разум, что я почитаю вполне разумным принести жалобу на ваше великолепие». Или, например, такое: «...всемогущие небеса, при помощи звезд божественно возвышающие вашу божественность, соделывают вас достойною тех достоинств, коих удостоилось ваше величие».

Над подобными оборотами речи бедный кавальеро²⁵ ломал себе голову и не спал ночей, силясь понять их и добраться до их смысла, хотя сам Аристотель, если б он нарочно для этого воскрес, не распутал бы их и не понял. <...> Не раз приходилось ему спорить с местным священником, — человеком образованным, получившим ученую степень в Сигуэнсе²⁶, — о том, какой рыцарь лучше: Пальмерин Английский или же Амадис Галльский²⁷. Однако маэсе Николас, цирюльник из того же села, утверждал, что им обоим далеко до Рыцаря Феба и что если кто и может с ним сравниться, так это дон Галаор, брат Амадиса Галльского, ибо он всем взял; он не ломака и не такой плакса, как его брат, в молодечестве же нисколько ему не уступит.

Одним словом, идальго наш с головой ушел в чтение, и сидел он над книгами с утра до ночи и с ночи до утра; и вот оттого, что он мало спал и много читал, мозг у него стал иссыхать, так что в конце концов он и вовсе потерял рассудок. Воображение его было поглощено всем тем, о чем он читал в книгах: чародейством, распрями, битвами,

вызовами на поединок, ранениями, объяснениями в любви, любовными похождениями, сердечными муками и разной невероятной чепухой, и до того прочно засела у него в голове мысль, будто все это нагромождение вздорных небылиц — истинная правда, что для него в целом мире не было уже ничего более достоверного. <...>

И вот, когда он уже окончательно свихнулся, в голову ему пришла такая странная мысль, какая еще не приходила ни одному безумцу на свете, а именно: он почел благоразумным и даже необходимым как для собственной славы, так и для пользы отечества сделаться странствующим рыцарем, сесть на коня и, с оружием в руках отправившись на поиски приключений, начать заниматься тем же, чем, как это ему было известно из книг, все странствующие рыцари, скитаясь по свету, обыкновенно занимались, то есть искоренять всякого рода неправду и в борении со всевозможными случайностями и опасностями стяжать себе бессмертное имя и почет. Бедняга уже представлял себя увенчанным за свои подвиги, по малой мере, короной Трапезундского царства²⁸; и, весь отдавшись во власть столь отрадных мечтаний, доставлявших ему наслаждение неизъяснимое, поспешил он достигнуть цели своих стремлений. Первым делом принялся он за чистку принадлежавших его предкам доспехов, некогда сваленных как попало в угол и покрывшихся ржавчиной и плесенью. Когда же он с крайним тщанием вычистил их и привел в исправность, то заметил, что недостает одной весьма важной вещи, а именно: вместо шлема с забралом он обнаружил обыкновенный ши-шак²⁹; но тут ему пришла на выручку его изобретательность: смастерив из картона полушлем, он прикрепил его к шишаку, и получилось нечто вроде закрытого шлема. Не скроем, однако ж, что когда он, намереваясь испытать его прочность и устойчивость, выхватил меч и нанес два удара, то первым же ударом в одно мгновение уничтожил труд целой недели; легкость же, с какою забрало разлетелось на куски, особого удовольствия ему не доставила, и, чтобы предотвратить подобную опасность, он сделал его заново, подложив внутрь

железные пластинки, так что в конце концов остался доволен его прочностью и, найдя дальнейшие испытания излишними, признал его вполне годным к употреблению и решил, что это настоящий шлем с забралом удивительно тонкой работы.

Затем он осмотрел свою клячу и, хотя она хромала на все четыре ноги и недостатков у нее было больше, чем у лошади Гонеллы^{30 31}, которая tantum pellis et ossa fuit², нашел, что ни Буцефал³² Александра Македонского, ни Бабьека Сида^{33 34} не могли бы с нею тягаться. Несколько дней раздумывал он, как ее назвать, ибо, говорил он себе, коню столь доблестного рыцаря, да еще такому доброму коню, нельзя не дать какого-нибудь достойного имени. Наш идальго твердо держался того мнения, что если произошла перемена в положении хозяина, то и конь должен переменить имя и получить новое, славное и громкое, соответствующее новому сану и новому поприщу хозяина <...> и в конце концов остановился на Росинанте⁵, имени, по его мнению, благородном и звучном, поясняющем, что прежде конь этот был обыкновенной клячей, ныне же, опередив всех остальных, стал первой клячей в мире.

Столь удачно, как ему казалось, назвав своего коня, решился он подыскать имя и для себя самого и, потратив на это еще неделю, назвался наконец Дон Кихотом, — отсюда, повторяем, и сделали вывод авторы правдивой этой истории, что настоящая его фамилия, вне всякого сомнения, была Кихада, а вовсе не Кесада, как уверяли иные. Вспомнив, однако ж, что доблестный Амадис не пожелал именоваться просто Амадисом, но присовокупил к этому имени название своего королевства и отечества, дабы тем прославить его, и назвался Амадисом Галльским, решил он, что и ему, как истинному рыцарю, надлежит присовокупить к своему имени название своей родины и стать Дон Кихотом Ламанчским, чем, по его мнению, он сразу даст понять, из какого он рода и из какого края, и при этом окажет честь своей отчизне.

Вычистив же доспехи, сделав из шишака настоящий шлем, выбрав имя для своей лошаденки и окрестив самого себя, он пришел к заключению, что ему остается лишь найти даму, в которую он мог бы влюбиться, ибо странствующий рыцарь без любви — это все равно что дерево без плодов и листьев или же тело без души.

— Если в наказание за мои грехи или же на мое счастье, — говорил он себе, — встретится мне где-нибудь один из тех великанов, с коими странствующие рыцари встречаются нередко, и я сокрушу его при первой же стычке, или разрублю пополам, или, наконец, одолев, заставлю просить пощады, то разве плохо иметь на сей случай даму, которой я мог бы послать его в дар, с тем чтобы он, войдя, пал пред моею кроткою госпожою на колени и покорно и смиренно молвил: «Сеньора! Я — великан Каракульямбр, правитель острова Малиндрании, побежденный на поединке неоцененным рыцарем Дон Кихотом Ламанчским, который и велел мне явиться к вашей милости, дабы ваше величие располагало мной по своему благоусмотрению»?

О, как ликовал наш добрый рыцарь, произнося эти слова, особливо же когда он нашел, кого назвать своею дамой! Должно заметить, что, сколько нам известно, в ближайшем селении жила весьма миловидная деревенская девушка, в которую он одно время был влюблен, хотя она, само собою разумеется, об этом не подозревала и не обращала на него никакого внимания. Звали ее Альдонсою Лоренсо, и вот она-то и показалась ему достойною титула владычицы его помыслов; и, выбирая для нее имя, которое не слишком резко отличалось бы от ее собственного и в то же время напоминало и приближалось бы к имени какой-нибудь принцессы или знатной сеньоры, положил он назвать ее Дульсинеей¹ Тобосскою — ибо родом она была из Тобосо², — именем, по его мнению, приятным для слуха, изысканным и глубокомысленным, как и все ранее придуманные им имена.

¹    Дульсинея — имя происходит от испанского слова ёи\сг («сладкая, нежная»).

²    Тобосо — город в Ламанче.

Глава II,

повествующая о первом выезде хитроумного Дон Кихота из его владений

Покончив со всеми этими приготовлениями, наш идальго решился тотчас же осуществить свой замысел, ибо он полагал, что всякое промедление с его стороны может пагубно отозваться на человеческом роде: сколько беззаконий предстоит ему устранить, сколько кривды выпрямить, несправедливостей загладить, злоупотреблений искоренить, скольких обездоленных удовлетворить! И вот, чуть свет, в один из июльских дней, обещавший быть весьма жарким, никому ни слова не сказав о своем намерении и оставшись незамеченным, облачился он во все свои доспехи, сел на Росинанта, кое-как приладил нескладный свой шлем, взял щит, прихватил копье и, безмерно счастливый и довольный тем, что никто не помешал ему приступить к исполнению благих его желаний, через ворота скотного двора выехал в поле. Но как скоро он очутился за воротами, в голову ему пришла страшная мысль, до того страшная, что он уже готов был отказаться от задуманного предприятия, и вот почему: он вспомнил, что еще не посвящен в рыцари и что, следственно, по законам рыцарства ему нельзя и не должно вступать в бой ни с одним рыцарем; а если б даже и был посвящен, то ему как новичку подобает носить белые доспехи, без девиза на щите, до тех пор, пока он не заслужит его своею храбростью. Эти размышления поколебали его решимость; однако ж безумие взяло верх над всеми доводами, и по примеру многих рыцарей, о которых он читал в тех самых романах, что довели его до такого состояния, вознамерился он обратиться с просьбой о посвящении к первому встречному. <...>

Ехал путем-дорогой наш новоявленный рыцарь и сам с собой рассуждал:

— Когда-нибудь увидит свет правдивая повесть о моих славных деяниях. <...> Блаженны времена и блажен тот век, — продолжал он, — когда увидят свет мои славные подвиги, достойные быть вычеканенными на меди, высеченными на мраморе и изображенными на полотне в назидание потомкам! Кто б ни был ты, о мудрый волшебник, коему суждено стать летописцем необычайных моих приключений, молю: не позабудь доброго Росинанта, вечного моего спутника, странствующего вместе со мною по всем дорогам.

Потом он заговорил так, как если бы точно был влюблен:

—    О принцесса Дульсинея, владычица моего сердца, покоренного вами! Горько обидели вы меня тем, что, осыпав упреками, изгнали меня и в порыве гнева велели не показываться на глаза красоте вашей! Заклинаю вас, сеньора: сжальтесь над преданным вам сердцем, которое, любя вас, тягчайшие терпит муки! <...>

[Продолжая свой нелепый монолог, Дон Кихот приблизился к постоялому двору. Он вообразил, что это славный замок, его хозяин — комендант твердыни, две гулящие женщины — благородные дамы, а скверный ужин — изысканное угощение. Герой пришел в веселое расположение духа. Лишь мысль о том, что он до сих пор не посвящен в рыцари, смущала его.]

Глава Ш,

в коей рассказывается о том, каким забавным способом Дон Кихот был посвящен в рыцари

Преследуемый этою мыслью, Дон Кихот, быстро покончив со своим скудным трактирным ужином, подозвал хозяина, удалился с ним в конюшню, пал на колени и сказал:

—    Доблестный рыцарь! Я не двинусь с места до тех пор, пока ваша любезность не соизволит исполнить мою просьбу, — исполнение же того, о чем я прошу, покроет вас неувядаемою славой, а также послужит на пользу всему человеческому роду.

Увидев, что гость опустился перед ним на колени, и услышав такие речи, хозяин оторопел: он не знал, что делать и что говорить, а затем стал убеждать его подняться с колен, но тот поднялся лишь после того, как хозяин дал слово исполнить его просьбу.

—    Меньшего, государь мой, я и не ожидал от вашего несказанного великодушия, — заметил Дон Кихот. — Итак, да будет вам известно, что просьба, с которой я к вам обратился и которую ваше человеколюбие обещало исполнить, состоит в том, чтобы завтра утром вы посвятили меня в рыцари; ночь я проведу в часовне вашего замка, в бдении над оружием, а завтра, повторяю, сбудется то, чего я так жажду, и я обрету законное право объезжать все четыре страны света, искать приключений и защищать обиженных, тем самым исполняя

долг всего рыцарства, а также долг рыцаря странствующего, каковым я являюсь и каковой обязан стремиться к совершению указанных мною подвигов.

Хозяин, будучи <...> изрядною шельмой, отчасти догадывался, что гость не в своем уме, — при этих же словах он совершенно в том уверился и, решившись потакать всем его прихотям, дабы весело провести ночь, сказал Дон Кихоту следующее: намерение-де его и просьба более чем разумны, и, вполне естественно и законно, что у такого знатного, сколько можно судить по его наружности и горделивой осанке, рыцаря явилось подобное желание; да и он, хозяин, в молодости сам предавался этому почтенному занятию: бродил по разным странам и, в поисках приключений неукоснительно заглядывая в <...> игорные притоны и еще кое-куда, развивал проворство ног и ловкость рук, проявлял необычайную шкодливость, не давал проходу вдовушкам, соблазнял девиц, <...> так что слава его гремела по всем испанским судам и судилищам; под конец же удалился на покой в этот свой замок, где и живет на свой и на чужой счет. <...> К этому хозяин прибавил, что у него в замке нет часовни, где бы можно было бодрствовать над оружием, ибо старую он снес, дабы на ее месте выстроить новую, но что, сколько ему известно, в крайнем случае бодрствовать над оружием дозволяется где угодно, так что Дон Кихот может провести эту ночь на дворе, а завтра, Бог даст, все приличествующие случаю церемонии будут совершены и он станет настоящим рыцарем, да еще таким, какого свет не производил.

Затем он осведомился, есть ли у Дон Кихота деньги; тот ответил, что у него нет ни гроша, ибо ни в одном рыцарском романе ему не приходилось читать, чтобы кто-нибудь из странствующих рыцарей имел при себе деньги. На это хозяин сказал, что он ошибается; что хотя в романах о том и не пишется, ибо авторы не почитают за нужное упоминать о таких простых и необходимых вещах, как, например, деньги или чистые сорочки, однако ж из этого вовсе не следует, что у рыцарей ни того, ни другого не было; напротив, ему доподлинно и точно известно, что у всех этих странствующих рыцарей, о которых насочиняли столько романов, кошельки на всякий случай были туго набиты; брали они с собой и чистые сорочки, а также баночки с мазью,

коей врачевали они свои раны... <...> В заключение хозяин посоветовал Дон Кихоту, — хотя, в сущности, он имел право приказывать ему, ибо тот в ближайшем будущем должен был стать его крестником, — впредь без денег и упомянутых снадобий в путь не пускаться: он сам, дескать, увидит, что в один прекрасный день они ему пригодятся.

Дон Кихот обещал в точности исполнить все, что ему советовал хозяин, а затем начал готовиться к ночи, которую ему надлежало провести на обширном скотном дворе в бдении над оружием; он собрал свои доспехи, разложил их на водопойном корыте, стоявшем возле колодца, и, взяв копье и щит, с крайне независимым видом стал ходить взад и вперед; и только он начал прогуливаться, как наступила ночь.

Хозяин рассказал своим постояльцам о сумасшествии Дон Кихота, о его намерении провести ночь в бдении над оружием и о предстоящей возне с посвящением его в рыцари. Присутствовавшие подивились такому странному виду умственного расстройства и пошли посмотреть на Дон Кихота издали, а Дон Кихот между тем то чинно прохаживался, то, опершись на копье, впивался глазами в свои доспехи и долго потом не отводил их. <...> В это время одному из погонщиков, ночевавших на постоялом дворе, вздумалось напоить мулов, для чего надлежало снять с водопойного корыта доспехи нашего рыцаря; и, едва увидев погонщика, Дон Кихот тотчас же заговорил громким голосом:

—    Кто б ни был ты, о дерзкий рыцарь, осмеливающийся прикасаться к оружию самого доблестного из всех странствующих рыцарей, какие когда-либо опоясывались мечом! Помысли о том, что ты делаешь, и не прикасайся к нему, не то жизнью поплатишься ты за свою предерзость!

Погонщик и в ус себе не дул, — а между тем лучше было бы, если бы он дул: по крайности, его самого тогда бы не вздули, — он схватил доспехи и постарался зашвырнуть их как можно дальше. Тогда Дон Кихот возвел очи к небу и, по-видимому, обращаясь мысленно к госпоже своей Дульсинее, сказал:

—    Помогите мне, госпожа моя, отомстить за оскорбление, впервые нанесенное моему сердцу — вашему верноподданному. Ныне предстоит мне первое испытание — не лишайте же меня защиты своей и покрова.

Продолжая взывать к своей даме, Дон Кихот отложил в сторону щит, обеими руками поднял копье и с такой силой опустил его на голову погонщика, что тот упал замертво, так что если б за этим ударом последовал второй, то ему уже незачем было бы обращаться к врачу. Засим Дон Кихот подобрал свои доспехи и, как ни в чем не бывало, снова стал прогуливаться. <...>

Хозяину надоели выходки гостя, и, чтобы положить им конец, вознамерился он сей же час, пока не стряслось горшей беды, совершить над ним этот треклятый обряд посвящения. Подойдя к нему, он <...> еще раз повторил, что часовни в замке нет, но что теперь всякая необходимость в ней отпала: сколько ему известен церемониал рыцарства, обряд посвящения состоит в подзатыльнике и в ударе шпагой по спине, вот, мол, и вся хитрость, а это и среди поля с успехом можно проделать; что касается бдения над оружием, то с этим уже покончено, потому что бодрствовать полагается всего только два часа, а Дон Кихот бодрствует уже более четырех. Дон Кихот всему этому поверил; он объявил, что готов повиноваться, только предлагает как можно скорее совершить обряд, а затем добавил, что когда его, Дон Кихота,

посвятят в рыцари, то в случае, если на него снова нападут, он никого здесь не оставит в живых — впрочем, за кого владелец замка попросит, тех он из уважения к нему пощадит.

Перепуганный владелец замка, не будь дурак, тотчас сбегал за книгой, где он записывал, сколько овса и соломы выдано погонщикам, и вместе со слугой, державшим в руке огарок свечи, и двумя помянутыми девицами подошел к Дон Кихоту, велел ему преклонить колена, сделал вид, что читает некую священную молитву, и тут же изо всех сил треснул его по затылку, а затем, все еще бормоча себе под нос что-то вроде молитвы, славно огрел рыцаря по спине его же собственным мечом. После этого он велел одной из шлюх препоясать этим мечом рыцаря, что та и исполнила, выказав при этом чрезвычайную ловкость и деликатность: в самом деле, немалое искусство требовалось для того, чтобы во время этой церемонии в любую минуту не лопнуть от смеха... <...>

Дон Кихот не чаял, как дождаться минуты, когда можно будет снова сесть на коня и отправиться на поиски приключений, и, после того как были закончены все эти доселе невиданные церемонии, совершенные с такою быстротою и поспешностью, он тот же час оседлал Росинанта, сел верхом и, обняв хозяина, в столь мудреных выражениях изъявил ему свою благодарность за посвящение в рыцари, что передать их нам было бы не под силу. В ответ хозяин на радостях, что отделался от него, произнес не менее высокопарную, хотя и не столь пространную, речь и, ничего не взяв за ночлег, отпустил его с миром.

Глава IV

О том, что случилось с рыцарем нашим, когда он выехал с постоялого двора

<...> Только успел Дон Кихот немного отъехать, как вдруг справа, из чащи леса, до него донеслись тихие жалобы, точно кто-то стонал, и, едва заслышав их, он тотчас воскликнул: — Хвала небесам за ту милость, какую они мне явили, — за то, что так скоро предоставили они мне возможность исполнить мой рыцарский долг и пожать плоды моих благих желаний! Не подлежит сомнению, что это стонет какой-нибудь беззащитный или же беззащитная, нуждающиеся в помощи моей и защите.

С этими словами он дернул поводья и устремился туда, откуда долетали стоны. Проехав же несколько шагов по лесу, увидел он кобылу, привязанную к дубу, а рядом, к другому дубу, привязан был голый до пояса мальчуган лет пятнадцати, и вот этот-то мальчуган и стонал, и стонал не зря, ибо некий дюжий сельчанин нещадно стегал его ремнем, сопровождая каждый удар попреками и нравоучениями. <...>

Увидев, что здесь происходит, Дон Кихот грозно воскликнул:

—    Неучтивый рыцарь! Как вам не стыдно нападать на того, кто не в силах себя защитить! Садитесь на коня, возьмите копье, — надобно заметить, что у сельчанина тоже было копье: он прислонил его к тому дубу, к коему была привязана кобыла, — и я вам докажу всю низость вашего поступка.

Сельчанин, обнаружив у себя над головой увешанную доспехами фигуру, перед самым его носом размахивавшую копьем, подумал, что пришла его смерть.

—    Сеньор кавальеро! — вкрадчивым голосом заговорил он. — Я наказываю мальчишку, моего слугу, который пасет здесь отару моих овец; из-за этого ротозея я каждый день недосчитываюсь овцы. И наказываю я его за разгильдяйство, вернее, за плутовство, а он говорит, что я из скупости возвожу на него напраслину, чтобы не платить ему жалованья, но я клянусь Богом и спасением души, что он врет.

—    Как вы смеете, мерзкий грубиян, говорить в моем присутствии, что он врет? — воскликнул рыцарь. — Клянусь солнцем, всех нас освещающим, что я сию минуту вот этим самым копьем проткну вас насквозь. Без всяких разговоров уплатите ему, не то, да будет мне свидетелем Всевышний, я с вами разделаюсь и уложу на месте. Ну, отвязывайте его, живо!

Сельчанин, понурив голову, молча отвязал своего слугу; тогда Дон Кихот спросил мальчика, сколько ему должен хозяин. Мальчик ответил, что всего за девять месяцев, считая по семи реалов³⁵ за месяц. Дон Кихот высчитал, что в сумме это составляет шестьдесят три реала, и сказал сельчанину, чтоб он немедленно раскошеливался, если только ему дорога жизнь. <...>

—    Беда в том, сеньор кавальеро, что я не взял с собой денег, — придется Андресу пойти со мной, и дома я уплачу ему все до последнего реала.

—    Чтобы я с ним пошел? — воскликнул мальчуган. — Час от часу не легче! Нет, сеньор, ни за что на свете. Если я останусь с ним наедине, то он сдерет с меня кожу... <...>

—    Он этого не сделает, — возразил Дон Кихот, — я ему прикажу, и он не посмеет меня ослушаться. Пусть только он поклянется тем рыцарским орденом, к которому он принадлежит, и я отпущу его на все четыре стороны и поручусь, что он тебе заплатит. <...>

С этими словами он пришпорил Росинанта и стал быстро удаляться. Сельчанин посмотрел ему вслед и, удостоверившись, что он миновал рощу и скрылся из виду, повернулся к слуге своему Андресу и сказал:

—    Поди-ка сюда, сынок! Сейчас я исполню повеление этого заступника обиженных и уплачу тебе долг. <...>

Тут он схватил мальчугана за руку и, снова привязав его к дубу, всыпал ему столько горячих, что тот остался чуть жив. <...>

Тем временем доблестный Дон Кихот, заступившись таким образом за обиженного, в восторге от этого происшествия, которое показалось ему великолепным и счастливым началом рыцарских его подвигов, и весьма довольный собою, ехал к себе в село и вполголоса говорил:

—    По праву можешь ты именоваться счастливейшею из всех женщин, ныне живущих на земле, о из красавиц красавица Дульсинея Тобосская! Судьбе угодно было превратить в послушного исполнителя всех прихотей твоих и желаний столь отважного и столь славного рыцаря, каков есть и каким будет всегда Дон Кихот Ламанчский; всем известно, что только вчера вступил он в рыцарский орден, а сегодня уже искоренил величайшее зло и величайшее беззаконие, какие когда-либо вкупе с жестокостью творила неправда, — ныне он вырвал бич из рук этого изверга, что истязал ни в чем не повинного слабого отрока.

Тут он приблизился к тому месту, где скрещивались четыре дороги, и воображению его тотчас представились странствующие рыцари, имевшие обыкновение останавливаться на распутье и размышлять о том, по какой дороге ехать; и в подражание им он тоже постоял, постоял, а затем, пораскинув умом, опустил поводья и всецело положился на Росинанта, Росинант же не изменил первоначальному своему намерению, то есть избрал путь, который вел прямо к его конюшне. <...>

[Земляки героя, священник и цирюльник, произвели осмотр библиотеки Дон Кихота и решили сжечь все книги, ставшие причиной его помешательства. Две недели идальго сидел дома, но вскоре у него вновь проснулась тяга к приключениям.

Дон Кихот уговорил одного глуповатого, но добропорядочного крестьянина по имени Санчо Панса поступить к нему оруженосцем. Санчо согласился бросить семью и составить герою компанию в странствиях потому, что тот пообещал сделать его губернатором какого-нибудь острова.

Однажды ночью два всадника — Дон Кихот верхом на своем Росинанте и Санчо Панса на осле — тайком выехали из деревни.]

Глава VIII

О славной победе, одержанной доблестным Дон Кихотом в страшной и доселе неслыханной битве с ветряными мельницами, равно как и о других событиях, о которых мы не без приятности упомянем

Тут глазам их открылось не то тридцать, не то сорок ветряных мельниц, стоявших среди поля, и как скоро увидел их Дон Кихот, то обратился к своему оруженосцу с такими словами:

—    Судьба руководит нами как нельзя лучше. Посмотри,

друг Санчо Панса:    вон там виднеются тридцать, если

не больше, чудовищных великанов, — я намерен вступить с ними в бой и перебить их всех до единого, трофеи же, которые нам достанутся, явятся основою нашего благосостояния. Это война справедливая: стереть дурное семя с лица земли — значит верой и правдой послужить Богу.

—    Где вы видите великанов? — спросил Санчо Панса.

—    Да вон они, с громадными руками, — отвечал его господин. — У некоторых из них длина рук достигает почти двух миль.

—    Помилуйте, сеньор, — возразил Санчо, — то, что там виднеется, вовсе не великаны, а ветряные мельницы; то же, что вы принимаете за их руки, — это крылья: они кружатся от ветра и приводят в движение мельничные жернова.

—    Сейчас видно неопытного искателя приключений, — заметил Дон Кихот, — это великаны. И если ты боишься, то отъезжай в сторону и помолись, а я тем временем вступлю с ними в жестокий и неравный бой.

С последним словом, не внемля голосу Санчо, который предупреждал его, что не с великанами едет он сражаться, а, вне всякого сомнения, с ветряными мельницами, Дон Кихот дал Росинанту шпоры. Он был совершенно уверен, что это великаны, а потому, не обращая внимания на крики оруженосца и не видя, что перед ним, хотя находился совсем близко от мельниц, громко восклицал:

—    Стойте, трусливые и подлые твари! Ведь на вас нападает только один рыцарь.

В это время подул легкий ветерок, и, заметив, что огромные крылья мельниц начинают кружиться, Дон Кихот воскликнул:

—    Машите, машите руками! Если б у вас их было больше, чем у великана Бриарея³⁶, и тогда пришлось бы вам поплатиться!

Сказавши это, он всецело отдался под покровительство госпожи своей Дульсинеи, обратился к ней с мольбою помочь ему выдержать столь тяжкое испытание и, загра-дившись щитом и пустив Росинанта в галоп, вонзил копье в крыло ближайшей мельницы; но в это время ветер с такой бешеной силой повернул крыло, что от копья остались одни щепки, а крыло, подхватив и коня и всадника, оказавшегося в весьма жалком положении, сбросило Дон Кихота на землю. На помощь ему во весь ослиный мах поскакал Санчо Панса и, приблизившись, удостоверился, что господин его не может пошевелиться — так тяжело упал он с Росинанта.

—    Ах ты, Господи! — воскликнул Санчо. — Не говорил ли я вашей милости, чтобы вы были осторожнее, что это всего-навсего ветряные мельницы? Их никто бы не спутал, разве тот, у кого ветряные мельницы кружатся в голове.

—    Помолчи, друг Санчо, — сказал Дон Кихот. — Должно заметить, что нет ничего изменчивее военных обстоятельств. <...>

Он [Санчо] помог Дон Кихоту встать и усадил его на Росинанта, который тоже был чуть жив. Продолжая обсуждать недавнее происшествие, они поехали по дороге к Ущелью Лаписе, ибо Дон Кихот не мог упустить множество разнообразных приключений, какое, по его словам, на этом людном месте их ожидало; одно лишь огорчало его — то, что он лишился копья, и, поведав горе свое оруженосцу, он сказал:

—    Помнится, я читал, что один испанский рыцарь по имени Дьего Перес де Варгас³⁷, утратив в бою свой меч, отломил от дуба громадный сук и отдубасил и перебил в этот день столько мавров, что ему потом дали прозвище Дубас, и с тех пор он и его потомки именуются Варгас-Дубас. Все это я говорю к тому, что я тоже намерен отломить сук от первого же дуба, который попадется мне по дороге, все равно — обыкновенного или каменного, такой же величины, какой, я себе представляю, долженствовал быть у Варгаса, и при помощи этого сука совершить такие подвиги, что ты почтешь себя избранником судьбы, ибо удостоился чести быть очевидцем и свидетелем деяний, которые впоследствии могут показаться невероятными.

—    Все в руках Божиих, — заметил Санчо. — Я верю всему, что говорит ваша милость. Только сядьте прямее, а то вы все как будто съезжаете набок, — верно, оттого, что ушиблись, когда падали. <...>

[Дон Кихот и Санчо Панса принялись разъезжать по провинциальным местечкам. Первая часть романа завершается тем, что рыцарь и оруженосец возвратились в родную деревню. Изможденный Дон Кихот попал в заботливые руки ключницы и племянницы, а Санчо Панса похвастал жене, что в следующем путешествии он наверняка станет графом или губернатором острова.]

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

[После выхода первой части романа Дон Кихот и Санчо Панса стали известны на всю страну и вновь отправились на поиски приключений. Однажды на лугу они встретили герцога и герцогиню, участвующих в соколиной охоте. Супруги оказались поклонниками романа «Хитроумный

идальго Дон Кихот Ламанчский», пригласили героя с оруженосцем в свои владения и решили потакать всем прихотям Дон Кихота. Вместе со слугами они разыгрывали рыцаря, дивясь, как наивно он всему верит. Частью розыгрыша стало «назначение» Санчо на роль губернатора острова. Перед тем как принять бразды правления, Санчо выслушал мудрые советы своего господина.]

Глава ХLП

О советах, которые Дон Кихот преподал Санчо Пансе перед тем, как тот отправился управлять островом, а равно и о других весьма важных вещах

<...> В это время вошел Дон Кихот и, узнав, о чем идет речь и что Санчо спешно принимает бразды правления, взял его за руку и с дозволения герцога увел к себе, дабы преподать советы, как ему в той должности подобает себя вести. Итак, войдя в свой покой, он запер дверь, почти насильно усадил Санчо рядом с собою и нарочито медленно заговорил:

—    <...> Прежде всего, сын мой, тебе надлежит бояться Бога, ибо в страхе Господнем заключается мудрость, будучи же мудрым, ты избежишь ошибок.

Во-вторых, загляни внутрь себя и постарайся себя познать, познание же это есть наитруднейшее из всех, какие только могут быть. Познавши самого себя, ты уже не станешь надуваться, точно лягушка, пожелавшая сравняться с волом, если же станешь, то, подобно павлину, смущенно прячущему свой пышный хвост при взгляде на уродливые свои ноги, ты невольно будешь прятать хвост безрассудного своего тщеславия при мысли о том, что в родном краю ты некогда пас свиней.

—    Справедливо, — согласился Санчо, — но в ту пору я мальчонкой был, а когда подрос маленько, то уж гусей пас, а не свиней. Но только думается мне, это к делу не идет: ведь не все правители королевского рода.

—    Твоя правда, — заметил Дон Кихот, — и вот почему людям происхождения незнатного, занимающим важные посты, надлежит проявлять мягкость и снисходительность, каковые в сочетании с благоразумною осторожностью избавляют от злостной клеветы, а иначе от нее ни в какой должности не убережешься.

О своем худородстве, Санчо, говори с гордостью и признавайся, не краснея, что ты из крестьян, ибо никому не придет

в голову тебя этим стыдить, коль скоро ты сам этого не стыдишься; вообще стремись к тому, чтобы стать смиренным праведником, а не надменным грешником. <...>

Помни, Санчо: если ты вступишь на путь добродетели и будешь стараться делать добрые дела, то тебе не придется завидовать делам князей и сеньоров, ибо кровь наследуется, а добродетель приобретается, и она имеет ценность самостоятельную, в отличие от крови, которая таковой ценности не имеет.

А когда так, то в случае, если кто-нибудь из родственников твоих вздумает навестить тебя на твоем острове, то не гони его и не обижай, но, напротив того, прими с честью и обласкай, — этим ты угодишь Богу, который не любит, когда гнушаются кем-либо из его созданий, и вместе с тем соблюдешь мудрый закон природы.

Если привезешь с собою жену (ибо нехорошо, когда люди, призванные к исполнению служебных своих обязанностей на долгий срок, пребывают в разлуке с супругами), то поучай ее, наставляй и шлифуй природную ее неотесанность, ибо что умный губернатор приобрел, то может растерять и расточить глупая его и неотесанная жена. <...>

Ни в коем случае не руководствуйся законом личного произвола: этот закон весьма распространен среди невежд, которые выдают себя за умников.

Пусть слезы бедняка вызовут в тебе при одинаково сильном чувстве справедливости больше сострадания, чем жалобы богача.

Всячески старайся обнаружить истину, что бы тебе ни сулил и ни преподносил богач и как бы ни рыдал и ни молил бедняк.

В тех случаях, когда может и должно иметь место снисхождение, не суди виновного по всей строгости закона, ибо слава судьи сурового ничем не лучше славы судьи милостивого.

Если когда-нибудь жезл правосудия согнется у тебя в руке, то пусть это произойдет не под тяжестью даров, но под давлением сострадания. <...>

Если какая-нибудь красавица будет просить, чтобы ты за нее заступился, то отврати очи от ее слез и уши от ее стенаний и хладнокровно вникни в суть ее просьбы, иначе разум твой потонет в ее слезах, а добродетель твоя — в ее вздохах.

Если ты накажешь кого-нибудь действием, то не карай его еще и словом, ибо с несчастного довольно муки телесного наказания, и прибавлять к ней суровые речи нет никакой надобности. <...>

Если же ты, Санчо, наставления эти и правила соблюдешь, то дни твои будут долги, слава твоя будет вечной, награду получишь ты превеликую, блаженство твое будет неизреченно, детей ты женишь по своему благоусмотрению, дети твои и внуки будут иметь почетное звание, уделом твоим будет мир и всеобщее благорасположение, а затем, в пору тихой твоей и глубокой старости, в урочный час за тобою явится смерть, и нежные, мягкие ручки правнуков твоих закроют тебе очи. <...>

[В сопровождении многочисленной свиты Санчо отправился на свой остров. В роли острова выступил подвластный герцогу городок Баратария. Его жителям было поручено изображать из себя подданных нового начальника.]

Глава ХЬУ

О том, как премудрый Санчо Панса вступил во владение своим островом и как он начал им управлять

<...> Как скоро губернатор со свитою приблизился к воротам обнесенного стеною города, навстречу вышли местные власти, зазвонили колокола, жители, единодушно изъявлявшие свой восторг, с великою торжественностью повели Санчо в собор, и там было совершено благодарственное молебствие, а засим с уморительными церемониями вручили ему ключи

от города и объявили его пожизненным губернатором острова Баратарии. <...> Наконец из собора Санчо Пансу провели в судебную палату, усадили в кресло, и тут герцогский домоправитель сказал:

—    На нашем острове, сеньор губернатор, издревле ведется обычай: кто вступает во владение славным этим островом, тому задают некоторые вопросы, иногда довольно запутанные и трудные, он же обязан на них ответить, и по его ответам горожане составляют себе мнение о сметливости нового своего губернатора и радуются его прибытию или же, напротив, приунывают. <...>

Засим к губернатору явились два старика; одному из них трость заменяла посох, другой же, совсем без посоха, повел такую речь:

—    Сеньор! Я дал взаймы этому человеку десять золотых — я хотел уважить покорнейшую его просьбу, с условием, однако ж, что он мне их возвратит по первому требованию. Время идет, а я у него долга не требую: боюсь поставить его этим в еще более затруднительное положение, нежели в каком он находился, когда у меня занимал; наконец вижу, что он и не собирается платить долг, ну и стал ему напоминать, а он мало того что не возвращает, но еще и отпирается, говорит, будто никогда я ему этих десяти эскудо³⁸ взаймы не давал, а если, дескать, и был такой случай, то он мне их давным-давно возвратил. У меня нет свидетелей ни займа, ни отдачи, да и не думал он отдавать мне долг. Нельзя ли, ваша милость, привести его к присяге, и вот если он и под присягой скажет, что отдал мне деньги, то я его прощу немедленно, вот здесь, перед лицом Господа Бога.

—    Что ты на это скажешь, старикан с посохом? — спросил Санчо.

Старик же ему ответил так:

—    Сеньор! Я признаю, что он дал мне взаймы эту сумму, — опустите жезл, ваша милость, пониже. И коли он полагается на мою клятву, то я клянусь в том, что воистину и вправду возвратил и уплатил ему долг.

Губернатор опустил жезл, после чего старик с посохом попросил другого старика подержать посох, пока он будет приносить присягу, как будто бы посох ему очень мешал, а затем положил руку на крест губернаторского жезла и объявил, что ему, точно, ссудили десять эскудо, ныне с него взыскиваемые, но что он их передал заимодавцу из рук в руки, заимодавец же, мол, по ошибке несколько раз потом требовал с него долг. Тогда великий губернатор спросил заимодавца, что тот имеет возразить противной стороне, а заимодавец сказал, что должник, вне всякого сомнения, говорит правду, ибо он, заимодавец, почитает его за человека порядочного и за доброго христианина, что, по-видимому, он запамятовал, когда и как тот возвратил ему десять эскудо, и что больше он их у него не потребует. Должник взял свой посох и, отвесив поклон, направился к выходу; тогда Санчо, видя, что должник, как ни в чем не бывало, удаляется к выходу, а истец покорно на это смотрит, опустил голову на грудь и, приставив указательный палец правой руки к бровям и переносице, погрузился в раздумье, но очень скоро поднял голову и велел вернуть старика с посохом, который уже успел выйти из судебной палаты. Старика привели, Санчо же, увидев его, сказал:

—    Дай-ка мне, добрый человек, твой посох, он мне нужен.

—    С великим удовольствием, — сказал старик, — нате, сеньор.

И он отдал ему посох. Санчо взял посох, передал его другому старику и сказал:

—    Ступай с Богом, тебе заплачено.

—    Как так, сеньор? — спросил старик. — Разве эта палка стоит десять золотых?

—    Стоит, — отвечал губернатор, — а если не стоит, значит, глупее меня никого на свете нет. Сейчас вы увидите, гожусь я управлять целым королевством или не гожусь.

И тут он велел на глазах у всех сломать и расколоть трость. Как сказано, так и сделано, и внутри оказалось десять золотых; все пришли в изумление и признали губернатора за новоявленного Соломона. К Санчо обратились с вопросом, как он догадался, что десять эскудо спрятаны в этой палке. Санчо же ответил так: видя, что старик, коему надлежало принести присягу, дал подержать посох на время присяги истцу, а поклявшись, что воистину и вправду возвратил долг, снова взял посох, он, Санчо, заподозрил, что взыскиваемый долг находится внутри трости. <...> Наконец старик устыженный и старик удовлетворенный вышли из судебной

палаты, оставшиеся были изумлены, тот же, кому было поручено записывать слова, действия и движения Санчо, все еще не мог решить: признавать и почитать Санчо за дурака или же за умника. <...>

Глава LШ

О злополучном конце и исходе губернаторства Санчо Пансы

[В седьмую ночь своего губернаторства, утомленный бесконечными судебными разбирательствами и вынесением приговоров, Санчо собрался спать. Однако его подняли с постели крики о том, что на остров напало несметное войско врагов. Вбежавшие в покои Пансы люди надели на него неудобные доспехи. Сделав шаг, он упал. Погас свет, образовалась суматоха, в которой несчастного избили мечами.

Внезапно пришло известие о победе. Санчо пригласили «пожинать плоды победы» и распределять доставшиеся в бою трофеи. Но Санчо принял решение отказаться от губернаторства.]

— Дайте дорогу, государи мои! Дозвольте мне вернуться к прежней моей свободе, дозвольте мне вернуться к прежней моей жизни, дабы я мог восстать из нынешнего моего гроба. Я не рожден быть губернатором и защищать острова и города от вторжения вражеских полчищ. Я куда лучше умею пахать и копать землю, подрезывать и отсаживать виноград, нежели издавать законы и оборонять провинции и королевства. Апостолу Петру хорошо в Риме, — я хочу сказать, что каждый должен заниматься тем делом, для которого он рожден. Мне больше пристало держать в руке серп, чем жезл губернатора. Лучше мне досыта наедаться похлебкой, чем зависеть от скаредности нахального лекаря, который морит меня голодом. И я предпочитаю в летнее время развалиться под дубом, а в зимнюю пору накрыться шкурой двухгодовалого барана, но только знать, что ты сам себе господин, нежели под ярмом губернаторства спать на голландского полотна простынях и носить собольи меха. Оставайтесь с Богом, ваши милости, и скажите сеньору герцогу, что голышом я родился, голышом весь свой век прожить ухитрился: я хочу сказать, что вступил я в должность губернатора без гроша в кармане и без гроша с нее ухожу — в противоположность тому, как обыкновенно уезжают с островов губернаторы. <...>

Все стали его обнимать, он со слезами на глазах обнял каждого и наконец пустился в дорогу, они же долго еще дивились как его речам, так и непреклонному и столь разумному его решению. <...>

[Пережив еще множество забавных приключений,

Дон Кихот и Санчо возвратились домой. Но бездеятельная жизнь оказалась Дон Кихоту не нужна. Он заболел и перед смертью отрекся от рыцарских романов и вернул себе свое настоящее имя — Алонсо Кихано, к которому присовокупил только прозвище Добрый. Сожалел он об одном: что нет времени взяться за чтение книг, «которые являются светочами души». Он составил завещание и приготовился встретить смерть.]

Глава LXXIV

О том, как Дон Кихот занемог, о составленном им завещании и о его кончине

Наконец, после того как над Дон Кихотом были совершены все таинства и после того как он, приведя множество веских доводов, осудил рыцарские романы, настал его последний час. Присутствовавший при этом писарь заметил, что ни в одном рыцарском романе не приходилось ему читать, чтобы кто-нибудь из странствующих рыцарей умирал на своей постели так спокойно и так по-христиански, как Дон Кихот; все окружающие продолжали сокрушаться и оплакивать его, Дон Кихот же в это время испустил дух, попросту говоря — умер.

(Перевод Н. Любимова)

Проверяем, внимательные ли мы читатели

Часть первая

1.    Что читатели узнают о Дон Кихоте из первой главы романа?

2.    Почему Дон Кихот потерял рассудок?

3.    При каких обстоятельствах главному герою пришла мысль сделаться странствующим рыцарем?

4.    Как у Дон Кихота появилась дама сердца?

5.    С какими намерениями герой покинул родное село?

6.    О чем Дон Кихот мечтал в пути?

7.    Как вел себя хозяин постоялого двора во время посвящения Дон Кихота в рыцари?

8.    Почему Дон Кихот ударил погонщика?

9. За что сельчанин наказывал мальчишку-пастуха?

10.    Почему Дон Кихот решил спасти мальчика?

11.    Почему герой не прислушался к словам Андреса и оставил мальчика наедине с сельчанином?

12.    Перескажите эпизод «спасения» мальчишки.

13.    С какой целью Дон Кихот вступил в бой с мельницами?

14.    Чем завершилась битва?

Часть вторая

15.    Какие наставления Дон Кихот дал Санчо Пансе перед вступлением в должность губернатора?

16.    Что герой пообещал оруженосцу, если тот будет исполнять его наставления?

17.    Почему жители острова первым делом заставили Санчо решать спорные дела?

18.    В чем заключалась суть дела двух стариков?

19.    Почему Санчо Панса отказался от губернаторства?

20.    Как жители острова простились с губернатором?

Размышляем над текстом художественного произведения

21.    В чем нелепость «подвигов» Дон Кихота? К каким последствиям они приводят? Какие чувства эти подвиги вызывают у вас?

22.    Как советы, данные Дон Кихотом Санчо Пансе, характеризуют рыцаря? Какие нравственные и социальные проблемы в них затронуты? На ваш взгляд, актуальны ли эти советы сейчас? Обоснуйте ответ.

23.    Какие качества проявляет Санчо Панса на посту губернатора? Следует ли он советам Дон Кихота?

24.    Составьте сравнительную характеристику Дон Кихота и Санчо Пансы. Какова роль оруженосца в раскрытии центрального образа романа?

25.    Что такое конфликт? Как в романе проявляется центральный конфликт между иллюзией и действительностью?

26.    Выражение «битва с ветряными мельницами» стало крылатым. Что оно обозначает? Сверьте свои предположения с фразеологическим словарем.

27.    Вспомните, что такое юмор и сатира. Приведите цитаты, в которых автор использует юмор и сатиру.

28.    Как вы думаете, почему Дон Кихот и Санчо Панса стали вечными образами? Какие вневременные человеческие качества они воплощают?

Приглашаем к дискуссии

29.    Русский поэт и критик Д. Мережковский в работе «Дон Кихот и Санчо Панса» отметил: «...по умственному развитию Дон Кихот не поднимается выше среднего уровня, но зато по нравственным качествам он стоит неизмеримо выше окружающих». Согласны ли вы с мнением критика? Подтвердите или опровергните его.

Комментируем высказывание специалиста

30.    Американский литератор Гай Дэвенпорт написал: «"Дон Кихот" остается грубой старой книгой, полной типично испанской жестокости, безжалостной жестокости, язвящей старика, играющего в своем слабоумии как ребенок. Она написана в эпоху, когда карлики и больные вызывали смех <...> Персонаж, который в руках своего создателя начинал как шут, в течение веков стал святым». Согласны ли вы с утверждением, что Сервантес «язвит старика» Дон Кихота в своем романе? Обоснуйте ответ. Как вы считаете, почему со временем отношение читателей к образу изменилось?

Учимся сравнивать

31.    Рассмотрите иллюстрации к роману. Что между ними общего? Чем они различаются? Как бы вы изобразили главных героев романа?

32.    Прослушайте фрагмент оперы Ж. Массне «Дон Кихот». Опишите картины, которые вы представили при прослушивании музыки.

Готовим проект

33.    Используя самостоятельно найденную информацию или материалы электронного образовательного ресурса interactive.ranok.com.ua, подготовьте проекты «Образ Дон Кихота в мировой поэзии», «Иллюстрации к роману Сервантеса "Дон Кихот"».

ИДЕМ В БИБЛИОТЕКУ

Ваше представление о литературе Возрождения расширится, если вы прочитаете предложенные произведения: роман Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», пьесу К. Марло «Трагическая история жизни и смерти доктора Фауста».

Найти эти произведения вы можете в библиотеке или на электронном образовательном ресурсе interactive.ranok.com.ua.

ПОДВОДИМ ИТОГИ

1.    Напишите сочинение на одну из тем:

•    Трагедия и торжество любви

•    Смешон или трагичен герой М. де Сервантеса?

2.    Проверьте свои знания по теме, пройдя тест на электронном образовательном ресурсе interactive.ranok.com.ua.

 

Это материал учебника Литература 8 класс Надозирная