Народна Освіта » Світова література » Мигель де Сервантес Сааведра - «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» (читать онлайн, краткая биография поэта, критика)

НАРОДНА ОСВІТА

Мигель де Сервантес Сааведра - «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» (читать онлайн, краткая биография поэта, критика)

Мигель де Сервантес Сааведра
(1547-1616)

 

Согласно легенде, испанский король Филипп III однажды увидел студента, который, сидя с книгой в руках, безудержно хохотал. Монарх заметил, что юноша или безумен, или читает «Дон Кихота». Как выяснилось, студент читал книгу Сервантеса. Кто же он, автор столь удивительного произведения? Что особенного в романе, который был переведён на все европейские языки и до сих нор занимает второе место после Библии по количеству изданных экземпляров?

Мигель де Сервантес Сааведра родился 29 сентября 1547 г. в городе Алькал а-де-Э нарес, неподалёку от Мадрида. Он был четвёртым ребёнком из семи в семье обедневшего дворянина (идальго), занимавшегося врачебной практикой. Недостаток средств помешал Мигелю получить образование, но рано пробудившаяся страсть к литературе и театру помогла ему восполнить пробелы
в знаниях. Нужда заставила Сервантеса в 1569 г. поступить на должность
ключника к кардинал)' Джулио Аквавиве. Он уехал в Италию, в Рим. Здесь
он начал изучать итальянский язык, открыл для себя античное искусство,
литературу, архитектуру Возрождения. Но уже через год Мигель покидает
двор Аквавивы. Его зачисляют в действующую армию.

Следующие четыре года Сервантес проводит в непрерывных походах и
сражениях. Мужество и беззаветная отвага создали ему блестящую репутацию
в полку. В морской битве при Лепанто (1571) Сервантес был тяжело ранен,
вследствие чего утратил способность владеть левой рукой.

В 1575 г. по окончанию военных действий, когда Сервантес и его младший
брат Родриго возвращались домой, Сервантес был захвачен алжирскими пи-
ратами. Пять лет он томился в неволе. Четырежды он пытался бежать и лишь
чудом избежал казни. Только в 1580 г. он был выкуплен из плена и наконец-
то вернулся в Испанию. Позже о своём горьком опыте писатель расскажет в
пьесе «Алжирские обычаи» и в одной из вставных новелл романа «Дон Кихот».

 

В тщетных попытках хоть как-то обеспе-
чить существование, Сервантес периодически
служит на разных должностях. Год за годом
изучает жизнь разных слоёв испанского
общества во всём их разнообразии. В то же
время он обращается к литературе. Пишет, но
пока не печатает свои произведения,

В 1585 г. он женился на Каталине де Са-
ласар, получив за ней небольшое приданое.
В этом же году вышел первый роман Серван-
теса — «Галатея». Так начался творческий

путь тридцативосьмилетнего писателя. Вскоре в мадридских театрах начинают
ставить его пьесы, до наших дней не дошедшие.

Черев два года Сервантес перебрался ив столицы в Андалусию, где в течение
десяти лет был сначала поставщиком «Непобедимой армады»а затем — сбор-
щиком налогов. Он окунается в самую гущу провинциальной жизни Испании
того времени. Простак по натуре, добрый, наивный человек, он несколько рав
попадал в тюрьму за растраты, которых не совершал. Только в 1604 г. ему удаёт-
ся рассчитаться с казной. Все эти годы писатель перебивается случайными
заработками, получая кое-какую помощь от друзей.

Но и среди самой отчаянной нужды и унижений спокойное мужество, ясное
расположение духа и весёлость не оставляют Сервантеса. Именно в эти годы он
задумывает и пишет своего «Дон Кихота». Первый том романа под названием
«Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», вышедший в 1605 г., имел
огромный успех. Исследователь жанра европейского романа М. Бахтин писал
по этому поводу: «На рубеже XVI—XVII веков на дорогу выехал Дон Кихот,
чтобы встретить на ней всю Испанию, от каторжника, идущего на галеры, до
герцога». «Вторая часть хитроумного кабальеро Дон Кихота Ламанчского»
была издана в 1615 г. Впервые обе части «Дон Кихота» в одной книге напеча-
тали в 1637 г.

 

В последние годы жизни Сервантес, кроме «Дон Кихота», издал сборник «На-
зидательные новеллы», поэму «Путешествие на Парнас», больше десятка комедий
и интермедий. А всего за три дня до кончины
он завершил роман «Странствия Персилеса и
Сихизмунды».

Умер писатель 23 апреля 1616 г. В 1835 г.
в Мадриде ему был установлен памятник с
надписью: «Мигелю де Сервантесу Сааведре,
царю испанских поэтов».

Долгое время точное место захороне-
ния писателя было неизвестно, и только в
2015 г., предварительно проведя целое рас-
следование, археологи нашли его останки в
одном из мадридских монастырей.

• После выхода первой части романа «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанч-
ский» восхищённая Европа заинтересовалась персоной Сервантеса. На все расспро-
сы о писателе испанский цензор Маркес Торрес, который подписал в печать вторую
часть романа, ответил, что Сервантес — «старик, солдат, идальго, бедняк». 18

Понятие об эпосе как роде литературы, «вечных» образах
Эпос — один из трёх основных родов литературы наряду с лирикой и драмой.
Повествует о внешних, по отношению к автору, действиях людей и о смене событий
в окружающем мире. Со словом «эпос» прочно связано представление о художе-
ственном воспроизведении жизни в её целостности, о раскрытии сущности эпохи,
о масштабности и монументальности творчества. Эпическое произведение может
«вобрать» в себя такое количество характеров, обстоятельств, событий, судеб, дета-
лей, которое недоступно ни другим родам литературы, ни какому-нибудь иному виду
искусства. При этом повествовательная форма эпических произведений способствует
глубокому проникновению во внутренний мир человека.

«Вечные» образы — это художественные образы произведений мировой лите-
ратуры, в которых писатель на основе жизненного материала своего времени сумел
создать долговечное обобщение, применимое в жизни последующих поколений.
Среди множества «вечных» (традиционных) образов и Дон Кихот — главный герой
романа Мигеля де Сервантеса, олицетворяющий благородное, но лишённое жиз-
ненной почвы мечтательство.

Вопросы и задания

1.    Расскажите об основных фактах жизни Мигеля де Сервантеса. Можно ли на-
звать его биографию героической? Аргументируйте свой ответ.

2.    Выберите эпизод из биографии Сервантеса, который, по вашему мнению,
мог бы стать сюжетной основой для художественного произведения. В каком
жанре была бы написана эта книга?

3.    Что такое эпос? Назовите его основные черты. Приведите примеры ранее
изученных эпических произведений.

4.    Вспомните, какие «вечные» образы вы знаете. Как, по-вашему, согласовывает-
ся эпитет «вечный» и новое прочтение традиционных образов каждым новым
поколением? Аргументируйте свой ответ.

5.    Аргументируйте тезис «Дон Кихот — „вечный* образ в искусстве».

Нравственно-философская и социальная проблематика романа

На идею создания «Дон Кихота», как считают исследователи, Сервантеса
натолкнул небольшой анонимный рассказ, главный герой которого — крестья-
нин, погибший из-за своей непреодолимой страсти к чтению эпических поэм.

Тема романа «Дон Кихот» — история злоключений немолодого идальго
Алонсо Кихано, жителя некоего села в захолустной испанской провинции Ла
Манча, который, начитавшись рыцарских романов, воображает себя стран-
ствующим рыцарем. Он отправляется защищать слабых и обиженных, попутно
воспевая красот}' и благочестие своей Прекрасной дамы. Старой кляче он даёт
звучное имя Росинант, себя называет Дон Кихотом Ламанчским, а крестьянку
Альдонсу Лоренсо объявляет дамой сердца Дульсинеей Тобосской. В оруже-
носцы идальго берёт крестьянина Санчо Нансу и в первой части романа совер-
пгает два выезда: принимает постоялый двор
за замок, нападает на ветряные мельницы и
стада баранов, в которых видит злых вели-
канов и волшебников. Отсюда и крылатое
выражение — «воевать с мельницами». Родня
и окружающие принимают Дон Кихота за
сумасшедшего, на его долю достаются побои
и унижения, которые сам он считает обычны-
ми злоключениями странствующего рыцаря.

 

Третий выезд Дон Кихота описан во второй,
более драматичной части романа, которая
заканчивается избавлением от безумия и смертью Алонсо Кихано Доброго.

Первоначальный замысел Сервантеса — создать пародию на «массо-
вую» литературу того времени, а именно рыцарский роман, преимуще-
ственно невысокого художественного качества и абсолютно оторванный
от реальной действительности и её проблем. Алонсо Кихано — страстный
почитатель таких произведений (в романе часто упоминаются названия
и персонажи, приводятся отдельные цитаты из «библиотеки» рыцарских
романов). Воображение Дон Кихота упорно поддерживает его красивую
рыцарскую иллюзию. Но тот идеальный мир, в который верит Дон Кихот,
не существует в действительности. Читатель понимает, что реальность не
похожа на красивую сказку рыцаря, а сам старик — увы, совсем не могучий
герой. Дон Кихот в своём воображении видит замок, а на самом деле — это
постоялый двор. Он бросается драться с великанами, а читатель видит, что
это всего лишь мельницы.

Дон Кихот пытается защитить несчастных, но безуспешно. Так, сельский
паренёк Андрес, за которого он вступился, получил после этого ещё боль-
ше побоев от хозяина. Каторжане, которых освободил Дон Кихот, вместо
благодарности забросали его и Санчо камнями. Дон Кихот воображает, что
встречает другого странствующего рыцаря и отбирает у него медный щит, но
в реальности этот человек — цирюльник, который в дождь прикрыл голову
медным тазом.

В рыцарских романах не говорится о деньгах, о бытовых проблемах,
о холоде и голоде, которые ждут путешественника в пути. Но с первых же
шагов Дон Кихоту и его верному оруженосцу Санчо Пансе приходится
сталкиваться с суровым материальным миром. И в этом плане произведение
Сервантеса — настоящая энциклопедия испанской жизни. Заезжие дворы,
мельницы, усадьбы, дворцы — всё представлено в романе. Изображены
низшие (каторжники, паломники, солдаты, трактирщики, разбойники,
пастухи) и высшие (герцог и его окружение) слои общества. Но в любом
из эпизодов фигура Дон Кихота выглядит одновременно и комической,
и трагической.

Единственное место, где якобы возрождается идеальный мир рыцарства, —
это герцогский замок. Но на самом деле его жители просто увлеклись злыми
розыгрышами. Дон Кихот потерпел поражение от рыцаря Белой Луны, после
чего потерял смысл жизни и, впав в глубок}'ю печаль, вскоре умер. Показав
смерть Дон Кихота, Сервантес пресекает попытки возрождения рыцарской
эпохи, а изображая реальную жизнь Испании (это достигается с помощью
вставных новелл, эпизодов, что является своеобразием композиции романа),
убеждает читателей в том, что возродить рыцарскую эпоху в её идеальном
(книжном) варианте невозможно.

Таким образом, главный конфликт романа — это конфликт между идеалом
и действительностью. Его суть в том, что попытки Дон Кихота творить добро,
устанавливать справедливость — безуспешны, а «золотой век», который про-
поведует герой, — только его мечта. Одинокий странствующий рыцарь даже
из благих побуждений не может изменить реальный мир к лучшему.

Но Сервантес выходит за рамки пародии. Проблематика романа «Дон
Кихот» — нравственно-философская и социальная. Автор выступает про-
тив тирании абсолютной власти; чванливости и жестокости аристократов;
осуждает безумство военных авантюр (неслучайно Дон Кихот принимает
за вражеское войско стадо баранов); критикует реакционное духовенство и
бездумное руководство страной.

Идея романа «Дон Кихот» — в непростом и неоднозначном суждении
Сервантеса о человеке: углублённый в свой внутренний мир, мир фантазий,
руководимый высокой идеей или верой — он духовно непобедим. Но в реаль-
ной жизни такой человек одинок, не может полностью реализовать себя, на
его долю выпадают только страдания.

Рыцарь Печального Образа Дон Кихот — «вечный» образ. В нём отобра-
жено бескорыстное стремление человека защищать добро и справедливость,
исповедовать высокие идеалы, не соотносимые с реальностью. Ради них он
проявляет большую отвагу, способен пожертвовать собой.

Образ Дон Кихота стал символом проявления лучших и благороднейших
намерений при полном отрыве от действительности. Такое социальное явление
получило название донкихотство. Оно проявляется в расхождениях между

 

желаниями и возможностями личности,
между реальным и идеальным.

В романе Сервантес воплотил и «веч-
ный» сюжет о подвиге во имя Прекрас-
ной дамы, однако трактовка этого образа
пародийная.

Герой действует в полном соответствии
с правилами поклонения Прекрасной даме,
избирая таковой миловидную крестьянку
Альдонсу Лоренсо из соседнего селения.
Но дама сердца рыцаря должна быть знат-
ной и богатой. И вот, вопреки действитель-
ности и здравому смыслу, в воображении
Дон Кихота крестьянка превращается в

принцессу и живёт во дворце, её окружает блестящая свита, она превосходит
всех красотой, изяществом и образованностью. Надо отдать должное Дон
Кихоту: с большим уважением он относится к каждой женщине, встреченной
в своих странствиях.

Противопоставление идеализма Дон Кихота
трезвой расчётливости Санчо Пансы

В «Дон Кихоте» раскрыт глубоко продуманный и тонко нарисованный об-
раз человека, который не умеет да и не хочет считаться с реальными условиями
жизни. Рыцарь Печального Образа жаждет быть заступником обиженных и
угнетённых, стремится искоренить в мире насилие и гнёт, мечтает утвердить на
Земле царство справедливости и свободы. Его скорбная фигура возвышается
над всеми другими персонажами романа.

В борьбе за осуществление этого великого идеала он проявляет самоотвер-
женность, мужество, непреклонность и твёрдость духа, что внушает глубокое
уважение к своей доблести. По благородству своих стремлений, по беззаветной
преданности делу он всегда готов на любые жертвы и подвиги. Дон Кихот —
настоящий герой. Его поступки вызывают сопереживание, несмотря на всю
комичность большинства ситуаций, ведь к достижению своих высоких целей
он идёт ложными путями.

Чтобы преобразовать жизнь, надо её знать, а также изучить законы, которые
ею управляют. Дон Кихот судит о действительности, исходя не из жизненного
опыта, а читательского: всё вокруг он воспринимает и толкует в строжайшем
согласии с рыцарским кодексом. Например, подъехав к придорожному трак-
тиру, он не замечает, что перед ним — грязная лачуга с бедными обитателями и
скудным угощением. Ведь рыцарь должен видеть на своём пути великолепные
замки. И в воображении Дон Кихота, неприглядный трактир превращается в
пышный замок, плут-хозяин — в благородного сеньора, полунищие служан-
ки — в изящных дам.

Иногда, правда, разрыв между вымышленным миром и действительностью
оказывается слишком явным, чтобы его вовсе отвергнуть. Даже Дон Кихот не
может не заметить своей разбитой челюсти или ужасных синяков по всему телу.
Но и тогда он находит очень простое объяснение — это вмешательство нечи-
стой силы, злых волшебников. Это они превращают замки в постоялые дворы,
а великанов — в мельницы.

Писатель не скрывает своего иронического отношения к главному ге-
рою, мысли которого наполнены книжными фантазиями: чарами, битвами,
смертельными ранами, любовными вздохами, разлуками и мучениями. Но
его чудаковатые затеи вызывают не только смех читателя. В романе есть
эпизоды, где Дон Кихот максимально приближается к настоящему героизму,
как, например, в эпизоде с мальчиком-пастухом. Однако Дон Кихот не умеет
предусматривать последствия своих поступков, поэтому все они оказываются
неудачными.

Совсем другой ракурс конфликта между идеаль-
ным и реальным раскрывается в эпизодах с участием
оруженосца Дон Кихота. Санчо Нанса верит обещани-
ям своего господина из-за обычной неосведомлённо-
сти, хотя в повседневных делах поступает как трезво-
мыслящий человек. То есть, к разрыву с реальностью
приводит недостаточный уровень образованности.
Ведь он — простой крестьянин, которого привлекли
рассказы Дон Кихота о рыцарской славе и трофеях.

 

В начале произведения Санчо Нанса противопо-
ставляется своему господину. «А мы лучше спустимся
на землю и будем ходить по ней ногами», — приговари-
вает он. Как человек, который твёрдо стоит на земле,
Санчо Нанса пытается отговорить своего господина от нелепых поступков,
но не может устоять перед мечтой стать вельможей, графом и губернатором.

Со временем Санчо меняется под влиянием бескорыстного Дон Кихо-
та. Он жалеет своего господина, глубоко уважает его и служит уже не за
деньги. Оруженосец обнаруживает черты, общие с Дон Кихотом: доброту,
отзывчивость, человечность, чистоту сердца. Когда Санчо Нанса выпала
возможность некоторое время побыть губернатором острова, он проявляет
себя милосердным правителем, хочет заботиться о земледельцах.

Вне сомнения, оба героя вызывают искреннюю симпатию. Ставший нари-
цательным, образ Дон Кихота «представляет собой протест против фальшивой
поэзии литературы во имя настоящей поэзии жизни...» (К. Восслер).

Хотя со дня смерти Сервантеса прошло уже почти 400 лет, его произведе-
ние не теряет своей глубины и актуальности. «Если человечество позовут на
Страшный суд, то ему в своё оправдание достаточно будет представить только
одну единственную книгу — „Дон Кихот" Сервантеса, чтобы всечеловеческие
грехи были отпущены» (Ф. Достоевский).

Сервантес создал литературный шедевр. И в нём всё подтверждает величие
автора: слияние гуманистической мысли и народной мудрости, идея о спра-
ведливости и защите слабых, непревзойдённая сатира. Его творчество было и
остаётся предметом изучения литературных критиков даже сегодня, спустя
четыре столетия после смерти автора.

Образ Дон Кихота в литературе и искусстве

К «вечному» образу Дон Кихота в мировой поэзии обращались пи-
сатели разных эпох и народов — Дж. Байрон, П. Верлен, В. Брюсов,
Д. Мережковский, С. Маршак, К). Друнина, И. Франко, Б. Гринченко,
Лина Костенко.

Черты Дон Кихота проступают в персонажах других произведений — в
Альцесте («Мизантроп» Мольера), пасторе Йорике («Сентиментальное путе-
шествие» Л. Стерна), в Чацком («Горе от ума» А. Грибоедова), Томе Сойере
Марка Твена и др. «Дон Кихотом в юбке» называли главную героиню романа

Г. Флобера «Мадам Бовари», а его «двойником» — князя Мышкина («Идиот»
Ф. Достоевского).

«Дон Кихот» переведён почти на все языки мира. Впервые в русской
словесности упомянул главных героев «Дон Кихота» В. Тредиаковский,
а первый перевод неизвестного автора был издан в 1769 г. Вскоре последовал
перевод В. Жуковского, а затем К. Массальского. Сегодня одним из лучших
считается перевод Н. Любимова (1951). На украинский язык «Дон Кихота»
блестяще перевёл Мыкола Лукаш (закончил — его ученик Анатолий Пере-
пади). Специально для школьников в 2011 г. был создан адаптированный
перевод Богдана Леты.

•    В 2002 г. Нобелевский комитет собрал компетентное жюри, состоящее из
100 известных писателей мира, с целью определить лучшее литературное произ-
ведение за всю историю человечества. Этой чести удостоился роман «Дон Кихот».

•    23 апреля, день смерти Сервантеса, объявлен ЮНЕСКО Всемирным днём
книги и авторского права.

ХИТРОУМНЫЙ ИДАЛЬГО ДОН КИХОТ ЛАМАНЧСКИЙ

(Отдельные главы в сокращении)

ГЛАВА I, повествующая о нраве и образе жизни славного идальго
Дон Кихота Ламанчского

 

В некоем селе Ламанчском, которого название у меня нет охоты припоминать, не так давно жил-был один из тех идальго, чьё имущество заключается в фамильном копье, древнем щите, тощей кляче и борзой собаке. Олья чаще с
говядиной, нежели с бараниной, винегрет, почти всегда заменявший ему ужин, яичница с салом по субботам, чечевица по пятницам, голубь, в виде добавочного блюда, по воскресеньям, — всё это поглощало три четверти его доходов. Остальное тратилось на тонкого сукна полукафтанье, бархатные штаны и такие же туфли, что составляло праздничный его наряд, а в будни он щеголял в камзоле из дешёвого, но весьма добротного сукна. При нём находились ключница, коей перевалило за сорок, племянница, коей не исполнилось и двадцати, и слуга для домашних дел
и полевых работ, умевший и лошадь седлать, и с садовыми ножницами обращаться. Возраст нашего идальго приближался к пятидесяти годам; был он крепкого

сложения, телом сухопар, лицом худощав, любитель вставать спозаранку и за-
ядлый охотник. Иные утверждают, что он носил фамилию Кихада1, иные — Ке-
сада. В сём случае авторы, писавшие о нём, расходятся; однако ж у нас есть все
основания полагать, что фамилия его была Кехана. Впрочем, для нашего рассказа
это не имеет существенного значения; важно, чтобы, повествуя о нём, мы ни на
шаг не отступали от истины.

Надобно знать, что вышеупомянутый идальго в часы досуга, — а досуг длил-
ся у него чуть ли не весь год, — отдавался чтению рыцарских романов с таким
жаром и увлечением, что почти совсем забросил не только охот}', но даже своё
хозяйство; и так далеко зашли его любознательность и его помешательство на
этих книгах, что, дабы приобрести их, он продал несколько десятин пахотной
земли и таким образом собрал у себя все романы, какие только ему удалось
достать; больше же всего любил он сочинения знаменитого Фельсьяно де
Сильва21 22, ибо блестящий его слог и замысловатость его выражений казались
ему верхом совершенства, особливо в любовных посланиях и в вызовах на по-
единок, где нередко можно было прочитать: «Благоразумие вашего неблагора-
зумия по отношению к моим разумным доводам до того помрачает мой разум,
что я почитаю вполне разумным принести жалобу на ваше великолепие». Или,
например, такое: «...всемогущие небеса, при помощи звёзд божественно воз-
вышающие вашу божественность, соделывают вас достойною тех достоинств,
коих удостоилось ваше величие».

Над подобными оборотами речи бедный кавальеро22ломал себе голову и не спал
ночей, силясь понять их и добраться до их смысла, хотя сам Аристотель, если б он
нарочно для этого воскрес, не распутал бы их и не понял. (...) Всё же у него самого
не раз являлось желание взяться за перо и дописать за автора конец; и так бы он,
вне всякого сомнения, и поступил и отлично справился бы с этим, когда бы его
не отвлекали иные, более важные и всечасные помыслы. Не раз приходилось ему
спорить с местным священником (...) о том, какой рыцарь лучше (...).

 

Одним словом, идальго наш с головой
ушёл в чтение, и сидел он над книгами с утра
до ночи и с ночи до утра; и вот оттого, что он
мало спал и много читал, мозг у него стал
иссыхать, так что в конце концов он и вовсе
потерял рассудок. Воображение его было по-
глощено всем тем, о чём он читал в книгах:
чародейством, распрями, битвами, вызовами
на поединок, ранениями, объяснениями в
любви, любовными похождениями, сердеч-
ными муками и разной невероятной чепухой,
и до того прочно засела у него в голове мысль,

будто всё это нагромождение вздорных небылиц — истинная правда, что для
него в целом мире не было уже ничего более достоверного (...).

И вот, когда он уже окончательно свихнулся, в голову ему пришла та-
кая странная мысль, какая ещё не приходила ни одному безумцу на свете,
а именно: он почёл благоразумным и даже необходимым как для собственной
славы, гак и для пользы отечества, сделаться странствующим рыцарем, сесть
на коня и, с оружием в руках отправившись на поиски приключений, начать
заниматься тем же, чем, как это ему было известно из книг, все странствующие
рыцари, скитаясь по свету, обыкновенно занимались, то есть искоренять всякого
рода неправду и в борении со всевозможными случайностями и опасностями
стяжать себе бессмертное имя и почёт. Бедняга уже представлял себя увенчан-
ным за свои подвиги, по малой мере, короной Трапезундского царства1; и, весь
отдавшись во власть столь отрадных мечтаний, доставлявших ему наслажде-
ние неизъяснимое, поспешил он достигнуть цели своих стремлений. Первым
делом принялся он за чистку принадлежавших его предкам доспехов, некогда
сваленных как попало в угол и покрывшихся ржавчиной и плесенью. Когда
же он с крайним тщанием вычистил их и привёл в исправность, то заметил,
что недостаёт одной весьма важной вещи, а именно: вместо шлёма с забралом
он обнаружил обыкновенный шишак; но тут ему пришла на выручку его изо-
бретательность: смастерив из картона полушлём, он прикрепил его к шишаку,
и получилось нечто вроде закрытого шлёма. Не скроем, однако ж, что когда он,
намереваясь испытать его прочность и устойчивость, выхватил меч и нанёс два
удара, то первым же ударом в одно мгновение уничтожил труд целой недели;
лёгкость, с какою забрало разлетелось на куски, особого удовольствия ему не
доставила, и, чтобы предотвратить подобную опасность, он сделал его заново,
подложив внутрь железные пластинки, гак что в конце концов остался дово-
лен его прочностью и, найдя дальнейшие испытания излишними, признал его
вполне годным к употреблению и решил, что это настоящий шлем с забралом
удивительно тонкой работы.

Затем он осмотрел свою клячу и, хотя она хромала на все четыре ноги (...),
нашёл, что ни Буцефал23 24 Александра Македонского, ни Бабьека Сида не могли
бы с нею тягаться. Несколько дней раздумывал он, как её назвать, ибо, говорил
он себе, коню столь доблестного рыцаря, да ещё такому доброму коню, нельзя
не дать какого-нибудь достойного имени. Наш идальго твёрдо держался того
мнения, что если произошла перемена в положении хозяина, то и конь должен
переменить имя и получить новое, славное и громкое, соответствующее ново-
му сану и новому поприщу хозяина; вот он и старался найти такое, которое
само показывало бы, что представлял собой этот конь до того, как стал конём
странствующего рыцаря, и что он собой представляет теперь; итак, он долго
придумывал разные имена, роясь в памяти и напрягая воображение, — отвергал,

отметал, переделывал, пускал насмарку, сызнова принимался составлять, — и в
конце концов остановился на Росинанте1, имени, по его мнению, благородном
и звучном, поясняющем, что прежде конь этот был обыкновенной клячей, ныне
же, опередив всех остальных, стал первой клячей в мире.

Столь удачно, как ему казалось, назвав своего коня, решился он подыскать
имя и для себя самого и, потратив на это ещё неделю, назвался наконец Дон
Кихотом. (...) Вспомнив, однако ж, что доблестный Амадис не пожелал име-
новаться просто Амадисом, но присовокупил к этом)' имени название своего
королевства и отечества, дабы тем прославить его, и назвался Амадисом Галль-
ским25 26, решил он, что и ему, как истинному рыцарю, надлежит присовокупить к
своему имени название своей родины и стать Дон Кихотом Ламанчским, чем,
по его мнению, он сразу даст понять, из какого он рода и из какого края, и при
этом окажет честь своей отчизне.

Вычистив же доспехи, сделав из шишака настоящий шлем, выбрав имя для
своей лошадёнки и окрестив самого себя, он пришёл к заключению, что ему
остаётся лишь найти даму, в которую он мог бы влюбиться, ибо странствую-
щий рыцарь без любви — это всё равно, что дерево без плодов и листьев или
же тело без души.

— Если в наказание за мои грехи или же на моё счастье, — говорил он
себе, — встретится мне где-нибудь один из тех великанов, с коими странству-
ющие рыцари встречаются нередко, и я сокрушу его при первой же стычке,
или разрублю пополам, или, наконец, одолев, заставлю просить пощады, то
разве плохо иметь на сей случай даму, которой я мог бы послать его в дар,
с тем чтобы он, войдя, пал пред моею кроткою госпожою на колени и покорно
и смиренно молвил: «Сеньора! Я — великан Каракульямбр, правитель острова
Малиндрнии, побеждённый на поединке неоцененным рыцарем Дон Кихотом
Ламанчским, который и велел мне явиться к вашей милости, дабы ваше вели-
чие располагало мной по своему благоусмотрению»?

О, как ликовал наш добрый рыцарь, произнося эти слова, особливо же
когда он нашёл, кого назвать своею дамой! Должно заметить, что, сколько
нам известно, в ближайшем селении жила весьма миловидная деревенская
девушка, в которую он одно время был влюблён, хотя она, само собою разу-
меется, об этом не подозревала и не обращала на него никакого внимания.
Звали её Альдонсою Лоренсо, и вот она-то и показалась ему достойною титула
владычицы его помыслов; и, выбирая для неё имя, которое не слишком резко
отличалось бы от её собственного и в то же время напоминало и приближалось
бы к имени какой-нибудь принцессы или знатной сеньоры, положил он назвать
её Дульсинеей27Тобосскою — ибо родом она была из Тобосо28, — именем, по его
мнению, приятным для слуха, изысканным и глубокомысленным, как и все
ранее придуманные им имена.

Вопросы и задания

1.    Зачем идальго Кихано решил стать рыцарем?

2.    Какие книги любил читать Алонсо Кихано? Можно ли судить о его познаниях о
жизни, исходя из сведений о его окружении, времяпровождении и т. д.?

3.    Что решил перенести из рыцарских романов в действительность бедный
идальго? Проиллюстрируйте цитатами.

4.    Докажите, используя цитаты, что главный герой — фигура комическая, паро-
дия, сатира на рыцарство.

5.    Можно ли сказать, что Дон Кихот — рыцарь, философ, моралист, мудрец. Что
делает его таковым? Аргументируйте свой ответ.

6.    Опишите внешний вид Дон Кихота, используя цитаты из текста.

ГЛАВЫ II-III

 

Воображая себя героем рыцарского романа, Дон Ки-
хот, облачённый в свои «доспехи», отправляется в путь и
едет целый день. В конце концов он устал и направился
к постоялому двору. Но в его воображении — это вели-
чественный зёмок. Владельца заведения рассмешили
внешний вид Дон Кихота и его высокопарные речи. Сердо-
больный хозяин решил накормить странствующего ры-
царя, но это было нелегко, так как тот ни за что не хотел
снимать шлем, рискуя остаться голодным.

Дон Кихот обращается к хозяину постоялого двора с
просьбой посвятить его в рыцари, чтобы с полным правом
защищать слабых и прославлять даму своего сердца
ДульсинеюТобосскую. Перед посвящением он проводит
ночь в бдении над оружием, положив его на водопойное
корыто. Хозяин постоялого двора вопросами о деньгах и
обычных бытовых потребностях (чистых рубашках, еде и
т. п.) старается вернуть Дон Кихота из мира грёз. Но постоялец говорит о том, что
в рыцарских романах о таких вещах ничего не сказано. Ночью погонщик мулов снял
доспехи Дон Кихота с корыта, чтобы напоить животных, за что получил удар копьём.
Это ускорило решение хозяина постоялого двора провести «посвящение» как можно
быстрее, чтобы избавиться от странного и небезопасного постояльца. Он уверил Дон
Кихота, что обряд посвящения — это подзатыльник и удар шпагой по спине. После
этого новоиспечённый рыцарь к радости хозяина постоялого двора покидает его
заведение.

Развитие понятий о романе, юморе

Во времена Сервантеса в испанской литературе существовало несколько видов
романов: пасторальный (об идеальной жизни пастухов и пастушек в идеальном мире
прекрасной природы); плутовской (о приключениях бродяги-плута);«мавританский»
(о героических временах Реконкисты29) и рыцарский. Все эти жанры объединяла
установка на развлекательность. Особенно это проявлялось в рыцарском романе,
который в ХН-ХШ вв. был очень популярен в литературах Западной Европы. В Испании
он получил распространение позже, в эпоху Возрождения.

Первоначально Сервантес планировал создать пародию на полный небылиц и
лишённый всякой связи с действительностью рыцарский роман.

Пародия — жанр фольклора и художественной литературы, собственно юмори-
стическое или сатирическое произведение, в котором имитируется творческая манера
писателя ради осмеяния её как не соответствующей новым художественным запросам.

На пародийный характер романа «Дон Кихот» автор указывает в «Прологе», го-
воря, что единственным его желанием было подвергнуть общей насмешке «нерас-
судительно лживые» рыцарские книги. Сервантес сохранил все формальные основы
рыцарского романа: высокую и благородную цель странствующего рыцаря, его при-
ключения и подвиги, образы оруженосца, Прекрасной дамы. Но, в отличие от авторов
рыцарских романов, Сервантес изображает своего героя в конкретных условиях жизни
Испании конца XVI ст. Это открывает широкое пространство как для реалистического
изображения жизни испанского общества, так и для использования сатиры.

При сохранении внешних признаков пародии в своём произведении Сервантес
объединяет черты авантюрного, бытового, философского романов. Мотив стран-
ствия, дороги оказался идеальным для такого произведения. Описывая путешествие
героя, Сервантес высмеивает не только бестолковость рыцарских романов, но и
всё отжившее, несправедливое, что сам наблюдал в жизни: человеческий эгоизм,
мелочность, практицизм, жестокость. В результате, Сервантес создал новый вид
романа — социально-психологический.

Социально-психологический роман — эпический жанр, который предполагает
развёрнутое повествование о жизни и развитии личности главного героя (или героев)
в кризисный период его жизни, раскрывает его психологические характеристики
и психологию его взаимодействия с окружающими. В таком романе отображаются
актуальные социальные проблемы и вопросы, интересующие читателей и автора.

Юмор — это способность человека увидеть смешную сторону в каком-либо яв-
лении или событии, представив её в шутливом виде.

ГЛАВА IV

О тому что случилось с рыцарем нашим,
когда он выехал с постоялого двора

Уже занималась заря, когда Дон Кихот, ликующий, счастливый и гордый
сознанием, что его посвятили в рыцари, от радости подскакивая в седле, выехал
с постоялого двора. Но как скоро пришли ему на намять наставления хозяина,
положил он возвратиться домой, чтобы запастись всем необходимым, главное —
деньгами и сорочками; в оруженосцы же себе прочил он одного хлебопашца,
своего односельчанина, бедного, многодетного, однако ж для таковых обязан-
ностей как нельзя более подходившего. С этой целью он поворотил Росинанта
в сторону своего села, и Росинант, словно почуяв родное стойло, обнаружил
такую резвость, что казалось, будто копыта его не касаются земли.

Только успел Дон Кихот немного отъехать, как вдруг справа, из чащи леса,
до него донеслись тихие жалобы, точно кто-то стонал, и, едва заслышав их, он
тотчас воскликнул:

—    Хвала небесам за ту милость, какую они мне явили, — за то, что так скоро
предоставили они мне возможность исполнить мой рыцарский долг и пожать
плоды моих благих желаний 1 Не подлежит сомнению, что это стонет какой-ни-
будь беззащитный или же беззащитная, нуждающиеся в помощи моей и защите.

С этими словами он дёрнул поводья и устремился туда, откуда долетали
стоны. Проехав же несколько шагов по лесу, увидел он кобылу, привязанную
к дубу, а рядом, к другому дубу, привязан был голый до пояса мальчуган лет
пятнадцати, и вот этот-то мальчуган и стонал, и стонал не зря, ибо некий дюжий
сельчанин нещадно стегал его ремнём, сопровождая каждый удар попрёками
и нравоучениями.

—    Смотри в оба, а язык держи за зубами, — приговаривал он.

Л мальчуган причитал:

—    Больше не буду, хозяин, Христом-богом клянусь, не буду, обещаю вам
глаз не спускать со стада!

Увидев, что здесь происходит, Дон Кихот грозно воскликнул:

—    Неучтивый рыцарь! Как вам не стыдно нападать на того, кто не в силах
себя защитить! Садитесь на коня, возьмите копьё, — надобно заметить, что у
сельчанина тоже было копьё: он прислонил его к тому дубу, к коему была при-
вязана кобыла, — и я вам докажу всю низость вашего поступка.

Сельчанин, обнаружив у себя над головой увешанную доспехами фигуру,
перед самым его носом размахивавшую копьём, подумал, что пришла его смерть.

—    Сеньор кавальеро! — вкрадчивым голосом заговорил он. — Я наказываю
мальчишку, моего слугу, который пасёт здесь отару моих овец; из-за этого
ротозея я каждый день недосчитываюсь овцы. И наказываю я его за разгиль-
дяйство, вернее, за плутовство, а он говорит, что я из скупости возвожу на него
напраслину, чтобы не платить ему жалованья, но я клянусь Богом и спасением
души, что он врёт.

—    Как вы смеете, мерзкий грубиян, говорить в моём присутствии, что он
врёт? — воскликнул рыцарь. — Клянусь солнцем, всех нас освещающим, что
я сию минуту вот этим самым копьём проткну вас насквозь. Без всяких раз-
говоров уплатите ему, не то, да будет мне свидетелем Всевышний, я с вами
разделаюсь и уложу на месте. Ну, отвязывайте его, живо!

Сельчанин, понурив голову, молча отвязал своего слугу; тогда Дон Кихот
спросил мальчика, сколько ему должен хозяин. Мальчик ответил, что всего
за девять месяцев, считая по семи реалов30 за месяц. Дон Кихот высчитал, что
в сумме это составляет шестьдесят три реала, и сказал сельчанину, чтоб он
немедленно раскошеливался, если только ему дорога жизнь. На это испуганный
сельчанин ответил так: он, дескать, уже клялся, — хотя до сих пор об этом не
было и речи, — и теперь говорит, как на духу, что долг его вовсе не так велик,

ибо надлежит принять в расчёт и сбросить со счетов стоимость трёх пар обуви,
которые наносил пастух, да ещё один реал за два кровопускания, которые были
ему сделаны, когда он занемог.

—    Это всё так, — возразил Дон Кихот, — однако вы ни за что ни про что
отхлестали его ремнём; пусть же это пойдёт в уплату за обувь и кровопуска-
ния: ведь если он порвал кожу на башмаках, которые вы ему купили, то вы,
в свою очередь, порвали ему собственную его кожу. И если цирюльник пускал
ему кровь, когда он был болен, то вы пускаете ему кровь, когда он находится
в добром здравии. Таким образом, тут вы с ним в расчёте.

—    Беда в том, сеньор кавальеро, что я не взял с собой денег, придётся Ан-
дресу пойти со мной, и дома я уплачу ему всё до последнего реала.

—    Чтобы я с ним пошёл? — воскликнул мальчуган. — Час от часу не легче!
Нет, сеньор, ни за что на свете. Если я останусь с ним наедине, то он сдерёт с
меня кожу (...).

—    Он этого не сделает, — возразил Дон Кихот, — я ему прикажу, и он не по-
смеет меня ослушаться. Пусть только он поклянётся тем рыцарским орденом,
к которому он принадлежит, и я отпущу его на все четыре стороны и поручусь,
что он тебе заплатит.

—    Помилуйте, сеньор, что вы говорите! — воскликнул мальчуган. — Мой
хозяин — вовсе не рыцарь, и ни к какому рыцарскому ордену он не принад-
лежит; это Хуан Альдудо, богатый крестьянин из деревни Кинтанар.

—    Это ничего не значит, — возразил Дон Кихот, — и Альдудо могут быть
рыцарями. Тем более что каждого человека должно судить по его делам.

—    Это верно, — согласился Андрес, — но в таком случае как же прикажете
судить моего хозяина, коли он отказывается платить мне жалованье, которое
я заработал в поте лица?

—    Брат мой Андрес, да разве я отказываюсь? — снова заговорил сельча-
нин. — Сделай милость, пойдём со мной; клянусь всеми рыцарскими орденами,

 

сколько их ни развелось на свете, что уплачу тебе, как я
уже сказал, всё до последнего реала, с радостью уплачу.

— Можно и без радости, — сказал Дон Кихот, —
уплатите лишь ту сумму, которую вы ему задолжали:
это всё, что от вас требуется. Но бойтесь нарушить
клятву, иначе, клянусь тою же самою клятвою, я ра-
зыщу вас и накажу: будь вы проворнее ящерицы, я всё
равно вас найду, куда бы вы ни спрятались. Если же вы
хотите знать, от кого получили вы этот приказ, дабы
тем ревностнее приняться за его исполнение, то знай-
те, что я — доблестный Дон Кихот Ламанчский, за-
ступник обиженных и утеснённых, засим оставайтесь
с Богом и под страхом грозящей вам страшной кары
не забывайте обещанного и скреплённого клятвою.

С этими словами он пришпорил Росинанта и стал
быстро удаляться. Сельчанин посмотрел ему вслед

и, удостоверившись, что он миновал рощу и скрылся из виду, повернулся к
слуге своем}- Андресу и сказал:

—    Поди-ка сюда, сынок! Сейчас я исполню повеление этого заступника
обиженных и уплачу тебе долг.

—    Я в этом нимало не сомневаюсь, ваша милость, — заметил Андрес. —
В ваших же интересах исполнить повеление доброго рыцаря, дай Богему про-
жить тысячу лет; он такой храбрый и такой справедливый, что, если вы мне не
уплатите (...), он непременно вернётся и приведёт угрозу свою в исполнение.

—    Я тоже в этом не сомневаюсь, — сказал сельчанин, — но я так люблю тебя,
желанный мой, что желаю ещё больше тебе задолжать, чтобы затем побольше
заплатить.

Тут он схватил мальчугана за руку и, снова привязав его к дубу, всыпал
ему столько горячих, что тот остался чуть жив.

—    Теперь зовите заступника обиженных, сеньор Андрес, посмотрим, как
он за вас заступится, — сказал сельчанин. — Полагаю, впрочем, что я вас ещё
недостаточно обидел; у меня чешутся руки спустить с вас шкуру, чего вы как
раз и опасались.

Однако ж в конце концов он отвязал его и позволил отправиться на поиски
своего судьи, дабы тот претворил в жизнь вынесенное им решение. Пастушонок
с кислою миною удалился, поклявшись сыскать доблестного Дон Кихота Ла-
манчского и во всех подробностях рассказать ему о том, что произошло, дабы
он принудил хозяина заплатить сторицей. Как бы то ни было, Андрес ушёл в
слезах, а хозяин посмеивался.

Тем временем доблестный Дон Кихот, заступившись таким образом за
обиженного, в восторге от этого происшествия, которое показалось ему велико-
лепным и счастливым началом рыцарских его подвигов, и весьма довольный
собою, ехал к себе в село и вполголоса говорил:

—    По праву можешь ты именоваться счастливейшею из всех женщин,
ныне живущих на земле, о из красавиц красавица Дульсинея Тобосская!
Судьбе угодно было превратить в послушного исполнителя всех прихо-
тей твоих и желаний столь отважного и столь славного рыцаря, каков есть
и каким будет всегда Дон Кихот Ламанчский; всем известно, что только вчера
вступил он в рыцарский орден, а сегодня уже искоренил величайшее зло и
величайшее беззаконие, какие когда-либо вкупе с жестокостью творила не-
правда, — ныне он вырвал бич из рук этого изверга, что истязал ни в чём не
повинного слабого отрока.

Тут он приблизился к тому месту, где скрещивались четыре дороги, и во-
ображению его тотчас представились странствующие рыцари, имевшие обык-
новение останавливаться на распутье и размышлять о том, но какой дороге
ехать; и в подражание им он тоже постоял, постоял, а затем, пораскинув умом,
опустил поводья и всецело положился на Росинанта, Росинант же не изменил
первоначальному своему намерению, то есть избрал путь, который вёл прямо
к его конюшне. Дон Кихот проехал уже около двух миль, когда глазам его
открылось великое скопление народа: как выяснилось впоследствии, то были

толедские купцы, направлявшиеся за шёлком в Мурсию. Их было шестеро,
и ехали они под зонтиками в сопровождении семи слуг, из коих четверо сидели
верхами, а трое шли пешком и погоняли мулов. Завидев их, Дон Кихот тут же
вообразил, что его ожидает новое приключение; между тем он задался целью
по возможности действовать так, как действуют в романах, потому-то и почёл
он уместным одно из подобных деяний совершить теперь же. Того ради он
вытянулся на стременах, сжал в руке копьё, заградился щитом и в ожидании
странствующих рыцарей, за каковых он ггринимал и почитал толедских купцов,
с крайне независимым и гордым видом остановился на самой дороге; когда же
те подъехали к нему так близко, что могли видеть и слышать его, Дон Кихот
принял воинственную позу и возвысил голос:

— Все, сколько вас ни есть, — ни с места, до тех пор, пока все, сколько вас
ни есть, не признают, что, сколько бы ни было красавиц на свете, прекраснее
всех ламанчская императрица Дульсинея Тобосская!

При этих речах и при виде произносившего их человека столь странной
наружности купцы остановились; и хотя по его речам и наружности они
тотчас догадались, что он сумасшедший, однако ж им захотелось выведать у
него исподволь, зачем понадобилось ему признание, которого он от них до-
бивался, и тут один из купцов, склонный к зубоскальству и очень даже себе
на уме, молвил:

—    Сеньор кавапьеро! Мы не знаем, кто эта почтенная особа, о которой вы
толкуете. Покажите нам её, и если она в самом деле так прекрасна, как вы
утверждаете, то мы охотно и добровольно исполним ваше повеление и засви-
детельствуем эту истину.

—    Если я вам её покажу, — возразил Дон Кихот, — то что вам будет стоить
засвидетельствовать непреложную истину? Всё дело в том, чтобы, не видя,
уверовать, засвидетельствовать, подтвердить, присягнуть и стать на защиту,
а не то я вызову вас на бой, дерзкий и надменный сброд. Выходите по одному,
как того требует рыцарский устав, или же, как это водится у подобного сорта
людишек, верные дурной своей привычке, нападайте все вдруг. С полным
сознанием своей правоты я встречу вас грудью и дам надлежащий отпор.

—    Сеньор кавальеро! — снова заговорил купец. — От имени всех присут-
ствующих здесь вельмож я обращаюсь к вам с покорной просьбой: чтобы нам
не отягощать свою совесть свидетельством в пользу особы, которую мы сроду
не видели и о которой ровно ничего не слыхали (...), будьте так любезны, ваша
милость, покажите нам какой ни на есть портрет этой особы, хотя бы величиною
с пшеничное зерно: ведь по щетинке узнаётся свинка; тогда мы совершенно уве-
римся, почтём себя вполне удовлетворёнными и, в свою очередь, не останемся
у вас в долгу и ублаготворим вашу милость. Признаюсь, мы и без того уже оча-
рованы ею, и если б даже ігри взгляде на портрет нам стало ясно, что упомянутая
особа на один глаз крива, а из другого у неё сочатся киноварь31 и сера, всё равно
в угоду вашей милости мы признаём за ней какие угодно достоинства.

—    Ничего такого у неё не сочится, подлая тварь! — пылая гневом, вскри-
чал Дон Кихот. — (...) Это небесное создание источает лишь амбру1 и мускус32 33.
И вовсе она не крива и не горбата, а стройна, как ледяная игла Гуадаррамы34.
Вы же мне сейчас заплатите за величайшее кощунство, ибо вы опорочили
божественную красоту моей повелительницы,

С этими словами он взял копьё наперевес и с такой яростью и ожесточе-
нием ринулся на своего собеседника, что если бы, на счастье дерзкого купца,
Росинант по дороге не споткнулся и не упал, то ему бы не поздоровилось. Итак,
Росинант упал, а его хозяин отлетел далеко в сторону; хотел встать — и не мог:
копьё, щит, шпоры, шлем и тяжеловесные старинные доспехи связали его по
рукам и ногам. Между тем, тщетно пытаясь подняться, он всё ещё кричал:

—    Стойте, жалкие трусы! Презренные холопы, погодите! Ведь я не по своей
вине упал, а по вине моего коня.

Тут один из погонщиков, особым смирением, как видно, не отличавшийся,
заметив, что потерпевший крушение продолжает их поносить, не выдержал
и вместо ответа вознамерился пересчитать ему ребра. Он подскочил к нему,
выхватил у него из рук копьё, разломал на куски и одним из этих кусков, не-
взирая на доспехи, измолотил его так, точно это был сноп пшеницы. Хозяева
унимали погонщика и уговаривали оставить кавальеро в покое, но погонщик,
войдя в азарт, решился до тех нор не прекращать игры, пока не истощится весь
его гнев; он хватал один кусок копья за другим и обламывал их об несчастного
рыцаря, растянувшегося на земле, — рыцарь же, между тем как на него всё ещё
сыпался град палочных ударов, не умолкал ни на секунду, грозя отомстить
небу, земле и купцам, коих он принимал теперь за душегубов.

Наконец погонщик устал, и купцы, на всё время путешествия запасшись
пищею для разговоров, каковою должен был им служить бедный избитый
рыцарь, поехали дальше. А рыцарь, оставшись один, снова попробовал встать;
но если уж он не мог подняться, будучи целым и невредимым, то мог ли он это
сделать теперь, когда его измолотили до полусмерти? И всё же ему казалось,
что он счастлив, — он полагал, что это обычное злоключение странствующего
рыцаря, в коем к тому же повинен был его конь. Вот только он никакими си-
лами не мог встать — уж очень болели у него все кости.

Вопросы и задания

1.    Какой эпический жанр создал Сервантес?

2.    Что такое социально-психологический роман? Сформулируйте тезисы о чер-
тах, присущих этому жанру. Аргументируйте примерами из текста.

3.    Мог ли Дон Кихот проехать мимо крестьянина, избивающего пастушка? Аргу-
ментируйте свой ответ.

4. Каково отношение Дон Кихота к женщинам? Зачитайте соответствующие
фрагменты текста.

Расскажите, на что готов Дон Кихот во имя своей Прекрасной дамы.
Сформулируйте и запишите заповеди, по которым жил Дон Кихот. Можно ли
их считать старомодными или глупыми? Аргументируйте свои тезисы.

ГЛАВЫ У-УІІ

 

Священник и цирюльник, чтобы остановить безумие
Алонсо Кихано, решили воспрепятствовать его увлечению
рыцарскими романами. Они приказали наглухо замуровать
вход в библиотеку, а все книги сжечь на костре. Объясняя
случившееся, они придумали историю о том, что в деревню
верхом на драконе прилетел волшебник, который и унич-
тожил библиотеку. Дон Кихот с готовностью поверил в эту
небылицу, но от мечты о подвигах не отказался.

Появляется новый персонаж — крестьянин Санчо
Панса. Он беден и не прочь бы разбогатеть. Но, по правде
говоря, он не очень сообразителен и не очень расторо-
пен, чтобы осуществить свои мечты. Дон Кихот предлага-
ет Санчо жалованье и службу оруженосца. А в будущем,
после завоевания какого-нибудь острова, и губернатор-
ский пост. Санчо Панса с радостью соглашается.

Дон Кихот заканчивает приготовления к новому выез-
ду: продаёт часть имения, исправляет сломанное оружие,
а новоявленному оруженосцу велит запастись провизией. Но, согласно рыцарскому
кодексу, оруженосец должен пешком следовать за своим господином, а Санчо Панса
ни за что не хочет идти пешком. Герои решают, что Санчо может поехать на своём
осле. Вот так, Дон Кихот — на Росинанте, а Санчо — на осле, под покровом ночи
отправляются они на поиски новых приключений.

ГЛАВА VIII

О славной победе, одержанной доблестным Дон Кихотом в страшной
и доселе неслыханной битве с ветряными мельницами, равно как
и о других событиях, о которых мы не без приятности упомянем

Тут глазам их открылось не то тридцать, не то сорок ветряных мельниц,
стоявших среди поля, и как скоро увидел их Дон Кихот, то обратился к своем)'
оруженосцу с такими словами:

—    Судьба руководит нами как нельзя лучше. Посмотри, друг Санчо Панса:
вон там виднеются тридцать, если не больше, чудовищных великанов, — я наме-
рен вступить с ними в бой и перебить их всех до единого, трофеи же, которые нам
достанутся, явятся основою нашего благосостояния. Это война справедливая:
стереть дурное семя с лица земли — значит верой и правдой послужить Богу.

—    Где вы видите великанов? — спросил Санчо Панса.

—    Да вон они, с громадными руками, — отвечал его господин. — У некоторых
из них длина рук достигает почти двух миль.

—    Помилуйте, сеньор, — возразил Санчо, — то, что там виднеется, вовсе не
великаны, а ветряные мельницы; то же, что вы принимаете за их руки, — это
крылья: они кружатся от ветра и приводят в движение мельничные жернова.

—    Сейчас видно неопытного искателя приключений, — заметил Дон Ки-
хот, — это великаны. И если ты боишься, то отъезжай в сторону и помолись,
а я тем временем вступлю с ними в жестокий и неравный бой.

С последним словом, не внемля голосу Санчо, который предупреждал его,
что не с великанами едет он сражаться, а, вне всякого сомнения, с ветряными
мельницами, Дон Кихот дал Росинанту шпоры. Он был совершенно уверен, что
это великаны, а потом}', не обращая внимания на крики оруженосца и не вида,
что перед ним, хотя находился совсем близко от мельниц, громко восклицал:

—    Стойте, трусливые и подлые твари! Ведь на вас нападает только один
рыцарь.

В это время подул лёгкий ветерок, и, заметив, что огромные крылья мельниц
начинают кружиться, Дон Кихот воскликнул:

—    Машите, машите руками! Если б у вас их было больше, чем у великана
Бриарея1, и тогда пришлось бы вам поплатиться!

 

Сказавши это, он всецело отдался под покровительство госпожи своей
Дульсинеи, обратился к ней с мольбою помочь ему выдержать столь тяжкое
испытание и, заградившись щитом и пустив Росинанта в галоп, вонзил копьё
в крыло ближайшей мельницы; но в это время ветер с такой бешеной силой
повернул крыло, что от копья остались одни щепки, а крыло, подхватив и коня
и всадника, оказавшегося в весьма жалком положении, сбросило Дон Кихота
на землю. На помощь ему во весь ослиный мах поскакал Санчо Панса и, при-
близившись, удостоверился, что господин его не может пошевелиться — так
тяжело упал он с Росинанта.

—    Ах ты, Господи! — воскликнул Санчо. — Не гово-
рил ли я вашей милости, чтобы вы были осторожнее,
что это всего-навсего ветряные мельницы? Их никто
бы не спутал, разве тот, у кого ветряные мельницы
кружатся в голове.

—    Помолчи, друг Санчо, — сказал Дон Кихот. —

Должно заметить, что нет ничего изменчивее военных
обстоятельств. К тому же, я полагаю, и не без основа-
ния, что мудрый Фрестон35 36, тот самый, который по-
хитил у меня книги вместе с помещением, превратил
великанов в ветряные мельницы, дабы лишить меня
плодов победы, — гак он меня ненавидит. Но рано или
поздно злые его чары не устоят пред силою моего меча.

—    Это уж как Бог даст, — заметил Санчо Панса.

Он помог Дон Кихоту встать и усадил его на Росинанта, который тоже был
чуть жив. Продолжая обсуждать недавнее происшествие, они поехали по дороге
к ущелью Лаписе, ибо Дон Кихот не мог упустить множество разнообразных
приключений, какое, по его словам, на этом людном месте их ожидало; одно
лишь огорчало его — то, что он лишился копья, и, поведав горе своё оруже-
носцу, он сказал:

—    Помнится, я читал, что один испанский рыцарь по имени Дьего Перес де
Варгас37, утратив в бою свой меч, отломил от дуба громадный сук и отдубасил
и перебил в этот день столько мавров, что ему потом дали прозвище Дубае,
и с тех пор он и его потомки именуются Варгас-Дубае. Всё это я говорю к тому,
что я тоже намерен отломить сук от первого же дуба, который попадётся мне по
дороге (...) и (...) совершить такие подвиги, что ты почтёшь себя избранником
судьбы, ибо удостоился чести быть очевидцем и свидетелем деяний, которые
впоследствии могут показаться невероятными.

—    Всё в руках Божиих, — заметил Санчо. — Я верю всему, что говорит ваша
милость. Только сядьте прямее, а то вы всё как будто съезжаете набок, верно,
оттого, что ушиблись, когда падали.

—    Твоя правда, — сказал Дон Кихот, — и если я не стону от боли, то един-
ственно потому, что странствующим рыцарям в случае какого-либо ранения
стонать не положено, хотя бы у них вываливались кишки.

—    Коли так, то мне возразить нечего, — сказал Санчо, — но одному Вогу
известно, как бы я был рад, если б вы, ваша милость, пожаловались, когда у
вас что-нибудь заболит. А уж доведись до меня, так я начну стонать от самой
пустячной боли, если только этот закон не распространяется и на оруженосцев
странствующих рыцарей.

Дон Кихот не мог не посмеяться простодушию своего оруженосца, а затем
объявил, что тот волен стонать, когда и сколько ему вздумается, как по необ-
ходимости, так и без всякой необходимости, ибо в рыцарском уставе ничего
на сей предмет не сказано. Санчо напомнил Дон Кихоту, что нора закусить.
Дон Кихот сказал, что ему пока не хочется, а что Санчо может есть, когда ему
заблагорассудится. Получив позволение, Санчо со всеми удобствами распо-
ложился на осле, вынул из сумки её содержимое и принялся закусывать (...).
И (...) у него вылетели из головы все обещания, какие ему надавал Дон Кихот,
а поиски приключений, пусть даже опасных, казались ему уже не тяжкой по-
винностью, но сплошным праздником.

Эту ночь они провели под деревьями; от одного из них Дон Кихот отломил
засохший сук и приставил к нему железный наконечник — таким образом у
него получилось нечто вроде копья. Стараясь во всём подражать рыцарям, ко-
торые, как это ему было известно из книг, не спали ночей в лесах и пустынях,
тешась мечтой о своих повелительницах, Дон Кихот всю ночь не смыкал глаз
и думал о госпоже своей Дульсинее. Совсем по-иному провел её Санчо Панса:

наполнив себе брюхо отнюдь не цикорной водой1, он мёртвым сном проспал до
утра, и, не разбуди его Дон Кихот, он ещё не скоро проснулся бы, хотя солнце
давно уже било ему прямо в глаза, а множество птиц весёлым щебетом при-
ветствовало наступивший день. (...) Дон Кихот не пожелал завтракать, как уже
было сказано, он питался одними сладкими мечтами. Оба выехали на дорогу,
и около трёх часов пополудни вдали показалось ущелье Лаписе.

—    Здесь, брат Санчо, — завидев ущелье, сказал Дон Кихот, — мы, что
называется, по локоть запустим руки в приключения. Но упреждаю: ка-
кая бы опасность мне ни грозила, ты не должен браться за меч, разве
только ты увидишь, что на меня нападают смерды, люди низкого звания:
в сем случае ты волен оказать мне помощь. Если же это будут рыцари, то по
законам рыцарства ты не должен и не имеешь никакого права за меня всту-
паться, пока ты ещё не посвящён в рыцари.

—    Насчёт этого можете быть уверены, сеньор: я из повиновения не вы-
йду, — сказал Санчо. — Тем более нрав у меня тихий; лезть в драку, затевать
перепалку — это не моё дело. Вот если кто-нибудь затронет мою особу, тут
уж я, по правде сказать, на рыцарские законы не погляжу: ведь и Божеские и
человеческие законы никому не воспрещают обороняться,

—    С этим я вполне согласен, — сказал Дон Кихот. — Тебе придется сдер-
живать естественные свои порывы только в том случае, если на меня нападут
рыцари.

—    Непременно сдержу, — сказал Санчо, — для меня это установление будет
священно, как воскресный отдых.

 

Они всё ещё продолжали беседовать, когда впереди показались два мо-
наха-бенедиктинца верхом на верблюдах, именно на верблюдах, иначе не
скажешь, — такой невероятной величины достигали
их мулы. Монахи были в дорожных очках1 и под
зонтиками. Двое слуг шли пешком и погоняли мулов,
а позади ехала карета в сопровождении не то четырёх,
не то пяти верховых. Как выяснилось впоследствии,
в карете сидела дама из Бискайи, — ехала она в Се-
вилью, к мужу, который собирался в Америку, где
его ожидала весьма почётная должность, монахи же
были её случайными спутниками, а вовсе не прово-
жатыми. Но Дон Кихот, едва завидев их, тотчас же
сказал своему оруженосцу:

—    Если я не ошибаюсь, нас ожидает самое удиви-
тельное приключение, какое только можно себе пред-
ставить. Вон те чёрные страшилища, что показались
вдали, — это, само собой разумеется, волшебники: 38 39
они похитили принцессу и увозят её в карете, мне же во что бы то ни стало
надлежит расстроить этот злой умысел.

—    Как бы не вышло хуже, чем с ветряными мельницами, — заметил Сан-
чо. — Полноте, сеньор, да ведь это братья бенедиктинцы, а в карете, уж верно,
едут какие-нибудь путешественники. Право, ваша милость, послушайте вы
меня и одумайтесь, а то вас опять лукавый попутает.

—    Я уже говорил тебе, Санчо, что ты ещё ничего не смыслишь в приклю-
чениях, — возразил Дон Кихот. — Я совершенно прав, и сейчас ты в этом
удостоверишься.

Тут он выехал вперед, остановился посреди дороги и, когда монахи очу-
тились на таком близком расстоянии, что им должно было быть слышно его,
громким голосом заговорил:

—    Бесноватые чудища! Сей же час освободите благородных принцесс, кото-
рых вы насильно увозите в карете! А не то готовьтесь принять скорую смерть
как достойную кару за свои злодеяния!

Монахи натянули поводья и, устрашённые видом Дон Кихота и речами
его, ответили ему так:

—    Сеньор кавальеро! Мы не бесноватые чудища, мы — бенедиктинские
иноки, едем по своим надобностям и, есть ли в карете похищенные принцессы
или нет, — про то мы не ведаем.

—    Сладкими речами вы меня не улестите. Знаю я вас, вероломных негодя-
ев, — сказал Дон Кихот.

Не дожидаясь ответа, он пришпорил Росинанта и с копьём наперевес,
вне себя от ярости, отважно ринулся на одного из монахов, так что если б
тот загодя не слетел с мула, то он принудил бы его к этому силой да ещё
вдобавок тяжело ранил бы его, а может, и просто убил. Другой монах, видя,
как обходятся с его спутником, вонзил пятки в бока доброго своего мула
и помчался легче ветра.

Тем временем Санчо Панса мигом соскочил с осла, кинулся к лежавшему
на земле человеку и принялся снимать с него одеяние. В ту же секунду к нему
подбежали два погонщика и спросили, зачем он раздевает его. Санчо Панса
ответил, что эти трофеи по праву принадлежат ему, ибо сражение выиграл его
господин Дон Кихот. Погонщики шуток не понимали и не имели ни малей-
шего представления о том, что такое сражение и трофеи; воспользовавшись
тем, что Дон Кихот подъехал к карете и заговорил с путешественницей, они
бросились на Санчо, сшибли его с ног и, не оставив в его бороде ни единого
волоса, наставали ему таких пинков, что он, бесчувственный и бездыханный,
остался лежать на земле. Перепуганный же и оторопелый монах, бледный как
полотно, не теряя драгоценного времени, сел на своего мула и поскакал туда,
где, издали наблюдая за всей этой кутерьмой, поджидал его спутник, а затем
оба, не дожидаясь развязки, поехали дальше и при этом так усердно крестились,
точно по пятам за ними гнался сам дьявол.

Между тем Дон Кихот, как уже было сказано, вступил в разговор с сидев-
шей в карете дамой.

—    Сеньора! — так начал он. — Ваше великолепие может теперь распола-
гать собою, как ему заблагорассудится, ибо заносчивость ваших похитителей
сметена и повержена в прах мощной моей дланью. Л дабы вы не мучились
тем, что не знаете имени своего избавителя, я вам скажу, что я — Дон Кихот
Ламанчский, странствующий рыцарь и искатель приключений, прельщённый
несравненною красавицей Дульсинеей Тобосскою. И в награду за оказанную
вам услугу я хочу одного: поезжайте в Тобосо к моей госпоже, скажите ей,
что вы от меня и поведайте ей всё, что я совершил, добиваясь вашего осво-
бождения.

Едва успел Дон Кихот вымолвить это, как один из слуг, сопровождавших
даму, родом бискаец, видя, что Дон Кихот не пропускает карету и требует,
чтобы они возвращались обратно и ехали в Тобосо, приблизился к нему и,
схватившись за его копьё, на дурном кастильском и отвратительном бискай-
ском наречиях сказал ему следующее:

—    Ходи прочь, кавальеро, чтоб тебе нет пути! Клянусь создателем: не вы-
пускать карету, так я тебя убьёшь, не будь я бискаец!

Дон Кихот прекрасно понял его.

—    Если б ты был не жалкий смерд, а кавальеро, — невозмутимо заметил
он, — я бы тебя наказал за твоё безрассудство и наглость.

Бискаец же ему на это сказал:

—    Я не кавальеро? Клянусь Богом, ты врёшь, как христианин. А ну, бросай
копьё, хватай меч — будем смотреть, кого кто! Бискаец — он тебе и на суше,
и на море, и чёрт его знает где идальго. Наоборот скажешь — враль будешь.

—    Ну, это мы ещё посмотрим, как сказал Аграхес40, — молвил Дон Кихот.

Швырнув копьё наземь, он выхватил меч, заградился щитом и с твёрдым

намерением уложить бискайца на месте бросился на него. Бискаец же, смек-
нув, что дело принимает дурной оборот, хотел было спешиться, ибо мул, на
котором он путешествовал, скверный наёмный мул, не внушал ему доверия,
но он успел только выхватить меч; по счастливой случайности он находился
возле самой кареты; воспользовавшись этим, он вытащил подушку и при-
крылся ею, как щитом, а затем они оба ринулись в бой, как два заклятых
врага. Те, кто при сём присутствовал, тщетно пытались их помирить (...).
Сидевшая в карете дама, пораженная и напуганная происходящим, велела
кучеру отъехать в сторону и стала издали наблюдать за жестокой битвой,
в пылу которой бискаец так хватил Дон Кихота по плечу, что, если б не щит,
он рассек бы его до пояса. Восчувствовав силу этого страшного удара, Дон
Кихот громко воскликнул:

—    О Дульсинея, владычица моего сердца, цвет красоты! Придите на помощь
вашему рыцарю, который в угоду несказанной доброте вашей столь суровому
испытанию себя подвергает!

Произнести эти слова, схватить меч, как можно лучше заградиться щитом
и устремиться на врага — всё это было делом секунды для нашего рыцаря, за-
думавшего одним смелым ударом покончить с бискайцем.

Решительный вид, с каким Дон Кихот перешёл в наступление, красноре-
чиво свидетельствовал об охватившем его гневе, а потому бискаец почёл за
нужное изготовиться к обороне. Он прижал подушку к груди, но с места не
сдвинулся, ибо ни туда ни сюда не мог повернуть своего мула, который, по
причине крайнего утомления и от непривычки к подобного рода дурачествам,
не в силах был пошевелить ногой. Словом, как уже было сказано, Дон Кихот,
высоко подняв меч, дабы разрубить изворотливого бискайца пополам, наступал
на него; бискаец защитился подушкой и тоже высоко поднял меч; испуганные
зрители с замиранием сердца ждали, что будет, когда опустятся эти мечи, со-
крушительным ударом грозившие один другому, меж тем как дама в карете
вместе со своими служанками призывала на помощь силы небесные и давала
Богу обещание пожертвовать на все святыни и внести вклад во все испанские
монастыри, только бы он отвёл от бискайца и от них самих столь великую
опасность. Но тут, к величайшему нашему сожалению, первый летописец Дон
Кихота, сославшись на то, что о дальнейших его подвигах история умалчивает,
прерывает описание поединка и ставит точку. Однако ж второй его биограф,
откровенно говоря, не мог допустить, чтобы эти достойные внимания события
были преданы забвению и чтобы ламанчские писатели оказались настолько
нелюбознательными, что не сохранили у себя в архивах или же в письменных
столах каких-либо рукописей, к славному нашему рыцарю относящихся;
оттого-то, утешаясь этою мыслью, и не терял он надежды отыскать конец
занятной этой истории, и точно: небу угодно было, чтобы он его нашёл, а уж
каким образом — об этом будет рассказано во второй части41. (...)

Вопросы и задания

1.    Как Дон Кихот объясняет своё намерение сразиться с «великанами»? За-
читайте фрагмент из текста романа.

2.    За кого принял Дон Кихот бенедиктинских монахов? Случайна ли, на ваш взгляд,
такая «ошибка»?

3.    Докажите, что Санчо Панса начинает воспринимать рыцарские правила
всерьёз. Зачитайте соответствующую сцену.

4.    Какие эпизоды могут быть примерами конфликта иллюзий Дон Кихота и
реальности?

5.    Как проявляется юмор автора в описании мыслей и поступков Дон Кихота и
его оруженосца? Приведите примеры из текста.

6. Чем, на ваш взгляд, могла закончиться схватка с бискайцем? Коротко изложите
свою версию. Прочитайте в полной версти романа этот эпизод. Подумайте,
возможна ли была иная развязка?

В последующих главах рассказывается о многих не менее странных, чем ранее,
подвигах и приключениях Дон Кихота. Например, когда Дон Кихот и Санчо поехали
дальше, рыцарь принял стадо баранов за вражескую рать и стал крушить «врагов»
направо и налево, и только град камней, который пастухи обрушили на него, остано-
вил его. Глядя на грустное лицо Дон Кихота, Санчо придумал ему прозвище: «Рыцарь
Печального Образа».

(С испанского языка перевёл Николай Любимов)

Вопросы и задания

1.    Сформулируйте тему романа. Какая его главная идея?

2.    Какова, на ваш взгляд, центральная проблема произведения? Аргументируйте
свою позицию.

3.    Сформулируйте и проанализируйте центральный конфликт произведения.

4.    Раскройте понятие «донкихотство», его сильные и слабые стороны. Аргумен-
тируйте, используя текст романа и материалы учебника.

5.    Назовите известные вам произведения, в которых использован приём дороги
как объединяющий мотив.

6.    Согласитесь, что Дон Кихот и Санчо Панса — очень разные люди. Возможна
ли в реальной жизни, по вашему мнению, дружба таких непохожих людей?
Аргументируйте свой ответ.

7.    Подготовьте, используя цитаты, развёрнутую характеристику Дон Кихота.

8.    Сравните образы Дон Кихота и Санчо Пансы. Благодаря чему, по вашему мне-
нию, находят общий язык два таких разных человека? Какую роль играет образ
оруженосца для раскрытия образа главного героя романа? Аргументируйте.

9.    Что символизирует образ Дон Кихота? Кого, по вашему мнению, можно на-
звать «детьми Дон Кихота»? Аргументируйте свои размышления.

10.    Назовите яркие, запоминающиеся эпизоды, произошедшие с Дон Кихотом,
Установите, благодаря каким средствам выразительности речи они вам за-
помнились. Приведите примеры.

11.    Напишите небольшое сочинение-рассуждение на тему «„Вечный44 образ —
зеркало „вечных14 проблем».

12.    Подготовьте аргументы для ответа на вопросы: «Надо ли быть Дон Кихотом?»
и «Есть ли сейчас Дон Кихоты?».

13.    Выпишите афоризмы из предложенных фрагментов романа. Объясните свой
выбор.

14.    Прочитайте текст рубрики. Используя другие источники, дополните инфор-
мацию, презентуйте её в классе.

Роман «Дон Кихот» всегда привлекал внимание художников и графиков
возможностью широкой интерпретации образов: от реально-исторической —
до символической. Особенно значимы в этом плане иллюстрации к роману,

выполненные Г. Доре, которого критики называ-
ли «самым добросовестным рассказчиком романа
Сервантеса». Он нарисовал 370 иллюстраций, по ко-
торым можно проследить путь благородного идальго
со всеми его перипетиями. Рисунки этого живописца
изобретательны и остроумны, как и герой романа
Сервантеса.

 

Художник О. Домье исследовал внутренний мир
героя со всеми его сомнениями, терзаниями и разочаро-
ваниями. Дон Кихот в изображении О. Домье — символ
одинокого идеалиста, стойкого борца с непобедимым.

Возможно, самое известное изображение героев
Сервантеса принадлежит П. Пикассо (с. 68). Этот
рисунок украшал журнал «Французские письма», посвященный 350-летию
издания романа «Дон Кихот». В 1946 г. другой великий испанец — С. Дали —
работал над иллюстрациями к роману (всего 38 рисунков и 5 эскизов).
В 1956 г. в иллюстрациях он использовал изобретённый им метод литографии.

К роману обращались и такие художники, как Д. Бурлюк, Кукрыниксы.
Оригинальными были иллюстрации российского художника А. Зверева. Со-
временный мексиканский художник и декоратор О. Окампо смог проиллюстри-
ровать весь роман Сервантеса всего одной картиной. Итак, образ Дон Кихота,
созданный разными художниками, вызывает жалость, удивление, смех или
улыбку. Но главное — этот безрассудный и благородный идальго, искренний
и изящный, готовый бороться за справедливость и истину, заслужил всеобщее
глубокое уважение и симпатию.

Роман Сервантеса вдохновлял и композиторов. Так, в разные годы были
созданы: балет Л. Минкуса «Дон Кихот», опера Ж. Массне «Дон Кихот», сим-
фоническая поэма Р. Штрауса «Дон Кихот. Симфонические вариации» и др.

Кинематограф тоже работал над «вечным» образом с 1900 г. Чуть больше
чем за столетие были созданы фильм-балет «Дон Кихот» (реж. Б. Лардж,
М. Барышников, США, 1984), несколько десятков художественных фильмов
(например, «Дон Кихот», реж. Г. Козинцев, СССР, 1957 г. и др.), мультфильм
«Дон Кихот» (реж. X. Позо, Италия, Испания, 2007) и др.

Персонажи «Дон Кихота» и его автор увековечены и в скульптуре (па-
мятник Сервантесу в Мадриде (см. с. 68), памятник «Сидячий Дон Кихот»
в Марбелье (скульптор С. Дали) и др.).

15.    Напишите письмо Дон Кихоту, выражая своё отношение к его поступкам.

16.    Подготовьте презентации на темы: «Персонажи „Дон Кихота" в живописи и
графике», «Герои Сервантеса в музыке», «Дон Кихот и Санчо Панса в мире
театра и кино». Презентуйте их в классе.

 

Это материал учебника Литература 8 класс Бондарева

 

Автор: admin от 26-10-2016, 23:33, Переглядів: 5151