Николай Васильевич Гоголь. «О Гоголь, наш несравненный Гоголь». Об истории создания комедии Н. В. Гоголя «Ревизор». Ревизор (в сокращении) читать онлайн. О «Ревизоре» как драматическом произведении

Николай Васильевич Гоголь
1809-1852

«О Гоголь, наш несравненный Гоголь»

Автор, творя творенье своё, должен по-
чувствовать и убедиться, что он исполняет
тот долг, для которого он призван на землю,
для которого именно даны ему способности
и силы, и что, исполняя его, он служит в то
же самое время также государству своему...

Н. В. Гоголь

 

Н. В. Гоголь — ещё одна звезда рус-
ской литературы XIX века, неповтори-
мая личность. Тайну его художественно-
го таланта разгадывают на протяжении
более полутораста лет, и разгадать её не
удалось ни одному из предыдущих поко-
лений. В этом, очевидно, и заключается
особая притягательная сила неповтори-
мой личности писателя, принадлежаще-
го одновременно двум народам — укра-
инскому и русскому.

В течение двух десятилетий творчество Н. В. Гоголя отмечено
высокими подъёмами духа, светлой радостью от сознания необ-
ходимости своего писательского труда и горестным, трагическим
сомнением в нём. И в течение почти двух
столетий Гоголь и его произведения не
утратили своей актуальности.

 

«Если захотите рассмотреть человека
и узнать его душу, то вникайте не в то,
как он молчит, или как он говорит, или
как плачет... а высмотрите лучше его,
когда он смеётся. Хорошо смеётся чело-
век — значит хороший человек»,— го-
ворил Ф. М. Достоевский. Гоголь очень
любил посмеяться, он обладал великим
юмористическим даром. Многие страни-
цы гоголевских произведений весёлые,
яркие, задорные. Вспомните знамени-
тую «Ночь перед Рождеством»! Но пи-
сатель владел и другой могучей силой
смеха — грозной, бичующей, облича-
ющей сатирой¹, помогающей вскрывать всё негативное, тормозя-
щее прогресс, мешающее жить по законам справедливости и доб-
ра. Это бессмертные произведения — комедия «Ревизор» и роман
«Мёртвые души».

Именно талант «хорошо посмеяться», проявившийся с особой
силой в сборнике «Вечера па хуторе близ Диканьки», положил на-
чало творческому пути Н. В. Гоголя-писателя.

Гоголя радовал читательский интерес к его творению, а при-
знание со стороны А. С. Пушкина сделало его по-настоящему
счастливым. В одном из писем Пушкин восторженно писал: «Вот
настоящая весёлость, искренняя, непринуждённая, без жеман-
ства, без чопорности², а местами какая поэзия...».

А уверенность в правильности выбранного пути в Петербурге
к Гоголю пришла далеко не сразу. Горечь разочарований принес-
ли писателю первые недели пребывания в столице: службу полу-
чить не удалось, первые литературные пробы провались, появле-
ние юношеской поэмы «Гаиц Кюхельгартеи» критика встретила
едкими насмешками.

¹

¹ Сатира — обличающее, бичующее осмеяние.

’ Чопорность — чрезмерная строгость в поведении, в соблюдении при-
личий.

В ноябре 1829 года Гоголю удалось получить место мелкого слу-
жащего, а по вечерам он занимался живописью в вечерних клас-
сах Академии художеств, продолжал писать. С апреля 1830-го по
февраль 1831 года он служил в Департаменте уделов сначала пис-
цом, а потом помощником столоначальника. Пребывание в канце-
ляриях вызвало у Гоголя глубокое разочарование в «службе госу-
даревой», но зато обеспечило богатым материалом для будущих
произведений, запечатлевших чиновничий быт и функционирова-
ние государственной машины. С 1831-го по 1834 год Гоголь слу-
жил в должности преподавателя истории (адъюнкт-профессора)
в Патриотическом институте.

Одновременно со службой Гоголь много времени уделял литера-
турной работе, его произведения начали печататься. Вышли в свет
сборники «Вечера на хуторе близ Дикальки» (1831-1832) и «Мир-
город» (1835). В 1835 году Гоголь приступил к созданию «Мёртвых
душ» и «Ревизора», в 1836 году напечатана повесть «Нос» и состоя-
лась премьера комедии «Ревизор» в театрах Москвы и Петербурга.

 

В эти годы Н. В. Гоголь лич-
но познакомился с В. А. Жу-
ковским и А. С. Пушкиным.

С Пушкиным Гоголя свя-
зывает многое. Николай Васи-
льевич обожал своего кумира,
хорошо знал его произведения,
считался с каждым его сло-
вом. Пушкин отдал Гоголю два
бесценных сюжета — комедии
«Ревизор» и романа «Мёртвые
души», которые, по его соб-
ственным словам, он не отдал
бы никому другому. Александр Сергеевич напечатал произведения
Гоголя в своём «Современнике», открыв дорогу молодому таланту.

Июньской ночыо 1836 года, перед отъездом Гоголя за границу,
в дружеской беседе Пушкин настоял на том, чтобы Гоголь немед-
ленно принимался за роман, что Гоголь и сделал, как бы выпол-
няя завещание великого друга. Это была их последняя встреча.

Вопросы и задания

1. Прокомментируйте слова Н. В. Гоголя, помещённые в эпиграф
к статье. Удалось ли Гоголю исполнить долг автора, ради кото-
рого он «призван на землю»?

2.    Какие из названных произведений Н. В. Гоголя вам хорошо из-
вестны и вы их с удовольствием вспомнили? О каких произведе-
ниях вы услышали впервые и обязательно их прочитаете?

3.    Что вас поразило в отношении Гоголя к Пушкину? Как вы расце-
ниваете тот факт, что Пушкин подарил Гоголю два своих сюжета?

4.    На основе данной статьи подготовьте иллюстрированный доклад
или электронную презентацию «Гоголь в Петербурге», дополнив
её самостоятельно подобранными материалами; представьте их
своим одноклассникам.

Узнаём о тайнах художественного слова

Об истории создания комедии Н. В. Гоголя «Ревизор»
А. С. Пушкин уже не переставал следить за творчеством Го-
голя. Он любил слушать произведения Гоголя в собственном чте-
нии автора. А читал и рассказывал Гоголь просто замечательно.
Он вызывал в слушателях неудержимый смех, в буквальном смы-
сле слова смешил их до упаду. Даже великий актёр М. С. Щепкин
восторженно говорил: «Подобного комика не видал и не увижу».
Очевидцы рассказывали, что во время чтения Гоголем «Ревизора»
Пушкин так увлёкся, что катался со смеху.

 

Откуда в Гоголе была эта
покорявшая всех весёлость?
Сам он объяснял так: «При-
чина моей весёлости... в неко-
торой душевной потребности.
На меня находили припадки
тоски... Чтобы развлекать себя
самого, я придумывал себе всё
смешное... Выдумывал целиком
смешные лица и характеры...
Может быть, с летами... весё-
лость эта исчезла бы, а с нею
вместе и моё писательство. Но Пушкин заставил меня взглянуть
на дело серьёзно... Один раз он мне сказал: “Как с этой способно-
стью угадывать человека и несколькими чертами выставлять его
вдруг всего, как живого... не приняться за большое сочинение! Это
просто грех!”».

В начале октября 1835 года Гоголь обратился к А. С. Пушки-
ну с просьбой дать сюжет для комедии. Пушкин рассказал ему
историю о мнимом ревизоре. С подобными явлениями встречался

и сам Гоголь. Через непродол-
жительное время ои завершил
работу над комедией «Ревизор»,
которую в марте 1836 года раз-
решили к постановке на сцепе,
а также к опубликованию.

 

19 апреля 1836 года состоя-
лось первое представление «Ре-
визора» в Петербурге. В Але-
ксандрийский театр съехалась
знать, па галёрке сидела де-
мократически настроенная мо-
лодёжь. Приехал даже сам Николай I. «Ну, пьеска! Всем доста-
лось, а мне — больше всех!» — сказал он после спектакля.

25 мая 1836 года премьера «Ревизора» состоялась и в Москве,
в Малом театре. Роль городничего великолепно исполнил извест-
ный актер М. С. Щепкин. «Его игра — творческая, гениальная,—
писал В. Г. Белинский.— Он не помощник автора, но соперник
его в создании роли». По мнению критики, это была образцовая
трактовка образа. «...Публика своим смехом и рукоплесканиями
протестовала против воровской полиции, против общего “дурного
правления”»,— подчёркивал А. И. Герцен.

По-разному встретили пьесу Гоголя современники. «Глупый
фарс, грязный анекдот!» — кричали одни. «Комедия посягает на
правительство... автор бунтовщик, которого следовало бы сослать

 

в Сибирь»,— негодовали дру-
гие. В провинциальных театрах
в постановку пьесы вмешива-
лись далее городничие и снима-
ли её со сцены.

Царь считал неразумным
снимать пьесу со сцепы, то есть
публично признаваться в том,
что в ней показаны пороки,
характерные для русского об-
щества, но дал понять, что по-
становки «Ревизора» следует
ограничить, а затем постепенно
и снять совсем.

Однако пьесу высоко оценили передовые люди того времени.
Многие рассматривали комедию Гоголя как политическую сатиру
на весь самодержавно-бюрократический режим России.

Пришло время читать

Ревизор

(В сокращении)

Комедия в пяти действиях

На зеркало неча пенять, коли рожа крива.

Народная пословица

Действующие лица

Антон Антонович Сквозник-Дмухановский, город-
ничий¹.

Анна Андреевна, жена его.

Марья Антоновна, дочь его.

Лука Лукич Хлопов, смотритель² училищ.

Жена его.

Аммос Федорович Ляпкин-Тяпкин, судья.

Артемий Филиппович Земляника, попечитель бого-
угодных заведений³.

Иван Кузьмич Шпек и н, почтмейстер¹.

Пётр Иванович Д о б ч и некий, городской помещик.

Пётр Иванович Бобчинекий, городской помещик.

Иван Александрович Хлестаков, чиновник из Петер-
бурга.

Осип, слуга его.

Христиан Иванович Гибнер, уездный лекарь.

Фёдор Иванович Люлюков, отставной чиновник, почёт-
ное лицо в городе.

Иван Лазаревич Растаковский, отставной чиновник,
почётное лицо в городе.

¹    Городничий — глава административно-полицейской власти уездного
города, начальник уездного города (должность, существовавшая до
середины XIX века).

²    Смотритель — должностное лицо, которому поручался надзор за ка-
ким-нибудь учреждением.

* Богоугодные, заведения — больницы, приюты, дома для престарелых
(создавались частными лицами, чтобы «угодить Богу»). Попечи-
тель — должностное лицо, руководившее сетью учреждений какого-
нибудь ведомства на местах.

¹ Почтмейстер — начальник почтовой конторы (ведал пересылкой
почты и перевозкой пассажиров).

Степан Иванович Коробки н, отставной чиновник,
почётное лицо в городе.

Степан Ильич Уховёртов, частный пристав¹.

Свистунов, полицейский.

Пуговицын, полицейский.

Держиморда, полицейский.

Абдулин, купец.

Февронья Петровна Пошлёпкина, слесарша.

Жена унтер-офицера.

Мишка, слуга городничего.

Слуга трактирный.

Гости и гостьи, купцы, мещане, просители.

Характеры и костюмы

Замечания для господ актёров

Городничий, уже постаревший на службе и очень неглупый
по-своему человек. Хотя и взяточник, по ведёт себя очень солид-
но; довольно сурьёзен; несколько даже резонёр²; говорит ни гром-
ко, ни тихо, ни много, ни мало. Его каждое слово значительно.
Черты лица его грубы и жёстки, как у всякого начавшего службу
с низших чинов. Переход от страха к радости, от грубости к вы-
сокомерию довольно быстр, как у человека с грубо развитыми
склонностями души. Он одет, по обыкновению, в своём мундире
с петлицами и в ботфортах³ со шпорами. Волоса на нем стриже-
ные, с проседью.

Анна Андреевна, жена его, провинциальная кокетка,
ещё не совсем пожилых лет, воспитанная вполовину на романах
и альбомах, вполовину на хлопотах в своей кладовой и девичь-
ей⁴. Очень любопытна и при случае выказывает тщеславие. Берёт
иногда власть над мужем потому только, что тот не находится,
что отвечать ей; но власть эта распространяется только на мелочи
и состоит только в выговорах и насмешках. Она четыре раза пере-
одевается в разные платья в продолжение пьесы.

Хлестаков, молодой человек лет двадцати трёх, тонень-
кий, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя

¹    Частный пристав — полицейский чиновник, в ведении которого на-
ходилась одна из частей города.

²    Резонёр — человек, любящий вести пространные рассуждения нраво-
учительного характера.

³    Ботфорты — высокие сапоги с раструбами выше колен.

⁴    Девичья — комната для девушек-служанок.

в голове,— один из тех людей которых в канцеляриях называют
пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не
в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь
мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершен-
но неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чисто-
сердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.

Осип, слуга, таков, как обыкновенно бывают слуги несколько
пожилых лет. Говорит сурьёзно, смотрит несколько вниз, резонёр
и любит себе самому читать нравоучения для своего барина. Голос
его всегда почти ровен, в разговоре с барином принимает суровое,
отрывистое и несколько даже грубое выражение. Он умнее своего
барина и потому скорее догадывается, но не любит много говорить
и молча плут. Костюм его — серый или поношенный сюртук.

Бобчинский и Д обчинский, оба низенькие, коротенькие,
очень любопытные; чрезвычайно похожи друг на друга; оба с не-
большими брюшками; оба говорят скороговоркою и чрезвычайно
много помогают жестами и руками. Добнинский немножко выше
и сурьёзнее Бобчинского, но Бобчинский развязнее и живее Доб-
чинского.

Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или
шесть книг и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на

 

догадки, и потому каждому сло-
ву своему даёт вес. Представля-
ющий его должен всегда сохра-
нять в лице своём значительную
мину. Говорит басом с продол-
говатой растяжкой, хрипом
и сапом — как старинные часы,
которые прежде шипят, а потом
уже бьют.

Земляника, попечитель
богоугодных заведений, очень
толстый, неповоротливый и не-
уклюжий человек, но при всём
том проныра и плут. Очень
услужлив и суетлив.

Почтмейстер, простодуш-
ный до наивности человек.

Прочие роли не требуют особых изъяснепий. Оригиналы их
всегда почти находятся перед глазами.

Господа актёры особенно должны обратить внимание на по-
следнюю сцену. Последнее произнесённое слово должно произвесть

электрическое потрясение на всех разом, вдруг. Вся группа долж-
на переменить положение в один миг ока. Звук изумления должен
вырваться у всех женщин разом, как будто из одной груди. От не-
соблюдения сих замечаний может исчезнуть весь эффект.

Действие первое

Комната в доме городничего

Явление I

Городничий, попечитель богоугодных заведений, смотритель
училищ, судья, частный пристав, лекарь, два квартальных.

Городничий. Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сооб-
щить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор.

Аммос Фёдорович. Как ревизор?

Артемий Филиппович. Как ревизор?

Городничий. Ревизор из Петербурга, инкогнито¹. И ещё
с секретным предписаньем.

Аммос Фёдорович. Вот те на!

Артемий Филиппович. Вот не было заботы, так подай!

Лука Лукич. Господи Боже! ещё и с секретным предписаньем!

Городничий. Я как будто предчувствовал: сегодня мне всю
ночь снились какие-то две необыкновенные крысы. Право, этаких
я никогда не видывал: чёрные, неестественной величины! при-
шли, понюхали — и пошли прочь. Вот я вам прочту письмо, кото-
рое получил я от Андрея Ивановича Чмыхова, которого вы, Арте-
мий Филиппович, знаете. Вот что он пишет: «Любезный друг, кум
и благодетель (бормочет вполголоса, пробегая скоро глазами)...
и уведомить тебя». А! Вот: «Спешу, между прочим, уведомить
тебя, что приехал чиновник с предписанием осмотреть всю губер-
нию и особенно наш уезд (.значительно поднимает палец вверх).
Я узнал это от самых достоверных людей, хотя он представляет
себя частным лицом. Так как я знаю, что за тобою, как за всяким,
водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь про-
пускать того, что плывёт в руки...» ((остановясъ), ну, здесь свои...
«то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать
во всякий час, если только уже не приехал и не живёт где-нибудь
инкогнито... Вчерашнего дня я...». Ну, тут уж пошли дела семей-
ные: «...сестра Анна Кирилловна приехала к нам со своим мужем;
Иван Кириллович очень потолстел и всё играет на скрыпке...» —
и прочее, и прочее. Так вот какое обстоятельство!

¹ Инкогнито — здесь: тайно.

Аммос Фёдорович. Да, обстоятельство такое... необыкно-
венно, просто необыкновенно. Что-нибудь недаром.

Лука Лукич. Зачем же, Антон Антонович, отчего это? За-
чем к нам ревизор?

Городничий. Зачем! Так уж, видно, судьба! (Вздохнув.) До
сих пор, благодарение Богу, подбирались к другим городам; те-
перь пришла очередь к нашему.

Аммос Фёдорович. Я думаю, Антон Антонович, что здесь
тонкая и больше политическая причина. Это значит вот что: Рос-
сия... да... хочет вести войну, и министерия-то⁴⁴, вот видите, и по-
дослала чиновника, чтобы узнать, нет ли где измены.

Городничий. Эк куда хватили! Ещё умный человек! В уезд-
ном городе измена! Что он, пограничный, что ли? Да отсюда, хоть
три года скачи, ни до какого государства не доедешь.

 

Аммос Фёдорович. Нет, я вам ска-
жу, вы не того... вы не... Начальство имеет
тонкие виды: даром что далеко, а оно себе
мотает на ус.

Городничий. Мотает или не мотает,
а я вас, господа, предуведомил⁴⁵. Смотрите,
по своей части я кое-какие распоряженья
сделал, советую и вам. Особенно вам, Ар-
темий Филиппович! Без сомнения, проез-
жающий чиновник захочет прежде всего
осмотреть подведомственные вам богоугод-
ные заведепия — и потому вы сделайте так,
чтобы всё было прилично: колпаки были
бы чистые, и больные не походили бы на
кузнецов, как обыкновенно они ходят по-
домашнему.

Артемий Филиппович. Ну, это ещё
ничего. Колпаки, пожалуй, можно надеть
и чистые.

Городничий. Да, и тоже над каждой
кроватью надписать по латыни или на дру-
гом языке... Это уже по вашей части, Хри-
стиан Иванович,— всякую болезнь: когда кто заболел, которого
дня и числа... Нехорошо, что у вас больные такой крепкий табак
курят, что всегда расчихаешься, когда войдёшь. Да и лучше, если б

их было меньше: тотчас отнесут к дурному
смотрению или неискусству врача.

 

Артемий Филиппович. О! насчёт
врачеванья мы с Христианом Ивановичем
взяли свои меры: чем ближе к натуре, тем
лучше,— лекарств дорогих мы не упот-
ребляем. Человек простой: если умрёт, то
и так умрет; если выздоровеет, то и так вы-
здоровеет. Да и Христиану Ивановичу за-
труднительно было б с ними изъясняться:
он по-русски ни слова не знает.

Христиан Иванович издаёт звук, отчасти
похожий на букву и и несколько на е.

Городничий. Вам тоже посоветовал
бы, Аммос Фёдорович, обратить внима-
ние на присутственные места¹. У вас там
в передней, куда обыкновенно являются
просители, сторожа завели домашних гу-
сей с маленькими гусёнками, которые так
и шныряют под ногами. Оно, конечно, до-
машним хозяйством заводиться всякому
похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете,
в таком месте неприлично... Я и прежде хотел вам это заметить,
но всё как-то позабывал.

Аммос Фёдорович. А вот я их сегодня же велю всех за-
брать на кухню. Хотите, приходите обедать.

Городничий. Кроме того, дурно, что у вас высушивается
в самом присутствии всякая дрянь и над самым шкапом с бума-
гами охотничий арапник². Я знаю, вы любите охоту, но всё на
время лучше его принять, а там, как проедет ревизор, пожалуй,
опять его можете повесить. Также заседатель ваш... он, конечно,
человек сведущий, но от него такой запах, как будто бы он сейчас
вышел из винокуренного завода,— это тоже нехорошо. Я хотел
давно об этом сказать вам, но был, не помню, чем-то развлечён.
Есть против этого средства, если уже это действительно, как он го-
ворит, у него природный запах: можно посоветовать ему есть лук,
или чеснок, или что-нибудь другое. В этом случае может помочь
разными медикаментами Христиан Иванович.

Христиан Иванович издаёт тот же звук.
—

¹    Присутственное место — казённое учреждение. Здесь: уездный суд.

²    Арапник — ременный кнут.

Аммос Фёдорович. Нет, этого уже невозможно выгнать: он
говорит, что в детстве мамка его ушибла, и с тех пор от него от-
даёт немного водкою.

Городничий. Да я только так заметил вам. Насчёт же внут-
реннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Ива-
нович грешками, я ничего не могу сказать. Да и странно говорить:
нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов.
Это уже так самим Богом устроено, и волтерианцы¹ напрасно про-
тив этого говорят.

Аммос Фёдорович. Что ж вы полагаете, Антон Антонович,
грешками? Грешки грешкам — рознь. Я говорю всем открыто, что
беру взятки, но чем взятки? Борзыми щенками. Это совсем иное
дело.

Городничий. Ну, щенками, или чем другим — всё взятки.
Аммос Фёдорович. Ну нет, Антон Антонович. А вот, на-
пример, если у кого-нибудь шуба стоит пятьсот рублей, да супруге
шаль...

Городничий. Ну, а что из того, что вы берёте взятки борзы-
ми щенками? Зато вы в Бога не веруете; вы в церковь никогда не
ходите; а я, по крайней мере, в вере твёрд и каждое воскресенье
бываю в церкви. А вы... О, я знаю вас: вы если начнёте говорить
о сотворении мира, просто волосы дыбом поднимаются.

Аммос Фёдорович. Да ведь сам собою дошёл, собственным
умом.

Городничий. Ну, в ином случае много ума хуже, чем бы его
совсем не было. Впрочем, я так только упомянул о уездном суде;
а по правде сказать, вряд ли кто когда-нибудь заглянет туда; это
уж такое завидное место, сам Бог ему покровительствует. А вот
вам, Лука Лукич, как смотрителю учебных заведений, нужно по-
заботиться особенно насчёт учителей. Они люди, конечно, учёные
и воспитывались в разных коллегиях², но имеют очень странные
поступки, натурально неразлучные с учёным званием. Один из
них, например, вот этот, что имеет толстое лицо... Не вспомню
его фамилию, никак не может обойтись без того, чтобы взошедши
на кафедру, не сделать гримасу, вот этак (делает гримасу), и по-
том начнёт рукою из-под галстука утюжить свою бороду. Конеч-
но, если ученику сделает такую рожу, то оно ещё ничего: может

¹    Волтерианцы (правильно: волътерианцы) — последователи великого
французского писателя и философа Вольтера, борца против феодаль-
ного строя. Волтерианцами невежды называли всех свободомысля-
щих людей, критически относившихся к церкви и властям.

²    Коллегия — здесь: высшее учебное заведение.

быть, оно там и нужно так, об этом я не
могу судить; но вы посудите сами, если
он сделает это посетителю,— это может
быть очень худо: господин ревизор или
другой кто может принять это на свой
счёт. Из этого чёрт знает что может про-
изойти.

 

Лука Лукич. Что ж мне, право,
с ним делать? Я уж несколько раз ему
говорил. Вот ещё на днях, когда зашёл
было в класс наш предводитель¹, он скро-
ил такую рожу, какой я никогда ещё
не видывал. Он-то её сделал от доброго
сердца, а мне выговор: зачем вольнодум-
ные мысли внушаются юношеству.

Городничий. То же я должен вам
заметить и об учителе по исторической
части. Он учёная голова — это видно,
и сведений нахватал тьму, но только

объясняет с таким жаром, что не помнит себя. Я раз слушал его:
ну покамест говорил об ассириянах и вавилонянах — ещё ниче-
го, а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам
сказать, что с ним сделалось. Я думал, что пожар, ей-богу! Сбе-
жал с кафедры и что есть силы хвать стулом об пол. Оно конеч-
но, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать? от
этого убыток казне.

Лука Лукич. Да, он горяч! Я ему это несколько раз уже за-
мечал. Говорит: «Как хотите, для науки я жизни не пощажу».

Городничий. Да, таков уже неизъяснимый закон судеб: ум-
ный человек либо пьяница, или рожу такую состроит, что хоть
святых выноси.

Лука Лукич. Не приведи Господь служить по учёной части!
Всего боишься: всякий мешается, всякому хочется показать, что
он тоже умный человек.

Городничий. Это бы ещё ничего,— инкогнито проклятое!
Вдруг заглянет: «А, вы .здесь, голубчики! А кто, скажет, здесь су-
дья?» — «Ляпкин-Тяпкин».— «А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!
А кто попечитель богоугодных заведений?» — «Земляника».— «А
подать сюда Землянику!» Вот что худо!
—

¹ Предводитель — здесь: предводитель дворянства — выборный пред-
ставитель дворян, ведавший их сословными делами.

Явление II

Те же и почтмейстер.

Почтмейстер. Объясните, господа, что, какой чиновник
едет?

Городничий. Л вы разве не слышали?

Почтмейстер. Слышал от Петра Ивановича Бобчинского.
Он только что был у меня в почтовой конторе.

Городничий. Ну, что? Как вы думаете об этом?

Почтмейстер. А что думаю? война с турками будет.

Аммос Фёдорович. В одно слово! я сам то же думал.

Городничий. Да, оба пальцем в небо попали!

Почтмейстер. Право, война с турками. Это всё француз
гадит.

Городничий. Какая война с турками! Просто нам плохо бу-
дет, а не туркам. Это уже известно: у меня письмо.

Почтмейстер. А если так, то не будет войны с турками.

Городничий. Ну что же вы, как вы, Иван Кузьмич?

Почтмейстер. Да что я? Как вы, Антон Антонович?

Городничий. Да что я? Страху-то нет, а так, немножко...
Купечество да гражданство¹ меня смущает. Говорят, что я им со-
лоно пришёлся, а я, вот ей-богу, если и взял с иного, то, право,
без всякой ненависти. Я даже думаю (берёт его под руку и отво-
дит в сторону), я даже думаю, не было ли на меня какого-ни-
будь доноса. Зачем же в самом деле к нам ревизор? Послушайте,
Иван Кузьмич, нельзя ли вам, для общей нашей пользы, всякое
письмо, которое прибывает к вам в почтовую контору, входящее
и исходящее, знаете, этак немножко распечатать и прочитать: не
содержится ли в нём какого-нибудь донесения или просто пере-
писки. Если же нет, то можно опять запечатать; впрочем, можно
даже и так отдать письмо, распечатанное.

Почтмейстер. Знаю, знаю... Этому не учите, это я делаю не
то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть
люблю узнать, что есть нового па свете. Я вам скажу, что это пре-
интересное чтение. Иное письмо с наслажденьем прочтёшь — так
описываются разные пассажи²... а назидательность³ какая... луч-
ше, чем в «Московских ведомостях»!

Городничий. Ну что ж, скажите, ничего не начитывали
о каком-нибудь чиновнике из Петербурга?

¹

¹    Гражданство (устар.) — население.

²    Пассаж — здесь: случай, происшествие.

³    Назидательность — поучительность.

Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костром-
ских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не
читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик
пишет к приятелю и описал бал в самом игривом... очень, очень
хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течёт, говорит, в эмпиреях¹:
барышень много, музыка играет, штандарт скачет...» — с боль-
шим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя.
Хотите, прочту?

Городничий. Ну, теперь не до того. Так сделайте милость,
Иван Кузьмич: если на случай попадётся жалоба или донесение,
то без всяких рассуждений задерживайте.

Почтмейстер. С большим удовольствием.

Аммос Фёдорович. Смотрите, достанется вам когда-нибудь
за это.

Почтмейстер. Ах, батюшки!

Городничий. Ничего, ничего. Другое дело, если бы вы из это-
го публичное что-нибудь сделали, но ведь это дело семейственное.

Аммос Фёдорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я,
признаюсь, шёл было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотче-
вать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знае-
те. Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу,
и теперь мие роскошь: травлю зайцев на землях и у того и другого.

Городничий. Батюшки, не милы мне теперь ваши зайцы:
у меня инкогнито проклятое сидит в голове. Так и ждёшь, что вот
отворится дверь и — шасть...

Явление III

Те же, Бобчинский и Добчинский, оба входят, запыхавшись.

Бобчинский. Чрезвычайное происшествие!

Добчинский. Неожиданное известие!

Все. Что, что такое?

Добчинский. Непредвиденное дело: приходим в гостиницу...

Бобчинский (перебивая). Приходим с Петром Ивановичем
в гостиницу...

Добчинский (перебивая). Э, позвольте, Пётр Иванович,
я расскажу.

Бобчинский. Э, нет, позвольте уж я... позвольте, позволь-
те... вы уж и слога такого не имеете...

Добчинский. А вы собьётесь и не припомните всего.

¹ В эмпиреях — в блаженстве (эмпирей в древнегреч. мифологии — са-
мая высокая часть неба, местопребывание богов).

Бобчииский. Припомню, ей-богу, припомню. Уж не мешай-
те, пусть я расскажу, не мешайте! Скажите, господа, сделайте ми-
лость, чтоб Петр Иванович не мешал.

Городничий. Да говорите, ради Бога, что такое? У меня
сердце пе на месте. Садитесь, господа! Возьмите стулья! Пётр Ива-
нович, вот вам стул.

Все усаживаются вокруг обоих Петров Ивановичей.

Ну, что, что такое?

Бобчинский. Позвольте, позвольте: я всё по порядку. Как
только имел удовольствие выйти от вас после того, как вы изво-
лили смутиться полученным письмом, да-с,— так я тогда же за-
бежал... уж, пожалуйста, не перебивайте, Пётр Иванович! Уж всё,
всё, всё знаю-с. Так я, изволите видеть, забежал к Коробкину.
А не заставши Коробкина-то дома, заворотил к Растаковскому,
а не заставши Растаковского, зашёл вот к Ивану Кузьмичу, чтобы
сообщить ему полученную вами новость, да, идучи оттуда, встре-
тился с Петром Ивановичем...

Добчинский (перебивая). Возле будки, где продаются пироги.

Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встре-
тившись с Петром Ивановичем, и говорю ему: «Слышали ли вы
о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного

 

письма?». А Пётр Иванович уж услыха-
ли об этом от ключницы вашей Авдотьи,
которая, не знаю, за чем-то была посла-
на к Филиппу Антоновичу Почечуеву.

Добчинский (перебивая). За бочон-
ком для французской водки.

Бобчинский (отводя его руки).
За бочонком для французской водки.
Вот мы пошли с Петром-то Ивановичем
к Почечуеву... Уж вы, Пётр Иванович...
энтого... не перебивайте, пожалуйста, не
перебивайте!.. Пошли к Почечуеву, да
на дороге Пётр Иванович говорит: «Зай-
дём, говорит, в трактир. В желудке-то
у меня... с утра я ничего пе ел, так желу-
дочное трясение...» — да-с, в желудке-то
у Петра Ивановича... «А в трактир, гово-
рит, привезли теперь свежей сёмги, так
мы закусим». Только что мы в гостини-
цу, как вдруг молодой человек...

Добчинекий (перебивая). Недурной наружности, в партику-
лярном¹ платье...

Бобчинский. Недурной наружности, в партикулярном пла-
тье, ходит этак по комнате, и в лице этакое рассуждение... физио-
номия... поступки, и здесь (вертит рукою около лба) много, много
всего. Я будто предчувствовал и говорю Петру Ивановичу: «Здесь
что-нибудь неспроста-с». Да. А Пётр-то Иванович уж мигнул паль-
цем и подозвали трактирщика-с, трактирщика Власа: у него жена
три недели назад тому родила, и такой пребойкий мальчик, будет
так же, как и отец, содержать трактир. Подозвавши Власа, Пётр
Иванович и спроси его потихоньку: «Кто, говорит, этот молодой
человек?» — а Влас и отвечает на это: «Это»,— говорит... Э, не пе-
ребивайте, Пётр Иванович, пожалуйста, не перебивайте; вы не
расскажете, ей-богу не расскажете: вы пришепётываете; у вас,
я знаю, один зуб во рту со свистом... «Это, говорит, молодой чело-
век, чиновник,— да-с,— едущий из Петербурга, а по фамилии, го-
ворит, Иван Александрович Хлестаков-с, а едет, говорит, в Сара-
товскую губернию и, говорит, престранно себя аттестует²: другую
уж неделю живёт, из трактира не едет, забирает всё на счёт и ни
копейки не хочет платить». Как сказал он мне это, а меня так вот
свыше и вразумило. «Э!» — говорю я Петру Ивановичу...

Добчи некий. Нет, Пётр Иванович, это я сказал: «э!».

Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом и я сказал. «Э! —
сказали мы с Петром Ивановичем.— А с какой стати сидеть ему
здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с.
А вот он-то и есть этот чиновник.

Городничий. Кто, какой чиновник?

Бобчинский. Чиновник-та, о котором изволили получили
нотицию³,— ревизор.

Городничий (в страхе). Что вы, Господь с вами! это не он.

Добчи н с кий. Он! и денег не платит и не едет. Кому же б
быть, как пе ему? И подорожная прописана в Саратов.

Бобчинский. Он, он, ей-богу он... Такой наблюдательный: всё
обсмотрел. Увидел, что мы с Петром-то Ивановичем ели сёмгу,—
больше потому, что Пётр Иванович насчёт своего желудка... да, так
он и в тарелки к нам заглянул. Меня так и проняло страхом.

Городничий. Господи, помилуй нас, грешных! Где же он там
живёт?

¹

¹    Партикулярный — штатский, невоенный.

²    Аттестует — здесь: обнаруживает свой характер, ведёт себя.

³    Нотйция — письменное извещение.

Добчинский. В пятом номере, под лестницей.

Бобчинекий. В том самом номере, где прошлого года подра-
лись приезжие офицеры.

Городничий. И давно он здесь?

Добчинский. А недели две уж. Приехал на Василья Египтя-
нина⁴⁶.

Городничий. Две недели! (В сторону.) Батюшки, сватушки!
Выносите, святые угодники! В эти две недели высечена унтер-офи-
церская⁴⁷ жена! Арестантам не выдавали провизии! На улицах ка-
бак, нечистота! Позор! поношенье! (Хватается за голову.)

Артемий Филиппович. Что ж, Антон Антонович? — ехать
парадом в гостиницу.

Аммос Фёдорович. Нет, нет! Вперёд пустить голову⁴⁸, духо-
венство, купечество; вот и в книге «Деяния Иоанна Масона»^{49 50}...

Городничий. Нет, нет; позвольте уж мне самому. Бывали
трудные случаи в жизни, сходили, ещё даже и спасибо получал.
Авось Бог вынесет и теперь. (Обращаясь к Бобчинскому.) Вы гово-
рите, он молодой человек?

Бобчинский. Молодой, лет двадцати трёх или четырёх с не-
большим.

Городничий. Тем лучше: молодого скорее пронюхаешь.
Беда, если старый чёрт, а молодой весь наверху. Вы, господа,
приготовляйтесь по своей части, а я отправлюсь сам или вот хоть
с Петром Ивановичем, приватно^, для прогулки, наведаться, не
терпят ли проезжающие неприятностей. Эй, Свистунов!

Действие второе

Маленькая комната в гостинице. Постель, стол, чемодан, пустая
бутылка, сапоги, платяная щётка и прочее.

Явление I

Осип лежит на барской постели.

Осип. Чёрт побери, есть так хочется и в животе трескотня та-
кая, как будто бы целый полк затрубил в трубы. Вот не доедем,

да и только, домой! Что ты прикажешь делать? Второй месяц
пошёл, как уже из Питера! Профинтил⁵¹ дорогой денежки, го-
лубчик, теперь сидит и хвост подвернул и не горячится. А стало
бы, и очень бы стало на прогоны⁵²; нет, вишь ты, нужно в каждом
городе показать себя! (Дразнит его.) «Эй, Осип, ступай посмотри
комнату, лучшую, да обед спроси самый лучший: я не могу есть
дурного обеда, мне нужен лучший обед». Добро бы было в самом
деле что-нибудь путное, а то ведь елистратишка^{53 54 55} простой! С проез-
жающим знакомится, а потом в картишки — вот тебе и доиграл-
ся! Эх, надоела такая жизнь! Право, на деревне лучше: оно хоть
нет публичности, да и заботности меньше; возьмёшь себе бабу,
да и лежи весь век на полатях да ешь пироги. Ну, кто ж спорит:
конечно, если пойдёт на правду, так житьё в Питере лучше все-
го. Деньги бы только были, а жизнь тонкая и политичная: кеят-
ры, собаки тебе танцуют, и всё что хочешь. Разговаривает всё на
тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пой-
дёшь на Щукин⁵¹ — купцы тебе кричат: «Почтенный!»; на пере-
возе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай
в лавочку: там тебе кавалер⁵⁰ расскажет про лагери и объявит, что
всякая звезда значит на небе, так вот как на ладони всё видишь.
Старуха офицерша забредёт; горничная иной раз заглянет такая...
фу, фу, фу! (Усмехается и трясёт головою.) Галантерейное⁵⁶, чёрт
возьми, обхождение! Невежливого слова никогда не услышишь,
всякой говорит тебе «вы». Наскучило идти — берёшь себе извоз-
чика и сидишь себе как барин, а не захочешь заплатить ему — из-
воль: у каждого дома есть сквозные ворота, и ты так шмыгнёшь,
что тебя никакой дьявол не сыщет. Одно плохо: иной раз славно
наешься, а в другой чуть не лопнешь с голоду, как теперь, напри-
мер. А всё он виноват. Что с ним сделаешь? Батюшка пришлёт де-
нежки, чем бы их попридержать — и куды!.. пошёл кутить: ездит
на извозчике, каждый день ты доставай в кеятр билет, а там через
неделю, глядь — и посылает на толкучий продавать новый фрак.
Иной раз всё до последней рубашки спустит, так что на нём всего
останется сертучишка да шинелишка... Ей-богу, правда! И сукно
такое важное, аглицкое! рублёв полтораста ему один фрак станет,
а на рынке спустит рублей за двадцать; а о брюках и говорить не-
чего — нипочём идут. А отчего? — оттого, что делом не занимает-
ся: вместо того чтобы в должность, а он идёт гулять по прешпек-
ту, в картишки играет. Эх, если б узнал это старый барии! Он не
посмотрел бы на то, что ты чиновник, а, поднявши рубашонку,
таких бы засыпал тебе, что б дня четыре ты почёсывался. Коли
служить, так служи. Вот теперь трактирщик сказал, что не дам
вам есть, пока не заплатите за прежнее; ну, а коли не заплатим?
(Со вздохом.) Ах, Боже ты мой, хоть бы какие-нибудь щи! Кажись,
так бы теперь весь свет съел. Стучится; верно, это он идёт. (По-
спешно схватывается с постели.)

Явление II

Осип и Хлестаков.

Хлестаков. На, прими это. (Отдаёт фуражку и тросточ-
ку.) А, опять валялся на кровати?

Осип. Да зачем же бы мне валяться? Не видал я разве крова-
ти, что ли?

Хлестаков. Врёшь, валялся; видишь, вся склочена.

Осип. Да на что мне она? Не знаю я разве, что такое кровать?
У меня есть ноги; я и постою. Зачем мне ваша кровать?

Хлестаков (ходит по комнате). Посмотри, там в картузе та-
баку нет?

Осип. Дя где ж ему быть, тябяку? Бы четвёртого дня послед-
нее выкурили.

Хлестаков (ходит и разнообразно сжимает свои губы; на-
конец говорит громким и решительным голосом). Послушай... эй,
Осип!

Осип. Чего изволите?

Хлестаков (громким., но не столь решительным голосом).
Ты ступай туда.

Осип. Куда?

Хлестаков (голосом вовсе не решительным и не громким,
очень близким к просьбе). Вниз, в буфет... Там скажи... чтобы мне
дали пообедать.

Осип. Да нет, я и ходить не хочу.

Хлестаков. Как ты смеешь, дурак!

Осип. Да так; всё равно, хоть и пойду, ничего из этого не бу-
дет. Хозяин сказал, что больше не даст обедать.

Хлестаков. Как он смеет не дать? Вот ещё вздор!

Осип. «Ещё, говорит, и к городни-
чему пойду; третью неделю барии денег
не плотит. Вы-де с барином, говорит, мо-
шенники, и барин твой — плут. Мы-де,
говорят, этаких широмыжников⁵⁷ и под-
лецов видали».

 

Хлестаков. А ты уж и рад, скоти-
на, сейчас пересказывать мне всё это.

Осип. Говорит: «Этак всякий при-
дёт, обживётся, задолжается, после
и выгнать нельзя. Я, говорит, шутить не
буду, я прямо с жалобой, чтоб на съез-
жую да в тюрьму».

Хлестаков. Ну, ну, дурак, полно!

Ступай, ступай скажи ему. Такое грубое
животное!

Осип. Да лучше я самого хозяина
позову к вам.

Хлестаков. На что ж хозяина? Ты поди сам скажи.

Осип. Да, право, сударь...

Хлестаков. Ну, ступай, чёрт с тобой! позови хозяина.

Осип уходит.

Явление III

Хлестаков один.

Хлестаков. Ужасно как хочется есть! Так немножко про-
шёлся, думал, не пройдёт ли аппетит,— пет, чёрт возьми, не про-
ходит. Да, если б в Пензе я не покутил, стало бы денег доехать до-
мой. Пехотный капитан сильно поддел меня: штосы удивительно,
бестия, срезывает⁵⁸. Всего каких-нибудь четверть часа посидел —
и всё обобрал. А при всём том страх хотелось бы с ним ещё раз
сразиться. Случай только не привёл. Какой скверный городишко!
В овощенных⁵⁹ лавках ничего не дают в долг. Это уж просто подло.
(Насвистывает сначала из «Роберта», потом «Не шей ты мне,
матушка...», а наконец ни сё ни то.) Никто не хочет идти.

Явление VIII

Хлестаков, городничий и Добчинский.

Городничий, вошед, останавливается. Оба в испуге смотрят
несколько минут один на другого, выпучив глаза.

Городничий (немного оправившись и протянув руки по
швам). Желаю здравствовать!

Хлестаков (кланяется). Моё почтение...

Городничий. Извините.

Хлестаков. Ничего...

Городничий. Обязанность моя, как градоначальника здеш-
него города, заботиться о том, чтобы проезжающим и всем благо-
родным людям никаких притеснений...

Хлестаков (сначала немного заикается, но к концу речи го-
ворит громко). Да что ж делать? Я не виноват... Я, право, запла-
чу... Мне пришлют из деревни.

Бобчинский выглядывает из дверей.

Он больше виноват: говядину мне подаёт такую твёрдую, как
бревно; а суп — он чёрт знает чего плеснул туда, я должен был вы-
бросить его за окно. Он меня морит голодом по целым дням... Чай
такой странный, воняет рыбой, а не чаем. За что ж я... Вот новость!

Городничий (робея). Извините, я, право, не виноват. На
рынке у меня говядина всегда хорошая. Привозят холмогорские
купцы, люди трезвые и поведения хорошего. Я уж не знаю, отку-
да он берёт такую. А если что не так, то... Позвольте мне предло-
жить вам переехать со мною на другую квартиру.

Хлестаков. Нет, не хочу! Я знаю, что значит на другую квар-
тиру: то есть в тюрьму. Да какое вы имеете право? Да как вы смее-
те?.. Да вот я... Я служу в Петербурге. (Бодрится.) Я, я, я...

Городничий (в сторону). О Господи ты Боже, какой серди-
тый! Всё узнал, всё рассказали проклятые купцы!

Хлестаков (храбрясь). Да вот вы хоть тут со всей своей ко-
мандой — не пойду! Я прямо к министру! (Стучит кулаком по
столу.) Что вы? Что вы?

Городничий (вытянувшись и дрожа всем телом). Помилуй-
те, не погубите! Жена, дети маленькие... не сделайте несчастным
человека.

Хлестаков. Нет, я не хочу! Вот ещё? мне какое дело? Оттого,
что у вас жена и дети, я должен идти в тюрьму, вот прекрасно!

Бобчинский выглядывает в дверь и в испуге прячется.

Нет, благодарю покорно, не хочу.

Городничий {дрожа). По неопытности, ей-богу по неопытно-
сти. Недостаточность состояния... Сами извольте посудить: казён-
ного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и были
какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару
платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купе-
чеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клеве-
та. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на жизнь мою
готовы покуситься.

Хлестаков. Да что? мне нет никакого дела до них. (В раз-
мышлении.) Я не знаю, однако ж, зачем вы говорите о злодеях
или о какой-то унтер-офицерской вдове... Унтер-офицерская жена
совсем другое, а меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко...
Вот ещё! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу деньги, но у меня
теперь нет. Я потому и сижу здесь, что у меня нет ни копейки.

Городничий (в сторону). О, тонкая штука! Эк куда метнул!
какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с какой
стороны и приняться. Ну да уж попробовать не куды пошло! Что
будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.) Если вы точно име-
ете нужду в деньгах или в чём другом, то я готов служить сию ми-
нуту. Моя обязанность помогать проезжающим.

Хлестаков. Дайте, дайте мне взаймы! Я сейчас же распла-
чусь с трактирщиком. Мне бы только рублей двести или хоть даже
и меньше.

Городничий (поднося бумажки). Ровно двести рублей, хоть
и не трудитесь считать.

Хлестаков (принимая деньги). Покорнейше благодарю.
Я вам тотчас пришлю их из деревни... у меня это вдруг... Я вижу,
вы благородный человек. Теперь другое дело.

Городничий (в сторону). Ну, слава Богу! деньги взял. Дело,
кажется, пойдёт теперь на лад. Я таки ему вместо двухсот четы-
реста ввернул.

Хлестаков. Эй, Осип!

Осип входит.

Позови сюда трактирного слугу! (К городничему и Добчинско-
му.) А что же вы стоите? Сделайте милость, садитесь. (Добчин-
скому.) Садитесь, прошу покорнейше.

Городничий. Ничего, мы и так постоим.

Хлестаков. Сделайте милость, садитесь. Я теперь вижу со-
вершенно откровенность вашего нрава и радушие, а то, призна-
юсь, я уж думал, что вы пришли с тем, чтобы меня... (Добчинско-
му.) Садитесь.

Городничий и Добчинский садятся.

Бобчинский выглядывает в дверь и прислушивается.

Городничий (в сторону). Нужно быть посмелее. Он хочет,
чтобы считали его инкогнитом. Хорошо, подпустим и мы турусы⁶⁰;
прикинемся, как будто совсем и пе знаем, что он за человек. (Вслух.)
Мы, прохаживаясь по делам должности, вот с Петром Ивановичем
Добчинским, здешним помещиком, зашли нарочно в гостиницу,
чтобы осведомиться, хорошо ли содержатся проезжающие, потому
что я не так, как иной городничий, которому ни до чего дела нет; но
я, кроме должности, ещё и по христианскому человеколюбию хочу,
чтобы всякому смертному оказывался хороший приём,— и вот, как
будто в награду, случай доставил такое приятное знакомство.

Хлестаков. Я тоже сам очень рад. Без вас я, признаюсь, дол-
го бы просидел здесь: совсем не знал, чем заплатить.

Городничий (б сторону). Да, рассказывай, не знал, чем за-
платить? (Вслух.) Осмелюсь ли спросить: куда и в какие места
ехать изволите?

Хлестаков. Я еду в Саратовскую губернию, в собственную
деревню.

Городничий (б сторону, с лицом, принимающим ироническое
выражение). В Саратовскую губернию! А? и не покраснеет! О, да
с ним нужно ухо востро. (Вслух.) Благое дело изволили предпри-
нять. Ведь вот относительно дороги: говорят, с одной стороны, не-
приятности насчёт задержки лошадей, а ведь, с другой стороны,
развлеченье для ума. Ведь вы, чай, больше для собственного удо-
вольствия едете?

Хлестаков. Нет, батюшка меня требует. Рассердился ста-
рик, что до сих пор ничего не выслужил в Петербурге. Он думает,
что так вот приехал да сейчас тебе Владимира в петлицу и дадут.
Нет, я бы послал его самого потолкаться в канцелярию.

Городничий (б сторону). Прошу посмотреть, какие пули от-
ливает! и старика отца приплёл! (Вслух.) И на долгое время изво-
лите ехать?

Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, ста-
рый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу
жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить
жизнь с мужиками? Теперь не те потребности, душа моя жаждет
просвещения.

Городничий (б сторону). Славно завязал узелок! Врёт,
врёт — и нигде не оборвётся! А ведь какой невзрачный, низенький,

кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да, постой, ты у меня про-
говоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)
Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши?
Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества,
не жалеешь ничего, а награда неизвестно ещё когда будет. (Окиды-
вает глазами комнату.) Кажется, эта комната несколько сыра?

Хлестаков. Скверная комната, и клопы такие, каких я ни-
где не видывал: как собаки кусают.

Городничий. Скажите! такой просвещённый гость, и тер-
пит — от кого же? — от каких-нибудь негодных клопов, которым
бы и на свет не следовало родиться. Никак, даже темно в этой
комнате?

Хлестаков. Да, совсем темно. Хозяин завёл обыкновение не
отпускать свечей. Иногда что-нибудь хочется сделать, почитать или
придёт фантазия сочинить что-нибудь,— не могу: темно, темно.

Городничий. Осмелюсь ли просить вас... но нет, я недостоин.

Хлестаков. А что?

Городничий. Нет, нет, недостоин, недостоин!

Хлестаков. Да что ж такое?

Городничий. Я бы дерзнул... У меня в доме есть прекрасная
для вас комната, светлая, покойная... Но нет, чувствую сам, это
уж слишком большая честь... Не рассердитесь — ей-богу, от про-
стоты души предложил.

Хлестаков. Напротив, извольте, я с удовольствием. Мне го-
раздо приятнее в приватном доме, чем в этом кабаке.

Городничий. А уж я так буду рад! А уж как жена обрадует-
ся! У меня уже такой нрав: гостеприимство с самого детства, особ-
ливо если гость просвещённый человек. Не подумайте, чтобы я го-
ворил это из лести; нет, не имею этого порока, от полноты души
выражаюсь.

Хлестаков. Покорно благодарю. Я сам тоже — я не люблю
людей двуличных. Мне очень нравятся ваша откровенность и раду-
шие, и я бы, признаюсь, больше бы ничего и не требовал, как толь-
ко оказывай мне преданность и уваженье, уваженье и преданность.

Явление IX

Те же и трактирный слуга, сопровождаемый Осипом.

Бобчинский выглядывает в дверь.

Слуга. Изволили спрашивать?

Хлестаков. Да; подай счёт.

Слуга. Я уж давича подал вам другой счёт.

Хлестаков. Я уж не помню твоих глупых счетов. Говори,
сколько там?

Слуга. Вы изволили в первый день спросить обед, а па другой
день только закусили сёмги и потом пошли всё в долг брать.

Хлестаков. Дурак! ещё начал высчитывать. Всего сколько
следует?

Городничий. Да вы не извольте беспокоиться, он подождёт.
(Слуге.) Пошёл вой, тебе пришлют.

Хлестаков. В самом деле, и то правда. (Прячет деньги.)

Слуга уходит. В дверь выглядывает Бобчинский.

Явление X

Городничий, Хлестаков, Добчинский.

Городничий. Не угодно ли будет вам осмотреть теперь неко-
торые заведения в нашем городе, как-то — богоугодные и другие?

Хлестаков. А что там такое?

Городничий. А так, посмотрите, какое у нас течение дел...
порядок какой...

Хлестаков. С большим удовольствием, я готов.

Бобчинский выставляет голову в дверь.

Городничий. Также, если будет ваше желание, оттуда в уезд-
ное училище, осмотреть порядок, в каком преподаются у нас науки.

Хлестаков. Извольте, извольте.

Городничий. Потом, если пожелаете посетить острог и город-
ские тюрьмы рассмотрите, как у нас содержатся преступники.

Хлестаков. Да зачем же тюрьмы? Уж лучше мы обсмотрим
богоугодные заведения.

Городничий. Как вам угодно. Как вы намерены: в своём
экипаже или вместе со мною на дрожках?

Хлестаков. Да, я лучше с вами на дрожках поеду.

Действие третье

Комната первого действия.

Явление III

Анна Андреевна и Марья Антоновна.

Анна Андреевна. Ну, Машенька, нам нужно теперь занять-
ся туалетом. Он столичная штучка: Боже сохрани, чтобы чего-ни-
будь не осмеял. Тебе приличнее всего надеть твоё голубое платье
с мелкими оборками.

Марья Антоновна. Фи, маменька, голубое! Мне совсем не
нравится: и Ляпкина-Тяпкина ходит в голубом, и дочь Земляники
в голубом. Нет, лучше я надену цветное.

Анна Андреевна. Цветное!.. Право, говоришь — лишь
бы только наперекор. Оно тебе будет гораздо лучше, потому что
я хочу надеть палевое¹; я очень люблю палевое.

Марья Антоновна. Ах, маменька, вам нейдёт палевое!

Анна Андреевна. Мне палевое нейдёт?

Марья Антоновна. Нейдёт, я что угодно даю, нейдёт: для
этого нужно, чтобы глаза были совсем тёмные.

Анна Андреевна. Вот хорошо! а у меня глаза разве не тём-
ные? самые тёмные. Какой вздор говорит! Как же не тёмные, ко-
гда я и гадаю про себя всегда на трефовую даму?

Марья Антоновна. Ах, маменька! вы больше червонная
дама.

Анна Андреевна. Пустяки, совершенные пустяки! Я ни-
когда не была червонная дама. {Поспешно уходит вместе с Ма-
рьей Антоновной и говорит за сценою.) Этакое вдруг вообразится!
червонная дама! Бог знает что такое!

Явление V

Квартальные отворяют обе половинки дверей. Входит Хлестаков;
за ним городничий, далее попечитель богоугодных заведений,
смотритель училищ, Добчинский и Бобчинский с пластырем

на носу; городничий указывает квартальным на полу бумажку —
они бегут и снимают её, толкая друг друга впопыхах.

Хлестаков. Хорошие заведения. Мне нравится, что у вас по-
казывают проезжающим всё в городе. В других городах мне ниче-
го не показывали.

Городничий. В других городах, осмелюсь вам доложить, гра-
доправители и чиновники больше заботятся о своей, то есть, пользе.
А здесь, можно сказать, нет другого помышления, кроме того, что-
бы благочинием и бдительностью заслужить внимание начальства.

Хлестаков. Завтрак был очень хорош; я совсем объелся.
Что, у вас каждый день бывает такой?

Городничий. Нарочно для приятного гостя.

Хлестаков. Я люблю поесть. Ведь на то живёшь, чтобы сры-
вать цветы удовольствия. Как называлась эта рыба?

Артемий Филиппович (подбегая). Лабардан-с.

Хлестаков. Очень вкусная. Где это мы завтракали? в боль-
нице, что ли?

¹ Палевый — бледно-жёлтый.

Артемий Филиппович. Так точно-с, в богоугодном заве-
дении.

Хлестаков. Помню, помню, там стояли кровати. А больные
выздоровели? там их, кажется, немпого.

Артемий Филиппович. Человек десять осталось, не боль-
ше; а прочие все выздоровели. Это уж так устроено, такой поря-
док. С тех пор, как я принял начальство,— может быть, вам по-
кажется даже невероятным,— все как мухи выздоравливают.
Больной не успеет войти в лазарет, как уже здоров; и не столько
медикаментами, сколько честностью и порядком.

Городничий. Уж на что, осмелюсь доложить вам, голово-
ломна обязанность градоначальника! Столько лежит всяких дел,
относительно одной чистоты, починки, поправки... словом, наи-
умнейший человек пришёл бы в затруднение, но, благодарение
Богу, все идёт благополучно. Иной городничий, конечно, радел бы
о своих выгодах; но, верите ли, что, даже когда ложишься спать,
всё думаешь: «Господи Боже Ты мой, как бы так устроить, чтобы
начальство увидело мою ревность и было довольно?..». Наградит
ли оно или нет — конечно, в его воле; по крайней мере, я буду спо-
коен в сердце. Когда в городе во всём порядок, улицы выметены,
арестанты хорошо содержатся, пьяниц мало... то чего ж мне боль-
ше? Ей-ей, и почестей никаких не хочу. Оно, конечно, заманчиво,
но пред добродетелью всё прах и суета.

Артемий Филиппович (в сторону). Эка, бездельник, как
расписывает! Дал же Бог такой дар!

Хлестаков. Это правда. Я, признаюсь, сам люблю иногда
заумствоваться: иной раз прозой, а в другой раз и стишки выки-
нутся.

Бобчинский (Добчинскому). Справедливо, всё справедливо,
Пётр Иванович! Замечания такие... видно, что наукам учился.

Хлестаков. Скажите, пожалуйста, нет ли у вас каких-ни-
будь развлечений, обществ, где бы можно было, например, поиг-
рать в карты?

Городничий (в сторону). Эге, знаем, голубчик, в чей огород
камешки бросают! (Вслух.) Боже сохрани! здесь и слуху нет о та-
ких обществах. Я карт и в руки никогда ие брал; даже пе знаю, как
играть в эти карты. Смотреть никогда не мог на них равнодушно;
и если случится увидеть этак какого-нибудь бубнового короля или
что-нибудь другое, то такое омерзение нападёт, что просто плю-
нешь. Раз как-то случилось, забавляя детей, выстроил будку из
карт, да после того всю ночь снились, проклятые. Бог с ними! Как
можно, чтобы такое драгоценное время убивать на них?

Лука Лукич (в сторону). А у меня, подлец, выпонтировал
вчера сто рублей.

Городничий. Лучше ж я употреблю это время на пользу го-
сударственную .

Хлестаков. Ну, нет, вы напрасно, однако же... Всё зависит
от той стороны, с которой кто смотрит на вещь. Если, например,
забастуешь тогда, как нужно гнуть от трёх углов... ну, тогда ко-
нечно... Нет, не говорите, иногда очень заманчиво поиграть.

Явление VI

Те же, Анна Андреевна и Марья Антоновна.

Городничий. Осмелюсь представить семейство моё: жена
и дочь.

Хлестаков (раскланиваясь). Как я счастлив, сударыня, что
имею в своём роде удовольствие вас видеть.

Анна Андреевна. Нам ещё более приятно видеть такую
особу.

Хлестаков (рисуясь). Помилуйте, сударыня, совершенно на-
против: мне ещё приятнее.

Анна Андреевна. Как можно-с! Вы это так изволите гово-
рить, для комплимента. Прошу покорно садиться.

Хлестаков. Возле вас стоять уже есть счастие; впрочем, если
вы так уже непременно хотите, я сяду. Как я счастлив, что нако-
нец сижу возле вас.

Анна Андреевна. Помилуйте, я никак не смею принять на
свой счёт... Я думаю, после столицы вояжировка⁶¹ вам показалась
очень неприятною.

Хлестаков. Чрезвычайно неприятна. Привыкши жить, сот-
ргепег уоііб⁶², в свете, и вдруг очутиться в дороге: грязные тракти-
ры, мрак невежества... Если б, признаюсь, не такой случай, кото-
рый меня... (посматривает на Анну Андреевну и рисуется перед
ней) так вознаградил за всё...

Анна Андреевна. В самом деле, как вам должно быть не-
приятно.

Хлестаков. Впрочем, сударыня, в эту минуту мне очень при-
ятно.

Анна Андреевна. Как можно-с! Вы делаете много чести.
Я этого не заслуживаю.

Хлестаков. Отчего же не заслуживаете?

Анна Андреевна. Я живу в деревне...

Хлестаков. Да деревня, впрочем, тоже имеет свои пригорки,
ручейки... Ну, конечно, кто же сравнит с Петербургом! Эх, Петер-
бург! что за жизнь, право! Вы, может быть, думаете, что я только
переписываю; нет, начальник отделения со мной на дружеской
ноге. Этак ударит по плечу: «Приходи, братец, обедать!». Я только
на две минуты захожу в департамент, с тем только, чтобы сказать:
«Это вот так, это вот так!». А там уж чиновник для письма, этакая
крыса, пером только — тр, тр... пошёл писать. Хотели было даже
меня коллежским асессором сделать, да, думаю, зачем. И сто-
рож летит ещё на лестнице за мною со щёткою: «Позвольте, Иван
Александрович, я вам, говорит, сапоги почищу». (Городничему.)
Что вы, господа, стоите? Пожалуйста, садитесь!

Все вместе.

Городничий. Чин такой, что ещё можно постоять.

Артемий Филиппович. Мы постоим.

Лука Лукич. Не извольте беспокоиться.

Хлестаков. Без чинов, прошу садиться.

Городничий и все садятся.

Хлестаков. Я не люблю церемонии. Напротив, я даже всег-
да стараюсь проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыть-
ся, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вой,
говорят, Иван Александрович идёт!». А один раз меня даже при-
няли за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты
и сделали ружьём. После уже офицер, который мне очень знаком,
говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главно-
командующего ».

Анна Андреевна. Скажите как!

Хлестаков. С хорошенькими актрисами знаком. Я ведь тоже
разные водевильчики... Литераторов часто вижу. С Пушкиным на
дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пуш-
кин?» — «Да так, брат,— отвечает, бывало,— так как-то всё...»
Большой оригинал.

Анна Андреевна. Так вы и пишете? Как это должно быть
приятно сочинителю! Вы, верно, и в журналы помещаете?

Хлестаков. Да, и в журналы помещаю. Моих, впрочем,
много есть сочинений: «Женитьба Фигаро»¹, «Роберт-Дьявол»,
—

¹ «Женитъби Фигаро» — комедия французского драматурга П. О. К. Бо-
марше.

«Норма»¹. Уж и названий даже не помню. И всё случаем: я не
хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста,
братец, напиши что-нибудь». Думаю себе: «Пожалуй, изволь бра-
тец!». И тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил.
У меня лёгкость необыкновенная в мыслях. Всё это, что было под
именем барона Брамбеуса², «Фрегат Надежды»³ и «Московский
телеграф»¹... всё это я написал.

Анна Андреевна. Скажите, так это вы были Брамбеус?

Хлестаков. Как же, я им всем поправляю статьи. Мне Смир-
дин даёт за это сорок тысяч.

Анна Андреевна. Так, верно, и «Юрий Милославский»
ваше сочинение?

Хлестаков. Да, это моё сочинение.

Марья Антоновна. Ах, маменька, там написано, что это
господина Загоскина сочинение.

Анна Андреевна. Ну вот: я и знала, что даже здесь будешь
спорить.

Хлестаков. Ах да, это правда, это точно Загоскина; а вот
есть другой «Юрий Милославский», так тот уж мой.

Анна Андреевна. Ну, это, верно, я ваш читала. Как хоро-
шо написано!

Хлестаков. Я, признаюсь, литературой существую. У меня
дом первый в Петербурге. Так уж и известен: дом Ивана Алексан-
дровича. (Обращаясь ко всем.) Сделайте милость, господа, если
будете в Петербурге, прошу, прошу ко мне. Я ведь тоже балы даю.

Анна Андреевна. Я думаю, с каким там вкусом и велико-
лепием дают балы!

Хлестаков. Просто не говорите. На столе, например, ар-
буз — в семьсот рублей арбуз. Суп в кастрюльке прямо на па-
роходе приехал из Парижа; откроют крышку — пар, которому
подобного нельзя отыскать в природе. Я всякий день на балах.
Там у нас и вист свой составился: министр иностранных дел,
французский посланник, английский, немецкий посланник и я.
И уж так уморишься, играя, что просто ни на что не похоже.
Как взбежишь по лестнице к себе на четвёртый этаж — скажешь
только кухарке: «На, Маврушка, шинель...». Что ж я вру —
я и позабыл, что живу в бельэтаже. У меня одна лестница сту-
ит... А любопытно взглянуть ко мне в переднюю, когда я ещё не

¹ «Норма» — опера итальянского композитора В. Беллини.

- Барон Брамбеус — псевдоним русского журналиста О. И. Сенкевича.

^:і «Фрегат “Надежда”» — повесть Марлинского (А. А. Бестужева).

⁴ «Московский телеграф» — журнал, издававшийся в 1825—1834 годах.

проснулся: графы и князья толкутся и жужжат там, как шмели,
только и слышно: ж... ж... ж... Иной раз и министр...

Городничий и прочие с робостью встают со своих стульев.

Мне даже на пакетах пишут: «ваше превосходительство». Один
раз я даже управлял департаментом. И странно: директор уехал,—
куда уехал, неизвестно. Ну, натурально, пошли толки: как, что,
кому занять место? Многие из генералов находились охотники
и брались, но подойдут, бывало,— нет, мудрено. Кажется, и легко
на вид, а рассмотришь — просто чёрт возьми! После видят, нечего
делать,— ко мне. И в ту же минуту по улицам курьеры, курьеры,
курьеры... можете представить себе, тридцать пять тысяч одних
курьеров! Каково положение? — я спрашиваю. «Иван Александ-
рович, ступайте департаментом управлять!» Я, признаюсь, немно-
го смутился, вышел в халате: хотел отказаться, но думаю: дойдёт
до государя, ну да и послужной список тоже... «Извольте, господа,
я принимаю должность, я принимаю, говорю, так и быть, говорю,
я принимаю, только уж у меня: ни, ни, ни!.. Уж у меня ухо вост-
ро! уж я...» И точно: бывало, как прохожу через департамент,—
просто землетрясеиье, всё дрожит и трясётся как лист.

Городничий и прочие трясутся от страха.

Хлестаков горячится ещё сильнее.

 

О! я шутить не люблю. Я им всем за-
дал острастку. Меня сам государствен-
ный совет боится. Да что в самом деле?
Я такой! я не посмотрю ни на кого...
я говорю всем: «Я сам себя знаю, сам».
Я везде, везде. Во дворец всякий день
езжу. Меня завтра же произведут сей-
час в фельдмарш... (Поскальзывается
и чуть-чуть не шлёпается на пол, но
с почтением поддерживается чиновни-
ками.)

Городничий (подходя и трясясь
всем телом, силится выговорить). А ва-
ва-ва... ва...

Хлестаков (быстрым, отрыви-
стым голосом). Что такое?

Городничий. А ва-ва-ва... ва...
Хлестаков (таким же голосом). Не
разберу ничего, всё вздор.

Городничий. Ва-ва-ва... шество, превосходительство, не при-
кажете ли отдохнуть?., вот и комната, и всё что нужно.

Хлестаков. Вздор — отдохнуть. Извольте, я готов отдохнуть.
Завтрак у вас, господа, хорош... Я доволен, я доволен. (С деклама-
цией.) Лабардан! лабардан! (Входит в боковую комнату, за ним
городничий.)

Явление IX

Те же и городничий.

Городничий (входит на цыпочках). Чш... ш...

Анна Андреевна. Что?

Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна
половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.) Да
как же и не быть правде? Подгулявши, человек всё несёт нару-
жу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да
ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами
играет и во дворец ездит... Так вот, право, чем больше думаешь...
чёрт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как
будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят
повесить.

Анна Андреевна. А я никакой совершенно не ощутила ро-
бости; я видела в нём образованного, светского, высшего тона че-
ловека, а о чинах его мне и нужды нет.

Городничий. Ну, уж вы — женщины! Всё кончено, одного
этого слова достаточно! Вам всё — финтирлюшки⁶³! Вдруг брякнут
ни из того ни из другого словцо. Вас посекут, да и только, а мужа
и поминай как звали. Ты, душа моя, обращалась с ним так свобод-
но, будто с каким-нибудь Добчинским.

Анна Андреевна. Об этом уж я советую вам не беспокоить-
ся. Мы кой-что знаем такое... {Посматривает на дочь.)

Городничий (один). Ну, уж с вами говорить!.. Эка в самом
деле оказия! До сих пор не могу очнуться от страха. {Отворяет
дверь и говорит в дверь.) Мишка, позови квартальных Свистунова
и Держиморду: они тут недалеко где-нибудь за воротами. {После
небольшого молчания.) Чудно всё завелось теперь на свете: хоть
бы народ-то уж был видный, а то худенький, тоненький — как его
узнаешь, кто он? Ещё военный всё-таки кажет из себя, а как наде-
нет фрачишку — ну точно муха с подрезанными крыльями. А ведь
долго крепился давеча к трактире, заламливал такие аллегории

и екивоки¹, что, кажись, век бы не добился толку. А вот наконец
и подался. Да ещё наговорил больше, чем нужно. Видно, что чело-
век молодой.

Явление VIII

Хлестаков один.

Хлестаков. Здесь много чиновников. Мне кажется, однако
ж, что они меня принимают за государственного человека. Верно,
я вчера им подпустил пыли. Экое дурачье! Напишу-ка я обо всём
в Петербург к Тряпичкину: он пописывает статейки — пусть-ка он
их общёлкает хорошенько. Эй, Осип, подай мне бумагу и чернила!

Осип выглянул из дверей, произнесши: «Сейчас».

А уж Тряпичкину, точно, если кто попадёт на зубок,— бере-
гись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит.
Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая
черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько
у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста,
шестьсот, семьсот, восемьсот... Какая замасленная бумажка! Во-
семьсот, девятьсот... Ого! За тысячу перевалило... Ну-ка, теперь,
капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!

Явление IX

Хлестаков и Осип с чернилами и бумагою.

Хлестаков. Ну что, видишь, дурак, как меня угощают и при-
нимают? (Начинает писать.)

Осип. Да, слава Богу! Только знаете что, Иван Александро-
вич?

Хлестаков (пишет). А что?

Осип. Уезжайте отсюда. Ей-богу, уже пора.

Хлестаков (пишет). Вот вздор! Зачем?

Осип. Да так. Бог с ними со всеми! Погуляли здесь два де-
нька — ну и довольно. Что с ними долго связываться? Плюньте
на них! не ровён час, какой-нибудь другой наедет... ей-богу, Иван
Александрович! А лошади тут славные — так бы закатили!..

Хлестаков (пишет). Нет, мне ещё хочется пожить здесь.
Пусть завтра.

Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович!
Оно хоть и большая честь вам, да всё, знаете, лучше уехать ско-
рее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли... И батюшка

¹ Екивдк (экивок) — двусмысленность, намёк.

будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили
славно! А лошадей бы важных здесь дали.

Хлестаков (пишет). Ну, хорошо. Отнеси только наперёд это
письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри,
чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что я буду давать
по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы
пели!.. (Продолжает писать.) Воображаю, Тряпичкин умрёт со
смеху... <...>

Явление XV

Те же и городничий впопыхах.

Анна Андреевна. Знаешь ли ты, какой чести удостоивает
нас Иван Александрович? Он просит руки нашей дочери.

Городничий. Куда! куда!.. Рехнулась, матушка! Не извольте
гневаться, ваше превосходительство: она немного с придурью, та-
кова же была и мать её.

Хлестаков. Да, я точно прошу руки. Я влюблён.

Городничий. Не могу верить, ваше превосходительство!

Анна Андреевна. Да когда говорят тебе?

Хлестаков. Я не шутя вам говорю... Я могу от любви свих-
нуть с ума.

Городничий. Не смею верить, не достоин такой чести.

Хлестаков. Да, если вы не согласитесь отдать руки Марьи
Антоновны, то я чёрт знает что готов...

Городничий. Не могу верить: изволите шутить, ваше пре-
восходительство!

Анна Андреевна. Ах, какой чурбан в самом деле! Ну, когда
тебе толкуют?

Городничий. Не могу верить.

Хлестаков. Отдайте, отдайте! Я отчаянный человек, я ре-
шусь на всё: когда застрелюсь, вас под суд отдадут.

Городничий. Ах, Боже мой! Я, ей-ей, не виноват ни душою,
ни телом. Не извольте гневаться! Извольте поступать так, как ва-
шей милости угодно! У меня, право, в голове теперь... я и сам не
знаю, что делается. Такой дурак теперь сделался, каким ещё ни-
когда не бывал.

Анна Андреевна. Ну, благословляй!

Хлестаков подходит с Марьей Антоновной.

Городничий. Да благословит вас Бог, а я не виноват.

Хлестаков целуется с Марьей Антоновной.

Городничий смотрит на них.

Что за чёрт! в самом деле! (Протирает глаза.) Целуются! Ах,
батюшки, целуются! Точный жених! {Вскрикивает, подпрыгивая
от радости.) Ай, Антон! Ай, Антон! Ай, городничий! Вона, как
дело-то пошло!

Явление XVI

 

Те же и Осип.

Осип. Лошади готовы.

Хлестаков. А, хорошо... я сейчас.

Г ородничий. Как-с? Изволите
ехать?

Хлестаков. Да, еду.

Городничий. А когда же, то есть...
вы изволили сами намекнуть насчёт, ка-
жется, свадьбы?

X л е с т а к о в. А это... На одну минуту
только... на один день к дяде — богатый
старик; а завтра же и назад.

Городничий. Не смеем никак удер-
живать, в надежде благополучного воз-
вращения.

Хлестаков. Как же, как же, я вдруг.

Прощайте, любовь моя... нет, просто не
могу выразить! Прощайте, душенька! {Целует её ручку.) <...>
Колокольчик звенит. Занавес опускается.

Действие пятое

Явление VIII

Те же и почтмейстер впопыхах, с распечатанным письмом в руке.

Почтмейстер. Удивительное дело, господа! Чиновник, кото-
рого мы приняли за ревизора, был не ревизор.

Все. Как не ревизор?

Почтмейстер. Совсем не ревизор,— я узнал это из письма...

Городничий. Что вы? что вы? из какого письма?

Почтмейстер. Да из собственного его письма. Приносят ко
мне на почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «в Почтамтскую
улицу». Я так и обомлел. «Ну,— думаю себе,— верно, нашёл бес-
порядки по почтовой части и уведомляет начальство». Взял да
и распечатал.

Городничий. Как же вы?..

Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила.
Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эшта-
фетой¹,— но любопытство такое одолело, какого ещё никогда не
чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот
и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! про-
падёшь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Рас-
печатай, распечатай, распечатай!». И как придавил сургуч — по
жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дро-
жат, и всё помутилось.

Городничий. Да как же вы осмелились распечатать письмо
такой уполномоченной особы?

Почтмейстер. В том-то и штука, что он не уполномоченный
и не особа!

Городничий. Что ж он, по-вашему, такое?

Почтмейстер. Ни сё ни то; чёрт знает что такое!

Городничий (запальчиво). Как ни сё ни то? Как вы сме-
ете назвать его ни тем ни сем, да ещё и чёрт знает чем? Я вас под
арест...

Почтмейстер. Кто? Вы?

Городничий. Да, я!

Почтмейстер. Коротки руки!

Городничий. Знаете ли, что он женится на моей дочери, что
я сам буду вельможа, что я в самую Сибирь законопачу?

Почтмейстер. Эх, Антон Антонович! что Сибирь? далеко Си-
бирь. Вот лучше я вам прочту. Господа! позвольте прочитать письмо!

Все. Читайте, читайте!

Почтмейстер (читает). «Спешу уведомить тебя, душа моя
Тряпичкин, какие со мной чудеса. На дороге обчистил меня кру-
гом пехотный капитан, так что трактирщик хотел уже было по-
садить в тюрьму; как вдруг, по моей петербургской физиономии
и по костюму, весь город принял меня за генерал-губернатора.
И я теперь живу у городничего, жуирую², волочусь напропалую
за его женой и дочкой; не решился только, с которой начать,—
думаю, прежде с матушки, потому что, кажется, готова сейчас на
все услуги. Помнишь, как мы с тобой бедствовали, обедали наше-
рамыжку и как один раз было кондитер схватил меня за воротник
по поводу съеденных пирожков на счёт доходов аглицкого коро-
ля? Теперь совсем другой оборот. Все мне дают взаймы сколько
угодно. Оригиналы страшные. От смеху ты бы умер. Ты, я знаю,
—

¹    Эштафета (искажён, эстафета) — здесь: срочная почта.

²    Жуировать — развлекаться, вести весёлую жизнь.

пишешь статейки: помести их в свою литературу. Во-первых, го-
родничий — глуп, как сивый мерин...».

Городничий. Не может быть этого! Там нет этого.

Почтмейстер (показывает письмо). Читайте сами.

Городничий {читает). «Как сивый мерин». Не может быть!
вы это сами написали.

Почтмейстер. Как же бы я стал писать?

Артемий Филиппович. Читайте!

Лука Лукич. Читайте!

Почтмейстер (продолжая читать). «Городничий — глуп,
как сивый мерин...».

Городничий. О, чёрт возьми! нужно ещё повторять! как буд-
то оно там и без того не стоит.

Почтмейстер (продолжая читать). Хм... хм... хм... хм...
«сивый мерин. Почтмейстер тоже добрый человек...». (Оставляя
читать.) Ну, тут обо мне тоже он неприлично выразился.

Городничий. Нет, читайте!

Почтмейстер. Да к чему ж?..

Городничий. Нет, чёрт возьми, когда уж читать, так читать!
Читайте всё!

Артемий Филиппович. Позвольте, я прочитаю. (Надева-
ет очки и читает.) «Почтмейстер точь-в-точь наш департамент-
ский сторож Михеев; должно быть, также, подлец пьёт горькую».

Почтмейстер (к зрителям). Ну, скверный мальчишка, ко-
торого надо высечь; больше ничего!

Артемий Филиппович (продолжая читать). «Надзира-
тель над богоугодным заведе... и... и... и... (Заикается.)

Коробкин. А что ж вы остановились?

Артемий Филиппович. Да нечёткое перо... впрочем, вид-
но, что негодяй.

Коробкин. Дайте мне! Вот у меня, я думаю, получше глаза.
(Берёт письмо.)

Артемий Филиппович (не давая письмо). Нет, это место
можно пропустить, а там дальше разборчиво.

Коробкин. Да позвольте, уж я знаю.

Артемий Филиппович. Прочитать я и сам прочитаю; да-
лее, право, всё разборчиво.

Почтмейстер. Нет, всё читайте! ведь прежде всё читано.

Все. Отдайте, Артемий Филиппович, отдайте письмо! (Короб-
кину.) Читайте!

Артемий Филиппович. Сейчас. (Отдаёт письмо.) Вот,
позвольте... (Закрывает пальцем.) Вот отсюда читайте.

Все приступают к нему.

Почтмейстер. Читайте, читайте! вздор, всё читайте!

Короб кин (читая). «Надзиратель над богоугодным заведе-
нием Земляника — совершенная свинья в ермолке».

Артемий Филиппович (к зрителям). И неостроумно! Сви-
нья в ермолке! где ж свинья бывает в ермолке?

Ко робки н (продолжая читать). «Смотритель училищ про-
тухнул насквозь луком».

Лука Лукич (тс зрителям). Ей-богу, и в рот никогда не брал
луку.

Аммос Фёдорович (в сторону). Слава Богу, хоть, по край-
ней мере, обо мне нет!

Коробкин (читает). «Судья...».

Аммос Фёдорович. Вот тебе на! (Вслух.) Господа, я думаю,
что письмо длинно. Да и чёрт ли в нём: дрянь этакую читать.

Лука Лукич. Нет!

Почтмейстер. Нет, читайте!

Артемий Филиппович. Нет уж, читайте!

Коробкин (продолжает). «Судья Ляпкин-Тяпкин в силь-
нейшей степени моветон⁶⁴...». (Останавливается.) Должно быть,
французское слово.

Аммос Фёдорович. А чёрт его знает, что оно значит! Ещё
хорошо, если только мошенник, а может быть, и того ещё хуже.

Коробкин (продолжая читать). «А впрочем, народ госте-
приимный и добродушный. Прощай, душа Тряпичкин. Я сам, по
примеру твоему, хочу заняться литературой. Скучно, брат, так
жить; хочешь, наконец, пищи для души. Вижу: точно нужно чем-
нибудь высоким заняться. Пиши ко мне в Саратовскую губернию,
а оттуда в деревню Подкатиловку. (Переворачивает письмо и чи-
тает адрес.) Его благородию, милостивому государю, Ивану Васи-
льевичу Тряпичкину, в Почтамтскую улицу, в доме под нумером
девяносто седьмым, поворотя на двор, в третьем этаже направо».

Городничий. Вот когда зарезал, так зарезал! Убит, убит,
совсем убит! Ничего не вижу. Вижу какие-то свиные рыла вместо
лиц, а больше ничего... Воротить, воротить его! (Машет рукою.)
Куды воротить! Я, как нарочно, приказал смотрителю дать самую
лучшую тройку; чёрт угораздил дать и вперёд предписание.

Жена Коробки на. Вот уж точно, беспримерная конфузил!

Аммос Фёдорович. Однако ж, чёрт возьми, господа! он
у меня взял триста рублей взаймы.

Артемий Филиппович. У меня тоже триста рублей.

Почтмейстер (вздыхает). Ох! и у меня триста рублей.

Бобчинский. У нас с Петром Ивановичем шестьдесят пять-с
па ассигнации-с, да-с.

Аммос Фёдорович (в недоумении расставляет руки). Как
же это, господа? Как это, в самом деле, мы так оплошачи?

Городничий (бьёт себя по лбу). Как я — нет, как я, старый
дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на
службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенни-
ков над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что
весь свет готовы обворовать, поддевал на уду! Трёх губернаторов
обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой) нечего и говорить
про губернаторов...

Анна Андреевна. Но этого не может быть, Антоша: он об-
ручился с Машенькой...

Городничий (в сердцах). Обручился! Кукиш с маслом —
вот тебе обручился! Лезет мне в глаза с обрученьем!.. (В исступ-
лении.) Вот смотрите, смотрите, весь мир, всё христианство, все
смотрите, как одурачен городничий! Дурака ему, дурака, старому
подлецу! (Грозит самому себе кулаком.) Эх ты, толстоносый! Со-
сульку, тряпку принял за важного человека! Вон оп теперь по всей
дороге заливает колокольчиком! Разнесёт по всему свету историю.
Мало того что пойдёшь в посмешище — найдётся щелкопёр⁶⁵, бу-
магомарака, в комедию тебя вставит. Вот что обидно! Чина, зва-
ния не пощадит, и будут все скалить зубы и бить в ладоши. Чему
смеётесь? — Над собою смеётесь!.. Эх вы!.. (Стучит со злости но-
гами об пол.) Я бы всех этих бумагомарак! У, щелкопёры, либера-
лы проклятые! чёртово семя! Узлом бы вас всех завязал, в муку
бы стёр вас всех да чёрту в подкладку! в шапку туды ему!.. (Суёт
кулаком и бьёт каблуком в пол. После некоторого молчания.) До
сих пор не могу прийти в себя. Вот, подлинно, если Бог хочет на-
казать, то отнимет прежде разум. Ну что было в этом вертопрахе
похожего на ревизора? Ничего не было! Вот просто на полмизинца
не было похожего — и вдруг все: ревизор! ревизор! Ну кто первый
выпустил, что он ревизор? Отвечайте!

Артемий Филиппович (расставляя руки). Уж как это
случилось, хоть убей, не могу объяснить. Точно туман какой-то
ошеломил, чёрт попутал.

Аммос Фёдорович. Да кто выпустил — вот кто выпустил:
эти молодцы! (Показывает на Добчинского и Бобчинского.)

Бобчииский. Ей-ей, не я!
и не думал...

 

Добчинский. Я ничего,
совсем ничего...

Артемий Филиппович.

Конечно, вы.

Лука Лукич. Разумеется.

Прибежали как сумасшедшие
из трактира: «Приехал, при-
ехал и денег не плотит...». На-
шли важную птицу!

Городничий. Натурально, вы! сплетники городские, лгуны
проклятые!

Артемий Филиппович. Чтоб вас чёрт побрал с вашим ре-
визором и рассказами!

Городничий. Только рыскаете по городу и смущаете всех,
трещотки проклятые! Сплетни сеете, сороки короткохвостые!

Аммос Фёдорович. Пачкуны проклятые!

Лука Лукич. Колпаки!

Артемий Филиппович. Сморчки короткобрюхие!

Все обступают их.

Бобчинский. Ей-богу, это не я, это Пётр Иванович.

Добчинский. Э, нет, Пётр Иванович, вы ведь первые того...

Бобчинский. А вот и нет; первые-то были вы.

Явление последнее

Те же и жандарм.

Жандарм. Приехавший по именному повелению из Петер-
бурга чиновник требует вас сей же час к себе. Он остановился
в гостинице.

Произнесённые слова поражают как громом всех. Звук
изумления единодушно взлетает из дамских уст; вся группа,
вдруг переменивши положение, остаётся в окаменении.

Немая сцена

Городничий посередине в виде столба, с распростёртыми
руками и запрокинутой назад головою. По правую руку его
жена и дочь с устремившимся к нему движеньем всего тела; за
ними почтмейстер, превратившийся в вопросительный знак,
обращённый к зрителям; за ним Лука Лукич, потерявшийся
самым невинным образом; за ним, у самого края сцены,
три дамы, гостьи, прислонившиеся одна к другой с самым
сатирическим выражением лица, относящимся прямо
к семейству городничего. По левую сторону городничего:
Земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто
к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными
руками, присевший почти до земли и сделавший движенье
губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе,
бабушка, и Юрьев день!». За ним Коробкин, обратившийся
ко зрителям с прищуренным глазом и едким намёком на
городничего; за ним, у самого края сцены, Бобчинский
и Добчинский с устремившимися движеньями рук друг к другу,
разинутыми ртами и выпученными друг на друга глазами.

Прочие гости остаются просто столбами. Почти полторы минуты
окаменевшая группа сохраняет такое положение.

Занавес опускается.

(1836-1842)

Узнаём о тайнах художественного слова

О «Ревизоре» как драматическом произведении

Н. В. Гоголь очень высоко оценивал роль театра.

Комедия — это один из видов драматических произведений,
отличительный признак которого — изображение жизненных
событий и характеров, вызывающих смех. А смех, по мысли Го-
голя-драматурга,— «великое дело». Он говорил: «В “Ревизоре”
я решился собрать в одпу кучу всё дурное в России, какое я тогда
знал, все несправедливости, какие делаются в тех местах и в тех
случаях, где больше всего требуется от человека справедливости,
и за одним разом посмеяться над всем». Более того, Гоголь счи-
тал, что смех является одним из главных действующих лиц его
комедии: гоголевский смех называют карающим. Ещё такой смех
называют сатирическим.

Сатирическое разоблачение существующих порядков достига-
ется Гоголем разными приёмами. Это отсутствие в речи действу-
ющих лиц логики в изложении своих мыслей (рассуждения Хле-
стакова), неожиданность ситуаций (признание в любви Хлестакова
жене и дочери городничего), приём вранья (рассказ Хлестако-
ва о его жизни в Петербурге), диалог персонажей в двух разных
смысловых планах (диалог городничего с Хлестаковым в гостини-
це), реплики в сторону (при даче взяток Хлестакову чиновниками).

Н. В. Гоголь внёс много нового в разработку самого жанра ко-
медии и деталей драматического произведения.

Обратимся к виртуальному словарю

Комедия (от греч. komos — весёлая толпа и oide — песнь) —
один из основных видов драмы, изображающий жизненные поло-
жения и характеры, которые вызывают смех.

Сатира (от лат. satira — смесь) — вид комического. Высмеива-
ние, разоблачение отрицательных сторон жизни путём изображе-
ния их в нелепом, преувеличенном, карикатурном виде.

Сюжет (от фр. sujet — предмет) — это последовательность
и связь описания событий в литературном или сценическом про-
изведении; включает в себя следующие элементы: экспозицию, за-
вязку, развитие действия, кульминацию, развязку.

Комедия «Ревизор» отличается необычностью построения сю-
жета. С первых слов городничего завязывается действие, однако
события, обычно предшествующие завязке и связанные с экспо-
зицией, становятся известными зрителю и читателю значительно
позже — они разбросаны по всей пьесе.

Необычна и развязка комедии — её сначала даже трудно
определить. На первый взгляд, она намечена отъездом Хлеста-
кова: сделано предложение о свадьбе дочери городничего, чи-
новники рады, что удалось провести ревизора. Но зрители-то
знают, что Хлестаков — пустышка, что на этом действие закон-
читься не может. Появляется Шпекии и сообщает, кто такой
Хлестаков. Все понимают, что одурачены. Найдены и виновни-
ки — Бобчиыский и Добчинский. Все расстроены, больше всех
городничий. Действие идёт на спад. И вдруг — сообщение жан-
дарма о приезде настоящего ревизора. Это — новое в драматур-
гии того времени.

Особое мастерство Гоголя проявилось в разработке ремарок.
Ни один драматург не придавал им такого значения, как Гоголь.
Они несут различную нагрузку: указывают на смену интонации
(городничий «бормочет вполголоса», «кричит»), указывают, что
делают персонажи, раскрывают их состояние («Дверь открывает-
ся, и подслушивавший с другой стороны Бобчииекий летит вме-
сте с нею па сцену. Все издают восклицания. Бобчииекий поды-
мается»).

Особая роль у ремарки, описывающей «немую сцену», не слу-
чайно Гоголь подробнейшим образом описал эту сцену и даже на-
рисовал её. Узнав, кто такой Хлестаков, все поражены и огорче-
ны, но страшнее всего известие о настоящем ревизоре, от которого
действительно можно онеметь.

Вопросы и задания

1.    Разделяете ли вы мнение Н. В. Гоголя о театре? Считаете ли
нужным и актуальным постановку пьесы «Ревизор» на сценах
современных театров?

2.    Почему Н. В. Гоголь придавал особое значению смеху? Помог
ли писатель вам, современному читателю, увидеть пороки лю-
дей и общества, от которых следует избавляться?

3.    Расскажите об особенностях сюжета комедии «Ревизор», опи-
шите сцену, которая, на ваш взгляд, является самой живопис-
ной, потрясающей.

4.    В чём проявилось мастерство автора комедии «Ревизор»?

Обдумываем прочитанное, делимся впечатлениями

1.    Что вы думаете по поводу эпиграфа к комедии Н. В. Гоголя «Реви-
зор»? О чём эта пословица как бы предупреждает читателя, толь-
ко приступившего к чтению, и о чём заставляет задуматься того
же читателя, переворачивающего последнюю страницу пьесы?

2.    Какое впечатление произвела на вас сцена чтения письма из
Петербурга городничим Антоном Антоновичем Сквозник-Дму-
хановским? Какие чувства испытывает городничий и чиновники
в этой сцене? А какие чувства испытывали вы?

3.    Какими людьми предстают перед вами чиновники уездного го-
рода? Есть им смысл бояться приезда ревизора или опасаться
следует только городничему?

4.    Какими изображены помещики Добчинский и Бобчинский? Поче-
му именно они приняли Хлестакова за ревизора, а чиновники им
сразу поверили?

5.    Почему перед появлением на сцене Хлестакова Гоголь даёт мо-
нолог его слуги — Осипа? Как этот монолог подготавливает вос-
приятие Хлестакова? В каких мыслях читатель утверждается,
когда появляется сам Хлестаков со своими рассказами о жизни
в Петербурге?

6.    Благодаря чему сцена встречи Хлестакова и городничего в го-
стинице особенно комична? Какое впечатление произвели на
вас оба героя?

7.    Как бы вы охарактеризовали Анну Андреевну и Марью Антонов-
ну — жену и дочь городничего? Что в них вас больше всего по-
разило?

8.    Когда вам было наиболее смешно в сцене вранья Хлестакова
в доме городничего? Смогли ли бы вы поверить в эти россказни,

если бы не были свидетелями пребывания Хлестакова в гости-
нице и его бесед с собственным слугой?

9. Какие чувства испытывали вы при чтении чиновниками пись-
ма Хлестакова к Тряпичкину? Как реагирует на своё описание
каждый из чиновников? Благодаря чему Хлестакову удалось так
точно их охарактеризовать?

10. Считаете ли вы немую сцену настоящей находкой автора, име-
ющей решающее значение для всей комедии? Почему?

Поразмышляем и поговорим о прочитанном

1.    Как вы думаете, почему пьеса названа «Ревизор», ведь Хлеста-
ков не ревизор, а о приезде настоящего ревизора только сооб-
щается? Какая главная идея проявляется в таком названии?

2.    Дайте характеристику городничему как государственному чинов-
нику и человеку, опираясь на задания.

•    Найдите описание городничего в «Замечаниях для господ ак-
тёров»; сопоставьте указанные Гоголем черты его характера
и особенности поведения с их проявлениями в комедии, рас-
скажите о полученных результатах.

•    Проследите, как характеризует городничего его отношение
к подчинённым чиновникам; объясните, почему он считает не-
обходимым предупредить их о приезде ревизора инкогнито.

•    Определите, как часто и с какой целью прибегает автор коме-
дии к приёму реплик «в сторону», когда в действие вступает
городничий; охарактеризуйте его речь.

•    Докажите или опровергните мысль, что городничий в конце
пьесы достоин жалости; додумайте, что он предпримет после
того, как оправится от неожиданности и предстанет перед на-
стоящим петербургским ревизором.

3.    Составьте групповой портрет чиновников уездного города, ис-
пользуя задания.

•    Расскажите о роде деятельности, поведении, привычках ка-
ждого из чиновников, привлекая материал из «Замечаний для
господ актёров» и основного текста комедии.

•    Представьте доказательства того, что большинство представ-
ленных в комедии чиновников — казнокрады и взяточники, не-
честные и непорядочные люди; установите, чем отличается от
остальных Лука Лукич Хлопов, обратите внимание, что автор
о нём ничего не сообщает в «Замечаниях для господ актёров».

4.    Охарактеризуйте Ивана Александровича Хлестакова, выполняя
следующие задания.

•    Опишите внешность, особенности личности, поведения, привыч-
ки, занятия и жизненные цели Хлестакова, подбирая факты из
«Замечаний для господ актёров» и основного текста комедии.

•    Известный учёный-литературовед Ю. В. Манн говорил о Хле-
стакове: «Он — как вода, принимающая форму любого со-
суда»; согласитесь или опровергните мысль, что Хлестакова
нельзя назвать плутом или хитрым лгуном.

•    Гоголь указывал, что Хлестаков — «тип многого разбросан-
ного в разных русских характерах... Всякий хоть на минуту...
делался и делается Хлестаковым. И ловкий гвардейский офи-
цер окажется иногда Хлестаковым, и государственный муж
окажется иногда Хлестаковым, и наш брат, грешный литера-
тор, окажется иногда Хлестаковым»; сделайте вывод, на что
указывает таким образом Гоголь.

5.    После появления комедии Гоголя сформировалось понятие
«хлестаковщины», ранее означавшее особый тип карьеризма,
когда человек выдаёт себя за того, кем он хочет быть, но кем
не является и быть не может. Потом хлестаковщиной стали на-
зывать беззастенчивое, безудержное хвастовство, враньё, край-
нюю несерьёзность, ложь, фразёрство. Как вы думаете, какое
наполнение понятия «хлестаковщина» ближе к оригиналу и су-
ществует ли это явление в наше время?

6.    По замыслу автора комедии, письмо Хлестакова не доходит
до его приятеля литератора Тряпичкина. Какая роль отводится
письму в сюжете и композиции произведения?

7.    Представьте, что Хлестаков встретился с Тряпичкиным. О чём
бы он ему смог рассказать, чего не написал в письме? Какие
бы выводы мог сделать Тряпичкин как литератор? Определите
содержание этих сюжетов.

8.    В немой сцене Гоголь выступил и режиссёром, и комментато-
ром. Чем он хотел поразить зрителей? Чего и кого так испуга-
лись чиновники: жандарма или чиновника из Петербурга? Как
вы думаете, что может случиться с ними после немой сцены,
после этих томительных 1,5 минут? Что представляет немая
сцена в идейном содержании всей комедии?

Вам, любознательные!

«Театр — великая школа»

Бессмертная комедия классика мировой литературы Н. В. Го-
голя «Ревизор!» нашла своё воплощение на многих сценах мира.

К ней не раз обращались и украинские театры. Пьеса постоянно
была в репертуаре Киевского театра русской драмы имени Леси
Украинки с 1999 года, а накануне 200-летнего юбилея писателя его
знаменитое творение обрело новую жизнь на подмостках театра.

Время поистине не властно над сценическим шедевром вели-
кого украинца — он актуален до сих пор. Спектакль режиссёра
Юрия Ефимовича Аксёнова удивляет и радует абсолютно новым
решением в фантасмагорическом ключе, в нём задействованы
элементы мистики, потустороннего мира: сами собой со скрипом
открывающиеся двери, за которыми пустота, призрак государ-
ственного чиновника, явление фалтома-ревизора в тёмных очках,
который олицетворяет страх перед столичным проверяющим.

Казалось бы хрестоматийное, заученное чуть ли не наизусть
со школьной скамьи произведение при творческом прочтении рас-
крывается по-другому, начинает играть новыми красками.

Тренируем память, развиваем мышление

Разгадайте ребус. Отгадкой будет фамилия известного писателя.
Подготовьте в группе и разыграйте перед одноклассниками ли-
тературный монтаж по произведениям этого писателя,

 

Взаимодействие искусств

Театр. Постановки пьесы: Большой драматический театр (реж.
Г. А. Товстоногов, Ленинград, 1972), Московский театр сати-
ры (реж. В. Н. Плучек, 1982), Московский театр «Современник»
(реж. В. В. Фокин, 1983), Театр им. Маяковского (реж. С. Н. Ар-
цибашев, 2007), Национальный академический театр русской
драмы им. Леси Украинки (реж. О. Д. Никитин, 2000).

Кино. Художественные фильмы «Ревизор» (реж. В. М. Пет-
ров, СССР, 1952), «Инкогнито из Петербурга» (реж. Л. И. Гайдай,
СССР, 1977) и др.

Бросим мышку, возьмём книжку

Прочитайте книги, рекомендованные для внеклассного и семейного чтения, оформите дневник читателя.

Н. В. Гоголь «Нос», «Портрет», «Женитьба».