Народна Освіта » Світова література » Иван Тургенев - "Ася", "Воробей", "Голуби" (читать онлайн, краткая биография, критика)

НАРОДНА ОСВІТА

Иван Тургенев - "Ася", "Воробей", "Голуби" (читать онлайн, краткая биография, критика)

ИВАН ТУРГЕНЕВ
(1818-1883)

«Записки охотника» (1852) открывают не только новую страницу в творческой биографии Ивана Сергеевича Тургенева, ной русскую литературу для Европы. Написанные в большинстве своём за границей, сразу же переведённые на европейские языки, они положили начало её всемирному признанию. Благодаря мастерству писателя богатый духовный мир и трагическая судьба подневольного крепостного человека нашли сочувственный отклик в душе иноязычного читателя. Стараниями И. Тургенева переводчика русская литература обрела права гражданства в Европе. Им переведены ранее неизвестные зарубежным читателям произведения Л. Пушкина, Н. Гоголя, М. Лермонтова, Ф. Достоевского, Л. Толстого.

Почти всю жизнь И. Тургенев прожил за границей, лишь наездами бы-
вая в России, что не помешало ему хранить верность своей «аннибаловской
клятве»1 — неустанно бороться с крепостничеством. Задолго до его отмены
писатель отпустил своих дворовых108 109 на волю, а крестьян — на оброк110. Антикре-
постнические повести И. Тургенева («Муму», «Постоялый двор»), тематически
близкие «Запискам охотника», также сыграли заметную роль в подготовке
общественного мнения к крестьянской реформе 1861 г. Эта заслуга писателя
отмечена не только отечественным, но и европейским сообществом. В 1879 г.
Оксфордский университет (Великобритания) присвоил ему степень доктора
гражданского права за содействие освобождению крестьян. Однако, несмотря
на высокие душевные качества простого народа, И. Тургенев не видит в нём той
силы, которая поможет России сделать шаг перед. Тема крестьянства уходит
из его творчества на второй план.

В 50-е—70-е годы XIX в. писатель задумывается о новом герое: из каких
слоёв общества он появится? Сможет ли он предложить реальную программу
обновления России и повести за собой? Об этом И. Тургенев размышляет
в своих знаменитых романах «Рудин» (1856), «Дворянское гнездо» (1859),
«Накануне» (1860), «Отцы и дети» (1862). Два его последних романа —
«Дым» (1867) и «Новь» (1877) — отличаются особенной злободневностью.
И. Тургенева неслучайно называли летописцем духовной жизни русской
интеллигенции, подчеркивая его способность чутко улавливать чувства и
мысли людей этого культурного слоя. Именно поэтому его романы не раз

становились предметом острой полемики111 с обеих сторон: как противников,
так и единомышленников.

Оскорблённый грубой и незаслуженной критикой романа «Отцы и дети»,
И. Тургенев в 1868 г. уезжает в Европу, где проходят два последних десяти-
летия его жизни.

Писатель тосковал по родине, русской природе. Умирая на чужбине от тяжё-
лой болезни, он просил в письме поэта Я. Полонского: «Когда будете в Спасском,
поклонитесь от меня дому, саду, моему молодому дубу — родине поклонитесь,
которую я уже никогда не увижу». Согласно завещанию, писателя похоронили в
Петербурге. Россия торжествен но, со всеми почестями провод ила еп> в бессмертие.

Вопросы и задания

1.    Какие вопросы волновали И. Тургенева в 50-70-е годы XIX в.?

2.    Почему о Тургеневе говорят, как о «после» русского романа в Европе?

Повесть «Ася» (1858) является одной из лучших в творческом наследии
И. Тургенева. Она во многом автобиографична, её герой несёт в себе частиц}-'
авторского «Я». Лиризм повести проявляется: а) в теме произведения (рас-
сказ-воспоминание о единственной, но утраченной любви); б) в повествовании
от первого лица, отмеченном исповедальностью; в) в размышлениях, пережи-
ваниях и чувствах рассказчика, выходящих на первый план по сравнению с
действием; г) в настроениях близкого автору рассказчика, которые определяют
тон повествования и описаний.

АСЯ

Повесть
(В сокращении)

I

— Мне было тогда лет двадцать пять, — начал Н. Н., — дела давно минув-
ших дней, как видите. Я только что вырвался на волю и уехал за границу, не
для того, чтобы «кончить мое воспитание», как говаривалось тогда, а просто
мне захотелось посмотреть на мир Божий. Я был здоров, молод, весел, деньги
у меня не переводились, заботы ещё не успели завестись — я жил без оглядки,
делал, что хотел, процветал, одним словом. (...) Я путешествовал без всякой
цели, без плана; останавливался везде, где мне нравилось, и отправлялся
тотчас далее, как только чувствовал желание видеть новые лица — именно
лица. (...)

Итак, лет двадцать тому назад я проживал в немецком небольшом городке
3., на левом берегу Рейна. (...) На противоположном берегу находился городок
Л., немного побольше того, в котором я поселился. Однажды вечером сидел
я на своей любимой скамье и глядел то на реку, то на небо, то на виноградни-
ки. (...) Вдруг донеслись до меня звуки музыки: я прислушался. В городе Л.
играли вальс; контрабас гудел отрывисто, скрипка неясно заливалась, флейта
свистала бойко.

—    Что это? — спросил я у подошедшего ко мне старика в плисовом жилете,
синих чулках и башмаках с пряжками.

—    Это, — отвечал он мне, предварительно передвинув мундштук своей
трубки из одного угла губ в другой, — студенты приехали из В. на коммерш.

«А посмотрю-ка я на этот коммерш, — подумал я, — кстати же я в Л. не
бывал». Я отыскал перевозчика и отправился на другую сторону.

П

Может быть, не всякий знает, что такое коммерш. Это особенного рода
торжественный пир, на который сходятся студенты одной земли или братства
(ЬагкЬтаппясЬаЙ:). (...) Такой точно коммерш происходил в г. Л. переднеболь-
шой гостиницей под вывескою Солнца, в саду, выходившем на улицу. (...) На
улице, перед низкой оградой сада, собралось довольно много народа: добрые
граждане городка Л. не хотели пропустить случая поглазеть на заезжих гостей.
Я тоже вмешался в толп}' зрителей. (...)

—    Ася, довольно тебе? — вдруг произнёс за мною мужской голос по-русски.

—    Подождем ещё, — отвечал другой, женский голос на том же языке.

Я быстро обернулся... Взор мой упал на красивогю молодого человека в
фуражке и широкой куртке; он держал под руку девушку невысокого роста,
в соломенной шляпе, закрывавшей всю верхнюю часть её лица.

—    Вы русские? — сорвалось у меня невольно с языка.

Молодой человек улыбнулся и промолвил:

—    Да, русские.

—    Я никак не ожидал... в таком захолустье, — начал было я.

—    И мы не ожидали, — перебил он меня, — что ж? тем лучше. Позвольте
рекомендоваться: меня зовут Гагиным, а вот это моя... — он запнулся на мгно-
венье, — моя сестра. А ваше имя позвольте узнать?

Я назвал себя, и мы разговорились. (...) Девушка, которую он назвал своей
сестрою, с первого взі'ляда показалась мне очень миловидной. Было что-то своё,
особенное, в складе её смугловатого, круглого лица, с небольшим тонким носом,
почти детскими щёчками и чёрными, светлыми глазами. Она была грациозно
сложена, но как будто не вполне еще развита. Она нисколько не походила на
своего брата. (...)

Гагин пригласил Н. Н. зайти в гости, и они отправились. Дом находился на холме,
с которого открывался вид на Рейн.

(...) Вид был точно чудесный. Рейн лежал перед нами весь серебряный,
между зелёными берегами; в одном месте он горел багряным золотом заката.
Приютившийся к берегу городок показывал все свои дома и улицы; широко
разбегались холмы и поля. Внизу было хорошо, но наверху ещё лучше: меня
особенно поразила чистота и глубина неба, сияющая прозрачность воздуха.
Свежий и легкий, он тихо колыхался и перекатывался волнами, словно и ему
было раздольнее на высоте.

—    Отличную вы выбрали квартиру, — промолвил я.

—    Это Ася её нашла, — отвечал Гагин, — ну-ка, Лея, — продолжал он, — рас-
поряжайся. Вели всё сюда подать. Мы станем ужинать на воздухе. Тут музыка
слышнее. Заметили ли вы, — прибавил он, обратясь ко мне, — вблизи иной
вальс никуда не годится — пошлые, грубые звуки, — а в отдаленье, чудо! так и
шевелит в вас все романтические струны.

Ася (собственное имя её было Анна, но Гагин называл её Асей, и уж вы
позвольте мне её так называть) — Ася отправилась в дом и скоро вернулась
вместе с хозяйкой. (...) Мы уселись и принялись за ужин. Ася сняла шляпу; её
чёрные волосы, остриженные и причёсанные, как у мальчика, падали крупны-
ми завитками на шею и уши. Сначала она дичилась меня; но Гагин сказал ей:

—    Ася, полно ёжиться! он не кусается.

Она улыбнулась и немного спустя уже сама заговаривала со мной. Я не
видал существа более подвижного. Ни одно мгновенье она не сидела смирно;
вставала, убегала в дом и прибегала снова, напевала вполголоса, часто смея-
лась, и престранным образом: казалось, она смеялась не том)', что слышала,
а разным мыслям, приходившим ей в голову. Её большие глаза глядели прямо,
светло, смело, но иногда веки её слегка щурились, и тогда взор её внезапно
становился глубок и нежен.

Мы проболтали часа два. (...)

—    Пора! — воскликнул я, — а то, пожалуй, перевозчика не сыщешь.

—    Пора, — повторил Гагин.

Мы пошли вниз по тропинке. Камни вдруг посыпались за нами: это Ася
нас догоняла.

—    Ты разве не спишь? — спросил её брат, но она, не ответив ему ни слова,
пробежала мимо.

Последние умиравшие плошки112, зажженные студентами в саду гостиницы,
освещали снизу листья деревьев, что придавало им праздничн ый и фантастиче-
ский вид. Мы нашли Асю у берега: она разговаривала с перевозчиком. Я прыгнул
в лодку и простился с новыми моими друзьями. Гагин обещал навестить меня
на следующий день; я пожал его руку и протянул свою Асе; но она только по-
смотрела на меня и покачала головой. Лодка отчалила и понеслась по быстрой
реке. Перевозчик, бодрый старик, с напряжением погружал вёсла в тёмную вод)'.

—    Вы в лунный столб въехали, вы его разбили, — закричала мне Ася.

Я опустил глаза; вокруг лодки, чернея, колыхались волны. (...) Лодка при-
чалила. Я вышел и оглянулся. Никого уж не было видно на противоположном
берег)'. Лунный столб опять тянулся золотым мостом через всю реку. Словно
на прощание примчались звуки старинного ланнеровского вальса113. Гагин был
нрав: я почувствовал, что все струны сердца моего задрожали в ответ на те за-
искивающие напевы. Я отправился домой через потемневшие поля, медленно
вдыхая пахучий воздух, и пришёл в свою комнатку весь разнеженный сладост-
ным томлением беспредметных и бесконечных ожиданий, Я чувствовал себя
счастливым... Но отчего я был счастлив? Я ничего не желал, я ни о чём не думал...
Я был счастлив.

III

Утром Гагин навестил нового друга и поделился планами на будущее. Рассказчик
узнал, что у Гагина — приличное состоянием, которое позволяло ему заняться жи-
вописью. Допив кофе, они пошли смотреть этюды Гагина. Асю дома не застали: она
отправилась гулять на развалины феодального замка. Приятели пошли её искать.

Вопросы и задания

1.    От чьего лица ведется повествование? Что известно об И. И.? Какие словосо-
четания являются ключевыми в его самохарактеристике?

2.    Определите завязку повести. Какое впечатление произвела Ася на рассказ-
чика во время первой встречи? Найдите и прочитайте её портрет. Что автор
подчёркивает в нём?

3.    Прочитайте отрывок, в котором изображено поведение Аси. Определите
функцию глаголов в этом описании. Понимает ли Н. Н. причину «странностей»
девушки?

4.    Почему Ася, которая ранее сослалась на усталость, затем пошла провожать
Н. Н.? Как вы думаете, чем объясняется такая непоследовательность?

5.    Пейзажные зарисовки в повести в основном даны глазами Н. Н. и только раз-
битая лунная дорожка — глазами Аси. Как вы думаете, есть ли в этом симво-
лический смысл? Разделяет ли главный герой тревогу девушки?

6.    Прочитайте описание ночной природы, завершающее первую встречу Н. Н.
с новыми друзьями. Какими чувствами наполнена душа героя? Отчего задрожа-
ли «струны» его «сердца» — только ли от музыки? Аргументируйте свой ответ.

7.    Вспомните, что такое автобиографизм в литературном произведении. Ис-
пользуя дополнительные источники, подготовьте сообщение на тему «Авто-
биографизм повести И. Тургенева „Ася"».

IV

(...) Каменистая тропинка вела к уцелевшим воротам. Мы уже подходили к
ним, как вдруг впереди нас мелькнула женская фигура, быстро перебежала по
груде обломков и поместилась на уступе стены, прямо над пропастью.

—    А ведь это Ася! — воскликнул Гагин, — экая
сумасшедшая!

 

Мы вошли в ворота и очутились на небольшом
дворике, до половины заросшем дикими ябло-
нями и крапивой. На уступе сидела, точно, Ася.
Она повернулась к нам лицом и засмеялась, но не
тронулась с места. Гагин погрозил ей пальцем, а я
громко упрекнул её в неосторожности.

—    Полноте, — сказал мне шёпотом Гагин, — не
дразните её; вы её не знаете: она, пожалуй, ещё на
башню взберётся. (...)

Лея продолжала сидеть неподвижно, подобрав
под себя нога и закутав голову кисейным шарфом;
стройный облик её отчетливо и красиво рисовался
на ясном небе; но я с неприязненным чувством по-
сматривал на неё. Уже накануне заметил я в ней
что-то напряженное, не совсем естественное... «Она хочет удивить нас, — думал
я, — к чему это? Что за детская выходка?» Словно угадавши мои мысли, она
вдруг бросила на меня быстрый и пронзительный взгляд, засмеялась опять, в два
прыжка соскочила со стены и, подойдя к старушке, попросила у ней стакан воды.

—    Ты думаешь, я хочу пить? — промолвила она, обратившись к брату, — нет;
тут есть цветы на стенах, которые непременно полить надо.

Гагин ничего не отвечал ей; а она, с стаканом в руке, пустилась карабкаться
по развалинам, изредка останавливаясь, наклоняясь и с забавной важностью
роняя несколько капель воды, ярко блестевших на солнце. Её движенья были
очень милы, но мне по-прежнему было досадно на неё, хотя я невольно любовал-
ся её лёгкостью и ловкостью. На одном опасном месте она нарочно вскрикнула
и потом захохотала... Мне стало ещё досаднее. (...)

Наконец, Ася опорожнила весь свой стакан и, шаловливо покачиваясь,
возвратилась к нам. Странная усмешка слегка подёргивала её брови, ноздри
и губы; полудерзко, полувесело щурились темные глаза.

«Вы находите моё поведение неприличным, — казалось, говорило её лицо, —
всё равно: я знаю, вы мной любуетесь».

—    Искусно, Ася, искусно, — промолвил Гагин вполголоса.

Она вдруг как будто застыдилась, опустила свои длинные ресницы и скром-
но подсела к нам, как виноватая. Я тут в первый раз хорошенько рассмотрел
её лицо, самое изменчивое лицо, какое я только видел. Несколько мгновений
спустя оно уже все побледнело и приняло сосредоточенное, почти печальное
выражение; самые черты её мне показались больше, строже, проще. Она вся
затихла. Мы обошли развалину кругом (Ася шла за нами следом) и полюбо-
вались видами. (...)

На возвратном пути она пуще хохотала и шалила. Она сломала длинную
ветку, положила её к себе на плечо, как ружье, повязала себе голову шарфом.
Помнится, нам встретилась многочисленная семья белокурых и чопорных

англичан; все они, словно по команде, с холодным изумлением проводили
Асю своими стеклянными глазами, а она, как бы им назло, громко запела. Во-
ротись домой, она тотчас ушла к себе в комнату и появилась только к самому
обед}', одетая в лучшее своё платье, тщательно причёсанная, перетянутая и в
перчатках. За столом она держалась очень чинно, почти чопорно, едва отведы-
вала кушанья и пила воду из рюмки. Ей явно хотелось разыграть передо мною
новую роль — роль приличной и благовоспитанной барышни. Гагин не мешал
ей: заметно было, что он привык потакать ей во всём. Он только по временам
добродушно взглядывал на меня и слегка пожимал плечом, как бы желая ска-
зать: «Она ребёнок; будьте снисходительны». Как только кончился обед, Ася
встала, сделала нам книксен114 и, надевая шляпу, спросила Гагина: можно ли ей
пойти к фрау Луизе? (...)

Солнце село, и мне уже пора было идти домой. Лея всё ещё не возвращалась.

—    Экая она у меня вольница! — промолвил Гагин. — Хотите, я пойду про-
вожать вас? Мы по пути завернем к фрау Луизе; я спрошу, там ли она? Крюк
не велик.

Мы спустились в город и, свернувши в узкий, кривой переулочек, оста-
новились перед домом в два окна шириною и вышиною в четыре этажа. (...)

—    Ася! — крикнул Гагин, — ты здесь?

Освещённое окошко в третьем этаже стукнуло и отворилось, и мы увидали
тёмную головку Леи. Из-за неё выглядывало беззубое и подслеповатое лицо
старой немки.

—    Я здесь, — проговорила Лея, кокетливо опершись локтями на оконни-
цу, — мне здесь хорошо. На тебе, возьми, — прибавила она, бросая Гагину ветку
гераниума, — вообрази, что я дама твоего сердца.

Фрау Луизе засмеялась.

—    Н. уходит, — возразил Гагин, — он хочет с тобой проститься.

—    Будто? — промолвила Ася, — в таком случае дай ему мою ветку, а я
сейчас вернусь.

Она захлопнула окно и, кажется, поцеловала фрау Луизе. Гагин протянул
мне молча ветку. Я молча положил её в карман, дошёл до перевоза и перебрался
на другую сторону. (...) Я пришёл домой совсем в другом настроении духа, чем
накануне. Я чувствовал себя почти рассерженным и долго не мог успокоиться.
Непонятная мне самому досада меня разбирала. (...) Я начал думать... думать
об Асе. Мне пришло в голову, что Гагин в течение разговора намекнул мне на
какие-то затруднения, препятствующие его возвращению в Россию... «Полно,
сестра ли она его?» — произнёс я громко. (...)

V

На следующее утро я опять пошёл в Л. Я уверял себя, что мне хочется
повидаться с Гагиным, но втайне меня тянуло посмотреть, что станет делать
Лея, так же ли она будет «чудить», как накануне. Я застал обоих в гостиной,

и, странное дело! — оттого ли, что я ночью и утром много размышлял о
России, — Ася показалась мне совершенно русской девушкой, да, простою
девушкой, чуть не горничной. На ней было старенькое платьице, волосы она
зачесала за уши и сидела, не шевелясь, у окна да шила в пяльцах, скромно,
тихо, точно она век свой ничем другим не занималась. Она почти ничего не
говорила, спокойно посматривала на свою работу, и черты её приняли такое
незначительное, будничное выражение, что мне невольно вспомнились наши
доморощенные Кати и Маши. Для довершения сходства она принялась напе-
вать вполголоса «Матушку, голубушку». Я глядел на её желтоватое, угасшее
личико, вспоминал о вчерашних мечтаниях, и жаль мне было чего-то. По-
года была чудесная. Гагин объявил нам, что пойдет сегодня рисовать этюд с
натуры; я спросил его, позволит ли он мне провожать его, не помешаю ли я
ему? (...) Ася осталась дома. (...)

Наболтавшись досыта и наполнившись чувством удовлетворения, словно
мы что-то сделали, успели в чем-то, вернулись мы домой. Я нашел Асю точно
такою же, какою я её оставил; как я ни старался наблюдать за нею — ни тени
кокетства, ни признака намеренно принятой роли я в ней не заметил; на этот
раз не было возможности упрекнуть её в неестественности.

—    Л-га! — говорил Гагин, - пост и покаяние на себя наложила.

К вечеру она несколько раз непритворно зевнула и рано ушла к себе.
Я сам скоро простился с Гагиным и, возвратившись домой, не мечтал уже ни о
чём: этот день прошёл в трезвых ощущениях. Помнится, однако, ложась спать,
я невольно промолвил вслух:

—    Что за хамелеон эта девушка! — и, подумав немного, прибавил: — А всё-
таки она ему не сестра.

VI

Прошли целые две недели. Я каждый день посещал Гагиных. Ася словно
избегала меня, но уже не позволяла себе ни одной из тех шалостей, которые
так удивили меня в первые два дня нашего знакомства. Она казалась втайне
огорчённой или смущенной; она и смеялась меньше. Я с любопытством на-
блюдал за ней.

Она довольно хорошо говорила по-французски и по-немецки; но по всему
было заметно, что она с детства не была в женских руках и воспитание полу-
чила странное, необычное, не имевшее ничего общего с воспитанием самого
Гагина. От него (...) так и веяло мягким, полуизнеженным, великорусским
дворянином, а она не походила на барышню; во всех её движениях было что-то
неспокойное: этот дичок недавно был привит, это вино еще бродило. По при-
роде стыдливая и робкая, она досадовала на свою застенчивость и с досады
насильственно старалась быть развязной и смелой, что ей не всегда удавалось.
Я несколько раз заговаривал с ней об её жизни в России, об её прошедшем: она
неохотно отвечала на мои расспросы; я узнал, однако, что до отъезда за границу
она долго жила в деревне. (...)

Словом, она являлась мне полузагадочным существом. Самолюбивая до
крайности, она привлекала меня, даже когда я сердился на неё. В одном только
я более и более убеждался, а именно в том, что она не сестра Гагина. Он обхо-
дился с нею не по-братски: слишком ласково, слишком снисходительно и в то
же время несколько принужденно. (...)

И. Н. становится невольным свидетелем «чувствительного» разговора между
Асей и Гагиным.

VII

Н. Н. истолковал увиденную сцену как любовное объяснение между Асей и Га-
гиным. С одной стороны, он чувствовал себя обманутым; с другой — неосознанно
ревновал Асю. Не желая встречаться с «притворщиками», Н. Н. отправляется в трёх-
дневный поход вверх по течению реки, на которой располагался городок 3. Придя
домой, он находит записку Гагина, который приглашал его в гости.

VIII

Гагин встретил Н. Н. по-приятельски, однако Ася вела себя странно. Её поведение,
ужимки115 и неестественный смех вызвали недоумение Н. Н., и он заторопился домой.
Гагин вызвался его провожать, между ними произошёл важный разговор. Из рас-
сказа Гагина Н. Н. узнал, что Ася — незаконнорожденная дочь его отца и горничной,
с которой отец сошёлся через несколько лет после смерти жены. Татьяна (так звали
мать Аси) отвергла предложение барина выйти за него замуж. После её смерти Ася
воспитывалась в господском доме. Несмотря на полную свободу и любовь отца, Ася
страдала от двусмысленности своего положения. Перед смертью отец открывает
Гагину тайну Асиного рождения и завещает ему заботиться о сестре.

(...) Я привез её в Петербург. Как мне ни больно было с ней расстаться, -
жить с ней вместе я никак не мог; я поместил её в один из лучших пансионов.
(...) Из всех своих подруг она сошлась только с одной, некрасивой, загнанной
и бедной девушкой. Остальные барышни, с которыми она воспитывалась,
большей частью из хороших фамилий, не любили её, язвили её и кололи, как
только могли; Ася им на волос не уступала. Однажды на уроке из Закона Бо-
жия преподаватель заговорил о пороках. «Лесть и трусость — самые дурные
пороки», — громко промолвила Ася. Словом, она продолжала идти своей до-
рогой; только манеры её стали лучше, хотя и в этом отношении она, кажется,
не много успела.

Наконец, ей минуло семнадцать лет; оставаться ей далее в пансионе было
невозможно. Я находился в довольно большом затруднении. Вдруг мне при-
шла благая мысль: выйти в отставку, поехать за границу' на год или на два и
взять Асю с собою. Задумано — сделано; и вот мы с ней на берегах Рейна, где
я стараюсь заниматься живописью, а она... шалит и чудит по-прежнему. (...)

Ася встретила нас на самом пороге дома; я снова ожидал смеха; но она вы-
шла к нам вся бледная, молчаливая, с потупленными глазами.

—    Вот он опять, — заговорил Гагин, — и, заметь, сам захотел вернуться.

Лея вопросительно посмотрела на меня. Я, в свою очередь, протянул ей руку

и на этот раз крепко пожал её холодные пальчики. Мне стало очень жаль её;
теперь я многое понимал в ней, что прежде сбивало меня с толку: её внутреннее
беспокойство, неуменье держать себя, желание порисоваться — всё мне стало
ясно. Я заглянул в эту душу: тайный гнёт давил её постоянно, тревожно пута-
лось и билось неопытное самолюбие, но всё существо её стремилось к правде.
Я понял, почему эта странная девочка меня привлекала: не одной только полу-
дикой прелестью, разлитой по всему её тонкому телу, привлекала она меня: её
душа мне нравилась.

Гагин начал копаться в своих рисунках; я предложил Асе погулять со мною
по винограднику. Она тотчас согласилась, с весёлой и почти покорной готов-
ностью. Мы спустились до половины горы и присели на широкую плиту. (...)

—    Отчего вы сегодня рассмеялись, как только увидели меня? — спросил я.

—    Сама не знаю. Иногда мне хочется плакать, а я смеюсь. Вы не должны
судить меня... по тому, что я делаю. Ах, кстати, что это за сказка о Лорелее116?
Ведь это её скала виднеется? Говорят, она прежде всех топила, а как полюбила,
сама бросилась в воду. Мне нравится эта сказка. Фрау Луизе мне всякие сказки
сказывает. У фрау Луизе есть чёрный кот с жёлтыми глазами...

Ася подняла голову и встряхнула кудрями.

—    Ах, мне хорошо, — проговорила она.

В это мгновенье долетели до нас отрывочные, однообразные звуки. Сотни
голосов разом и с мерными расстановками повторяли молитвенный напев:

 

толпа богомольцев тянулась внизу по дороге с
крестами и хоругвями...

—    Вот бы пойти с ними, — сказала Ася, при-
слушиваясь к постепенно ослабевавшим взрывам
голосов.

—    Разве вы так набожны?

—    Пойти куда-нибудь далеко, на молитву, на
трудный подвиг, — продолжала она. — А то дни
уходят, жизнь уйдёт, а что мы сделали?

—    Вы честолюбивы, — заметил я, — вы хотите
прожить не даром, след за собой оставить...

—    А разве это невозможно?

«Невозможно», — чуть было не повторил я... Но

я взглянул в её светлые глаза и только промолвил:

—    Попытайтесь. (...)

Я глядел на неё, всю облитую ясным солнечным лучом, всю успокоенную
и кроткую. Все радостно сияло вокруг нас, внизу, над нами — небо, земля и
воды; самый воздух, казалось, был насыщен блеском.

—    Посмо трите, как хорошо! — сказал я, невольно понизив голос.

—    Да, хорошо! — так же тихо отвечала она, не смотря на меня. — Если б мы
с вами были птицы, — как бы мы взвились, как бы полетели... Так бы и утонули
в этой синеве... Но мы не птицы.

—    А крылья могут у нас вырасти, — возразил я.

—    Как так?

—    Поживите — узнаете. Есть чувства, которые поднимают нас от земли. Не
беспокойтесь, у вас будут крылья.

—    А у вас были?

—    Как вам сказать... Кажется, до сих пор я ещё не летал.

Ася опять задумалась. Я слегка наклонился к ней.

—    Умеете вы вальсировать? — спросила она вдруг.

—    Умею, — отвечал я, несколько озадаченный.

—    Так пойдёмте, пойдёмте... Я попрошу брата сыграть нам вальс... Мы во-
образим, что мы летаем, что у нас выросли крылья. (...)

X

Весь этот день прошел как нельзя лучше. Мы веселились, как дети. Ася была
очень мила и проста. Гагин радовался, глядя на неё. Я ушёл поздно. Въехавши
на средину Рейна, я попросил перевозчика пустить лодку вниз по течению.
Старик поднял вёсла — и царственная река понесла нас. Глядя кругом, слушая,
вспоминая, я вдруг почувствовал тайное беспокойство на сердце... поднял глаза
к небу — но и в небе не было покоя: испещрённое звёздами, оно всё шевели-
лось, двигалось, содрогалось; я склонился к реке... но и там, и в этой тёмной,
холодной глубине, тоже колыхались, дрожали звёзды; тревожное оживление
мне чудилось повсюду — и тревога росла во мне самом. Я облокотился на край
лодки... Шёпот ветра в моих ушах, тихое журчанье воды за кормою меня раз-
дражали, и свежее дыханье волны не охлаждало меня; соловей запел на берег}'
и заразил меня сладким ядом своих звуков. Слёзы закипали у меня на глазах,
но то не были слёзы беспредметного восторга. Что я чувствовал, было не то
смутное, ещё недавно испытанное ощущение всеобъемлющих желаний, когда
душа ширится, звучит, когда ей кажется, что она всё понимает и всё любит...
Нет! во мне зажглась жажда счастия. Я ещё не смел назвать его по имени, —
но счастья, счастья до пресыщения — вот чего хотел я, вот о чём томился...
А лодка всё неслась, и старик перевозчик сидел и дремал, наклонясь над
вёслами.

Вопросы и задания

1. Как автором изображена многоликость и живость Аси? А каково отношение к
её поступкам главного героя?

2.    Почему Ася оставалась для И. Н. «полузагадочным существом»? Какие черты
девушки его удивляли?

3.    Как Ася отстаивала чувство собственного достоинства? Какие пороки людей
она считала самыми отвратительными? Согласны ли вы с ней? Если да, то
почему?

4.    Кто, по мнению Гагина, достоин быть Асиным избранником? Почему любовь
может обернуться для неё бедой?

5.    Перечитайте начало IX главы и ответьте на вопросы: «Как повлиял рассказ
Гагина на отношение И. И. к Асе? Чем его особенно привлекла эта странная
девушка?»

6.    В чём видит Ася смысл своей жизни и как это её характеризует? О чём она
мечтает?

7.    Перечитайте X главу. Какие предчувствия охватили главного героя? Подтвер-
дите свой ответ цитатами из текста.

8.    Как вы думаете, какое место занимает X глава в композиции повести «Ася»?

9.    Прочитайте диалог между Асей и И. Н. в лицах. Как вы думаете, о каких кры-
льях идёт речь? Можно ли утверждать, что «крылья» в данном случае являются
метафорой любви? Аргументируйте свой ответ.

10.    Составьте монологическое высказывание на тему «Что за хамелеон эта де-
вушка» (по повести И.Тургенева «Ася»).

11.    Используя различные источники, подготовьте сообщение «Легенда о Ло-
релее в немецком фольклоре». Подумайте о том, какая из версий легенды
наиболее тесно связана с тургеневским пониманием любви в повести «Ася».
Почему?

XI

Отправляясь на следующий день к Гагиным, я не спрашивал себя, влюблен
ли я в Асю, но я много размышлял о ней, её судьба меня занимала, я радовался
неожиданном}' нашему сближению. Я чувствовал, что только с вчерашнего дня
я узнал её; до тех нор она отворачивалась от меня. И вот, когда она раскрылась,
наконец, передо мною, каким пленительным светом озарился её образ, как он
был нов для меня, какие тайные обаяния стыдливо в нём сквозили...

Бодро шёл я по знакомой дороге, беспрестанно посматривая на издали
белевший домик; я не только о будущем — я о завтрашнем дне не думал; мне
было очень хорошо. (...)

XII

(...) Она осталась печальной и озабоченной до самого вечера. Что-то проис-
ходило в ней, чего я не понимал. Её взор часто останавливался на мне; сердце
моё тихо сжималось под этим загадочным взором. Она казалась спокойною —
а мне, глядя на неё, все хотелось сказать ей, чтобы она не волновалась.
Я любовался ею, я находил трогательную прелесть в её побледневших чертах,
в её нерешительных, замедленных движениях — а ей почему-то воображалось,
что я не в духе.

—    Послушайте, — сказала она мне незадолго до прощанья, — меня мучит
мысль, что вы меня считаете легкомысленной... Вы вперёд всегда верьте том)',
что я вам говорить буду, только и вы будьте со мной откровенны: а я вам всегда
буду говорить правду, даю вам честное слово...

Это «честное слово» опять заставило меня засмеяться.

—    Ах, не смейтесь, — проговорила она с живостью, — а то я вам скажу
сегодня то, что вы мне сказали вчера: «Зачем вы смеетесь?» — и, помолчав
немного, она прибавила: — Помните, вы вчера говорили о крыльях?.. Крылья
у меня выросли — да лететь некуда. (...)

«Неужели она меня любит?» — думал я, подходя к Рейну, быстро катив-
шему тёмные волны.

XIII

Н. Н. мучает вопрос: любит ли его Ася? Над своим отношением к ней он не раз-
мышлял, хотя и чувствовал, что девушка ему не безразлична. Посыльный мальчишка
принес записку от Аси, в которой она назначала Н. Н. свидание.

XIV

Записка от Аси заставила Н. Н. глубоко задуматься. От невесёлых мыслей его
отвлёк приход Ганина. Он, смущаясь, сообщил Н. Н., что Ася его любит, и спросил,
как относится он к его сестре. Н. Н. сказал Гагину, что Ася назначила ему свидание.
Они принимают совместное решение, согласно которому И. И. должен объясниться
с девушкой.

(...) Он ушёл, а я бросился на диван и закрыл глаза. Голова у меня ходила
кругом: слишком много впечатлений в неё нахлынуло разом. Я досадовал на
откровенность Гагина, я досадовал на Лею, её любовь меня и радовала и сму-
щала. Я не мог понять, что заставило её всё высказать брату; неизбежность
скорого, почти мгновенного решения терзала меня...

«Жениться на семнадцатилетней девочке, с её нравом, как это можно!» —
сказал я, вставая.

XV

В условленный час И. Н. переправился через Рейн, но получил от Аси новую
записку, в которой указано другое место и время свидания.

(...) Я начал думать об ожидавшем меня свидании, но мои думы были
заботливые, невесёлые думы. Не с лёгким сердцем шёл я на это свидание,
не предаваться радостям взаимной любви предстояло мне; мне предстояло
сдержать данное слово, исполнить трудную обязанность. «С ней шутить нель-
зя» — эти слова Гагина, как стрелы, впились в мою душу. А ещё четвёртого
дня в этой лодке, уносимой волнами, не томился ли я жаждой счастья? Оно
стало возможным — и я колебался, я отталкивал, я должен был оттолкнуть его
прочь... Его внезапность меня смущала. Сама Ася, с её огненной головой, с её
прошедшим, с её воспитанием, это привлекательное, но странное существо —
признаюсь, она меня пугала. Долго боролись во мне чувства. Назначенный
срок приближался. «Я не мог}' на ней жениться, — решил я, наконец, — она не
узнает, что и я полюбил её». (...)

XVI

В небольшой комнатке, куда я вошёл, было довольно темно, и я не тотчас
увидел Лею. Закутанная в длинную шаль, она сидела на стуле возле окна, от-
вернув и почти спрятав голову, как испуганная птичка. Она дышала быстро
и вся дрожала. Мне стало несказанно жалко её. Я подошёл к ней. Она ещё
больше отвернула голову...

—    Анна Николаевна, — сказал я.

Она вдруг вся выпрямилась, хотела взглянуть на меня — и не могла.
Я схватил её руку, она была холодна и лежала как мёртвая на моей ладони.

—    Я желала... — начала Ася, стараясь улыбнуться, но её бледные губы не
слушались её, — я хотела... Нет, не мог)', — проговорила она и умолкла. Дей-
ствительно, голос её прерывался на каждом слове.

Я сел подле неё.

—    Анна Николаевна, — повторил я и тоже не мог ничего прибавить.

Настало молчание, Я продолжал держать её руку и глядел на неё. Она по-

прежнему вся сжималась, дышала с трудом и тихонько покусывала нижнюю
губу, чтобы не заплакать, чтобы удержать накипавшие слёзы... Я глядел на
неё: было что-то трогательно-беспомощное в её робкой неподвижности: точно
она от усталости едва добралась до стула и так и упала на него. Сердце во мне
растаяло...

—    Ася, — сказал я едва слышно...

Она медленно подняла на меня свои глаза... О, взгляд женщины, которая
полюбила, — кто тебя опишет? Они молили, эти глаза, они доверялись, вопро-
шали, отдавались... Я не мог противиться их обаянию. Тонкий огонь пробежал
по мне жгучими иглами; я нагнулся и приник к её руке...

Послышался трепетный звук, похожий на прерывистый вздох, и я почув-
ствовал на моих волосах прикосновение слабой, как лист, дрожавшей руки.
Я поднял голову и увидал её лицо. Как оно вдруг преобразилось! Выражение
страха исчезло с него, взор ушел куда-то далеко и увлекал меня за собою, губы
слегка раскрылись, лоб побледнел как мрамор, и кудри отодвинулись назад,
как будто ветер их откинул. Я забыл всё, я потянул её к себе — покорно по-
виновалась её рука, всё её тело повлеклось вслед за рукою, шаль покатилась с
плеч, и голова её тихо легла на мою грудь, легла под мои загоревшиеся губы...

—    Ваша... — прошептала она едва слышно. (...)

В ответ на Асино признание в любви Н. Н. обвинил её в том, что она выдала тайну
их свидания брату, и предложил расстаться.

—    И вот теперь всё кончено! — начал я снова. — Всё. Теперь нам должно
расстаться. — Я украдкой взглянул на Асю... лицо её быстро краснело. Ей,
я это чувствовал, и стыдно становилось и страшно. Я сам ходил и говорил, как
в лихорадке. — Вы не дали развиться чувству, которое начинало созревать,
вы сами разорвали нашу связь, вы не имели ко мне доверия, вы усомнились
во мне...

Пока я говорил, Лея всё больше и больше наклонялась вперед — и вдруг
упала на колени, уронила голову на руки и зарыдала. Я подбежал к ней, пы-
тался поднять её, но она мне не давалась. Я не выношу женских слёз: при виде
их я теряюсь тотчас.

—    Анна Николаевна, Ася, — твердил я, — пожалуйста, умоляю вас, ради
Бога, перестаньте... — Я снова взял ее за руку...

Но, к величайшему моему изумлению, она вдруг вскочила — с быстротою
молнии бросилась к двери и исчезла... (...)

XVII

Я выбрался из города и пустился прямо в ноле. Досада, досада бешеная
меня грызла. Я осыпал себя укоризнами. Как я мог не понять причину, за-
ставившую Асю переменить место нашего свидания, как не оценить, чего ей
стоило прийти к этой старухе, как я не удержал ее! Наедине с ней в той глухой,
едва освещенной комнате у меня достало силы, достало духа — оттолкнуть
её от себя, даже упрекать её... (...) «Я поступил по совести», — уверял я себя...
Неправда! Разве я точно хотел такой развязки? Разве я в состоянии с ней
расстаться? Разве я могу лишиться её? «Безумец! безумец!» — повторял я с
озлоблением...

Между тем ночь наступала. Большими шагами направился я к дому, где
жила Ася.

XVIII

Ася не вернулась домой. Гагин и Н. Н. отправились её искать.

XIX

В раскаянии и тоске Н. Н. мечется по берегу Рейна. Он упрекает себя в бессердеч-
ности, мысленно клянётся Асе в любви, опасается, что не найдёт девушку в живых.
В отчаянии он снова идет к дому Гагина, чтобы узнать, не нашлась ли Ася.

XX

Быстро взбираясь по тропинке виноградника, И. Н. увидел свет в комнате Аси.
Он постучал в окно и хотел поговорить с Гагиным, но тот отказался, сославшись на
поздний час.

(...) Я хотел тогда же сказать Гагину, что я прошу руки его сестры. Но такое
сватанье в такую пору... «До завтра, — подумал я, — завтра я буду счастлив...»

Завтра я буду счастлив! У счастья нет завтрашнего дня; у него нет и вче-
рашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть насто-
ящее — и то не день — а мгновенье.

Я не помню, как дошёл я до 3. Не ноги меня несли, не лодка меня везла:
меня поднимали какие-то широкие, сильные крылья. Я прошёл мимо куста, где
пел соловей, я остановился и долго слушал: мне казалось, он пел мою любовь
и моё счастье.

XXI

Когда на другой день Н. Н. подошёл к знакомому домику, то увидел, что он опустел.
Служанка сказала, что жильцы уехали рано утром, и отдала ему письмо. В письме
Гагин просил не сердиться за внезапный отъезд и не искать их — так захотела Ася.
Ещё он написал, что с уважением относится к сословным предрассудкам, которые
не позволяют Н. Н. жениться на Асе.

(...) «Какие предрассудки? — вскричал я, как будто он мог меня слы-
шать, — что за вздор! Кто дал право похитить её у меня...» Я схватил себя
за голову...

(...) Одна мысль во мне загорелась: сыскать их, сыскать во что бы то ни
стало. Принять этот удар, примириться с такою развязкой было невозможно.
(■).

В конторе И. Н. узнал, что Гагины купили билеты до Кёльна. Он направился домой
уложить чемоданы, чтобы пуститься вдогонку за Асей. Когда он проходил мимо дома
фрау Луизе, она его окликнула и отдала записку.

(...) На крошечном клочке бумаги стояли следующие слова, торопливо на-
черченные карандашом:

«Прощайте, мы не увидимся более. Не из гордости я уезжаю — нет, мне
нельзя иначе. Вчера, когда я плакала перед вами, если б вы мне сказали одно
слово, одно только слово — я бы осталась. Вы его не сказали. Видно, так луч-
ше... Прощайте навсегда!»

Одно слово... О, я безумец! Это слово... я со слезами повторял его накануне,
я расточал его на ветер, я твердил его среди пустых нолей... но я не сказал его
ей, я не сказал ей, что я люблю её... Да я и не мог произнести тогда это слово.
Когда я встретился с ней в той роковой комнате, во мне ещё не было ясного
сознания моей любви; оно не проснулось даже тогда, когда я сидел с её бра-
том в бессмысленном и тягостном молчании... оно вспыхнуло с неудержимой
силой лишь несколько мгновений спустя, когда, испуганный возможностью
несчастья, я стал искать и звать её... но уж тогда было поздно. (...)

XXII

Несмотря на все усилия, Н. Н. не удалось разыскать Асю.

И я не увидел их более — я не увидел Аси. (...) Лея осталась в моей памяти
той самой девочкой, какою я знавал её в лучшую пору моей жизни, какою
я её видел в последний раз, наклонённой на спинку низкого деревянного
стула. Впрочем, я должен сознаться, что я не слишком долго грустил по ней:
я даже нашёл, что судьба хорошо распорядилась, не соединив меня с Леей;
я утешался мыслию, что я, вероятно, не был бы счастлив с такой женой. Я был
тогда молод — и будущее, это короткое, быстрое будущее, казалось мне бес-
предельным. Разве не может повториться то, что было, думал я, и ещё лучше,
ещё прекраснее?.. Я знавал других женщин, — но чувство, возбуждённое во
мне Леей, то жгучее, нежное, глубокое чувство, уже не повторилось. Нет! ни
одни глаза не заменили мне тех, когда-то с любовию устремлённых на меня
глаз, ни на чьё сердце, припавшее к моей груди, не отвечало моё сердце таким
радостным и сладким замиранием! Осуждённый на одиночество бессемейного
бобыля117, доживаю я скучные годы, но я храню, как святыню, её записочки и
высохший цветок гераниума, тог самый цветок, который она некогда бросила
мне из окна. Он до сих пор издаёт слабый запах, а рука, мне давшая его, та рука,
которую мне только раз пришлось прижать к губам моим, быть может, давно
уже тлеет в могиле... И я сам — что сталось со мною? Что осталось от меня,
от тех блаженных и тревожных дней, от тех крылатых надежд и стремлений?
Так лёгкое испарение ничтожной травки переживает все радости и все горести
человека — переживает самого человека.

1857

И. Тургенев создал идеальный тип русской героини. «Тургеневские де-
вушки» составляют разительный контраст своему окружению. В их облике,
характере, внешности, речах писатель подчёркивает сильные чувства, верность
слову, отвращение к лести, лжи и притворству. Это богато одарённые, не ис-
порченные светом натуры, сильные духом, способные преодолевать трудности.
Им свойственна «правдивость ума, которая освещает красот}'души». Они ждут
своего избранника, способного на решительный поступок. Герои И. Тургенева
«проверяются» в их отношении к такой женщине. Как правило, они отступают
перед её силой и смелостью.

Вопросы и задания

1.    Обратитесь к тексту и ответьте на вопрос: «О чём переживает Ася?» Как вы
объясните её фразу: «Крылья у меня выросли — да лететь некуда»?

2.    Почему Ася первая назначает свидание Н. Н.? Как раскрывается её характер
в этом поступке?

3.    Как вы думаете, почему Асины чувства автор сравнивает со стихией — грозой,
огнём?

4.    Н. Н. рассказал об Асиной записке Гагину. Как вы думаете, это предательство
или дворянское понимание чести? Оцените его поступок. Аргументируйте
свой ответ.

5.    Какие чувства испытывает Н. Н. после ухода Гагина и почему? Какие сомнения
борются в его душе? Чем Ася — это «привлекательное, но странное суще-
ство» — испугала Н. Н.? Подтвердите свои рассуждения цитатами из текста.

6.    Известно, что герои И. Тургенева проходят испытание любовью. Как вы ду-
маете, почему в решительную минуту объяснения Н. Н. пасует и отступает?
Виноваты ли в этом «сословные предрассудки» героя? Аргументируйте свой
ответ.

7.    Когда у Н. Н. просыпается настоящая любовь к Асе? Почему «широкие силь-
ные крылья» любви не принесли его к счастью? Согласны ли вы с автором, что
нельзя быть счастливым завтра, что у счастья есть «настоящее — и то не день, —
а мгновение»?Или у вас другое мнение? Объясните ваши рассуждения.

8.    Что свято хранит Н. И. как символ несбывшихся надежд и стремлений?

9.    Как вы думаете, почему герой И. Тургенева не назван по имени? В чём обоб-
щающий смысл этого образа?

10.    Подготовьте устное или письменное размышление на тему «Два свидания».
Сравните две встречи Н. Н. и Аси по таким характеристикам: а) место свида-
ния; б) настроение героев; в) интонация их речи; г) ключевой образ птицы и
крыльев; д) музыка, красота, движение. Выявите сходное и различное.

11.    В финале повести автор описывает одиночество главного героя, который
пропустил свою «птицу счастья». А как, по-вашему, сложилась жизнь Аси?
Напишите об этом небольшое сочинение и дайте ему название.

12.    Составьте монологическое высказывание на одну из тем: «Образ Аси как
яркий пример „тургеневской девушки'*»; «Современны ли „тургеневские
девушки**?».

13.    Найдите и прослушайте известный романс «Утро туманное» (композитор
Ю. Абаза), написанный на стихотворение И. Тургенева «В дороге» (1843).
Удалось ли композитору передать тургеневскую атмосферу светлой грусти?

14.    Повесть И. Тургенева «Ася» экранизирована в 1977 г. (реж. И. Хейфиц). По-
смотрите фильм. Обратите внимание: в начале кинофильма звучит стихо-
творение А. Фета «А. Л. Бржевской». Как вы думаете, почему оно предпослано
как эпиграф экранизации повести? Прочитайте последнее четверостишие
этого стихотворения: «Не жизни жаль с томительным дыханьем, / Что жизнь
и смерть? А жаль того огня, /Что просиял над целым мирозданьем, /Ив ночь
идет, и плачет, уходя».Что сближает эти строки А. Фета с финалом повести
И. Тургенева «Ася»?

«Стихотворения в прозе» И. Тургенева

Цикл «Стихотворения в прозе» называют «лебединой песней» И. Турге-
нева — они создавались в последние годы жизни писателя. Первая часть цик-
ла, составленная из пятидесяти произведений, увидела свет в 1882 г., вторая
часть (около тридцати стихотворений) при жизни писателя не публиковалась.
В лирических миниатюрах в прозе воплотились мысли и чувства автора,
владевшие им на протяжении всего творческого пути. Писатель обращается
к загадкам жизни и смерти, размышляет о судьбах своей родины, о смысле
и кратковременности человеческого существования, о подвиге и жертве, об
одиночестве и страданиях. Многообразие содержания воплощено в различ-
ных формах: признаний-раздумий («Стой!», «Как хороши, как свежи были
розы...»), живописных зарисовок («Воробей»), бытовых рассказов («Морское
плавание»), развернутых аллегорий («Без гнезда», «Песочные часы»), новелл-
притч («Милостыня»). Многие стихотворения представляют собой описание
«странного видения» (или сновидения), иносказательного по смыслу («При-
рода», «Встреча»).

Направляя стихотворения в прозе для публикации, И. Тургенев написал
в специальном предисловии: «Добрый мой читатель, не пробегай этих стихо-
творений подряд: тебе, вероятно, скучно станет — и книга вывалится у тебя из
рук. Но читай их враздробь: сегодня одно, завтра другое, — и которое-нибудь
из них, может быть, заронит тебе что-нибудь в душу». Прислушаемся к по-
желаниям великого мастера и мудрого человека.

Стихотворение в прозе — лирическое произведение в прозаической форме,
главная цель которого — выражение мыслей и чувств лирического героя. Ему при-
сущи такие черты: миниатюрный объём, повышенная эмоциональность, глубина про-
никновения в жизненные явления, иносказательность, наличие лирического героя.
В отличие от поэтического текста стихотворение в прозе лишено ритма и рифмы.

Стихотворения в прозе И. Тургенева автобиографичны, повествование в них ве-
дётся от первого лица, они подкупают исповедальностью, философским смыслом,
доверительным общением с читателем.

ВОРОБЕЙ

 

Я возвращался с охоты и шёл по аллее сада.
Собака бежала впереди меня

Вдруг она уменьшила свои шаги и начала
красться, как бы зачуяв перед собою дичь.

Я глянул вдоль аллеи и увидел молодого
воробья с желтизной около клюва и пухом на
голове. Он упал из гнезда (ветер сильно качал
березы аллеи) и сидел неподвижно, беспомощно
растопырив едва прораставшие крылышки.

Моя собака медленно приближалась к нему,
как вдруг, сорвавшись с близкого дерева, старый
черногрудый воробей камнем упал перед самой

её мордой — и весь взъерошенный, искажённый, с отчаянным и жалким пи-
ском прыгнул раза два в направлении зубастой раскрытой пасти. Он ринулся
спасать, он заслонил собою своё детище... но всё его маленькое тело трепетало
от ужаса, голосок одичал и охрип, он замирал, он жертвовал собою!

Каким громадным чудовищем должна была ему казаться собака! И всё-
таки он не мог усидеть на своей высокой, безопасной ветке... Сила, сильнее
его воли, сбросила его оттуда.

Мой Трезор остановился, попятился... Видно, и он признал эту силу.

Я поспешил отозвать смущённого пса — и удалился, благоговея118.

Да; не смейтесь. Я благоговел перед той маленькой героической птицей,
перед любовным её порывом.

Любовь, думал я, сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только лю-
бовью держится и движется жизнь.

Апрель, 1878

Вопросы и задания

1.    Какие из стихотворений в прозе И. Тургенева вы читали раньше?

2.    Что в них особенно запомнилось и понравилось?

3.    Как автор описывает поведение старого воробья? Что особенно поражает
писателя и вызывает чувство благоговения? Почему это высокое слово ока-
залось уместным по отношению к маленькой птице?

4.    В каких словах заключается идея произведения? В чем её вечный обобщающий
смысл? Для аргументации приведите примеры из изученных ранее произведений.

5.    По каким признакам произведение «Воробей» следует отнести к жанру сти-
хотворения в прозе?

6.    Можно ли утверждать, что «Воробей» — это живописная зарисовка? Аргумен-
тируйте свой ответ.

7.    Произведение «Воробей», в отличие от других стихотворений в прозе, пове-
ствовательное. Перескажите его близко к тексту.

ГОЛУБИ

Я стоял на вершине пологого холма; передо мною — то золотым, то посе-
ребрённым морем — раскинулась и пестрела спелая рожь.

Но не бегало зыби по этому морю; не струился душный воздух: назревала
гроза великая.

Около меня солнце ещё светило — горячо и тускло; но там, за рожью, не
слишком далеко, тёмно-синяя туча лежала грузной громадой на целой поло-
вине небосклона.

Всё притаилось... всё изнывало под зловещим блеском последних солнеч-
ных лучей. Не слыхать, не видать ни одной птицы; попрятались даже воробьи.
Только где-то вблизи упорно шептал и хлопал одинокий крупный лист лопуха.

Как сильно пахнет полынь на межах! Я глядел
на синюю громаду... и смутно было на душе. Ну
скорей же, скорей! — думалось мне, — сверкни,
золотая змейка, дрогни, гром! двинься, покатись,
пролейся, злая туча, прекрати тоскливое томленье!

 

Но туча не двигалась. Она по-прежнему дави-
ла безмолвную землю... и только словно пухла да
темнела.

И вот по одноцветной её синеве замелькало что-
то ровно и плавно; ни дать ни взять белый платочек
или снежный комок. То летел со стороны деревни
белый голубь.

Летел, летел — всё прямо, прямо... и потонул
за лесом.

Прошло несколько мгновений — та же стояла
жестокая тиигь... Но глядь! Уже два платка мелькают, два комочка несутся
назад: то летят домой ровным полётом два белых голубя.

И вот, наконец, сорвалась буря — и пошла потеха!

Я едва домой добежал. Визжит ветер, мечется как бешеный, мчатся рыжие,
низкие, словно в клочья разорванные облака, всё закрутилось, смешалось,
захлестал, закачался отвесными столбами рьяный ливень, молнии слепят
огнистой зеленью, стреляет как из пушки отрывистый гром, запахло серой...

Но под навесом крыши, на самом краюшке слухового окна, рядышком си-
дят два белых голубя — и тот, кто слетал за товарищем, и тот, кого он привёл
и, может быть, спас.

Нахохлились оба — и чувствует каждый своим крылом крыло соседа...

Хорошо им! И мне хорошо, глядя на них... Хоть я и один... один, как всегда.

Май, 1879

Вопросы и задания

1.    С чего начинается стихотворение в прозе «Голуби»?

2.    Каким настроением наполнена картина природы? Что является главным
предметом изображения? Какие художественные средства использует
автор для создания предгрозовой атмосферы? Обратите внимание на
цветовые эпитеты.

3.    Какие чувства вызывает надвигающаяся гроза у лирического героя? Что
привлекло его внимание? Как вы думаете, почему слово «два» выделено
графически?

4.    Что можно сказать о духовном мире лирического героя и его ценностях? Ар-
гументируйте свой ответ цитатами из текста.

5.    Сравните последние строки стихотворения в прозе «Голуби» с финалом по-
вести «Ася». В чём их сходство?

6.    В чём аллегорический смысл этого произведения? Определите его тему и
идею.

7.    По каким жанровым признакам это произведение можно отнести к стихотво-
рению в прозе?

 

Это материал учебника Литература 8 класс Бондарева

 

Автор: admin от 27-10-2016, 00:26, Переглядів: 3054