Народна Освіта » Світова література » Ханс Кристиан Андерсен - Снежная Королева читать онлайн полностью

НАРОДНА ОСВІТА

Ханс Кристиан Андерсен - Снежная Королева читать онлайн полностью

Снежная Королева

Приключения в семи сказках

Сказка первая, в которой говорится о зеркале и его осколках

Ну, начнём! Вот дойдём до конца нашей сказки, тогда будем знать больше, чем теперь.

Жил-был тролль, злой-презлой — сущий дьявол! Как-то раз он был в особенно хорошем настроении, потому что смастерил зеркало, отражаясь в котором, всё доброе и прекрасное почти исчезало, а всё плохое и безобразное, напротив, бросалось в глаза и выглядело ещё отврати­тельней. Красивейшие виды, отра­зившись в нём, казались варёным шпинатом1, а лучшие из людей — уродами; или же чудилось, будто люди эти стоят вверх ногами, а живота у них вовсе нет! Лица в этом зеркале искажались до того, что их нельзя было узнать, а если у кого на лице сидела веснушка, она рас­плывалась во весь нос или щеку. Тролля всё это очень потешало. Когда человеку прихо­дила в голову добрая, хорошая мысль, зеркало тотчас строило рожу, а тролль не мог удержаться от хохота, так он радовался своей забавной выдумке. Ученики тролля,—, а у него была своя школа,— рассказывали о зеркале, как о каком-то чуде.

— Только теперь,— говорили они,— можно видеть людей да и весь мир такими, какие они на самом деле!

И вот они принялись носиться по свету с этим зер­калом; и скоро не осталось ни страны, ни человека, которых оно не отразило бы в искажённом виде. Напо­следок ученикам тролля захотелось добраться и до неба… И чем выше они поднимались, тем больше крив­лялось и корчилось зеркало, строя рожи,— трудно было в руках его удерживать. Всё выше и выше летели ученики тролля, но вдруг зеркало так перекосилось и задрожало, что вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось вдребезги. Разбилось оно на миллионы, биллионы, несметное множество осколков, а эти осколки наделали несравненно больше вреда, чем само зеркало. Некоторые, крошечные, как песчинки, разлетаясь по белу свету, попадали, случалось, в глаза людям, да так там и оставались. И вот человек с осколком в глазу начинал видеть всё навыворот или

1Шпинат — растение, листья которого употребляются в пищу. При варке шпинат превращается в зелёную кашицу.

замечать в каждой вещи одни лишь её дурные стороны, потому что в любом осколке сохранились все свойства целого зеркала. Другим людям осколки проникали прямо в сердце,— и это было хуже всего: сердце тогда превращалось в кусок льда. Попадались между оскол­ками и такие большие, что ими можно было бы застек­лить оконную раму;, но в окна с такими «стёклами» не следовало смотреть на своих добрых друзей. Иные осколки были вставлены в очки;, но стоило людям надеть эти очки, чтобы лучше видеть вещи и вернее судить о них, как приходила беда. А злой тролль этому радовался и хохотал до рези в животе, словно от щекотки. И много осколков зеркала всё ещё летало по свету. Послушаем же про них.

(Продолжение следует)

Думаем над прочитанным

1.Кто такой тролль?

2.Расскажите о зеркале, которое он смастерил. Какое зло прино­сили людям его осколки?

(Продолжение)

Сказка вторая 

Мальчик и девочка

В большом городе, где столько домов и людей, что не всем удаётся отгородить себе хоть уголок для сади­ка, и где поэтому очень многим приходится довольст­воваться комнатными цветами в горшках, жили двое бедных детей, но их садик был побольше цветочного горшка. Они не были родственниками, но любили друг друга, как брат и сестра.

Родители этих детей жили под самой крышей — в мансарде1 двух смежных домов, которые стояли так близко друг к другу, что кровли их почти соприкаса­

1Мансарда — комната с наклонным потолком под самой крышей.

лись. Окна одной семьи смотрели на окна другой, а под окнами, вдоль стен обоих домов, тянулся желобок. Таким образом, стоило только перешагнуть его, чтобы попасть к соседям, жившим напротив.

Обе семьи достали себе по большому деревянному ящику и разводили в них коренья для супа и зелень. Кроме того, в каждом ящике рос небольшой розовый куст; и кусты эти чудесно разрастались. Однажды ро­дители решили поставить оба ящика на дно желобка, и тогда от окна одной семьи к окну другой протянулись как бы две цветочные грядки. Плети гороха свисали с ящиков зелёными гирляндами, ветки розовых кустов переплетались и обрамляли окна,— казалось, это триумфальные арки из листвы и цветов. Ящики были очень высоки, и детям запрещали на них карабкаться, но родители часто позволяли мальчику с девочкой ходить друг к другу в гости и сидеть на скамеечке под розами. Как весело им было играть здесь!

Зимою это удовольствие прекращалось. Окна часто замерзали, но дети нагревали на печке медные монеты и прикладывали их к обмёрзшим стёклам; лёд быстро оттаивал, появлялось чудесное окошечко — такое круглое, круглое,— и в нём показывался весёлый, ласковый глазок: это переглядывались мальчик и де­вочка, Кай и Герда. Летом они одним прыжком могли попасть друг к другу, зимою же надо было сначала спуститься на много, много ступенек, затем подняться на столько же. А на дворе завывала метель.

—  Это роятся белые пчёлки! — говорила старая бабушка.

—  А у них тоже есть королева? — спрашивал маль­чик; он знал, что у настоящих пчёл они бывают.

—  Есть,— отвечала бабушка.— Она там, где снеж­ный рой всего гуще; только она больше других снежи­нок и никогда не остаётся внизу надолго — старается поскорее вернуться в чёрную тучу. Часто летает она по городским улицам в полночь и заглядывает в окош­ки,— тогда они покрываются ледяными узорами, слов­но цветами.

—  Видели, видели!— говорили дети и верили, что всё это сущая правда.

—  А Снежная королева не может ворваться сю­да?— спросила раз девочка.

—  Пусть только попробует!— сказал мальчик.— Я посажу её на тёплую печку, она и растает.

Бабушка погладила его по головке и завела разговор о другом.

В тот вечер, когда Кай вернулся домой и уже почти совсем разделся перед сном, он вскарабкался на стул у окна и стал смотреть сквозь круглое «окошечко» в том месте, где лёд на стекле оттаял. За окном порхали сне­жинки, одна из них, очень крупная, упала на край цве­точного ящика и вдруг начала расти. Росла-росла, пока, наконец, не превратилась в женщину, закутан­ную в тончайший белый тюль, который, казалось, был соткан из миллионов снежных звёздочек. Женщина

эта, необычайно прекрасная, была вся изо льда, из ослепительного, сверкающего льда! И, однако, живая! Глаза её сияли, как звёзды, но в них не было ни тепла, ни мира. Она кивнула мальчику и поманила его рукой. Мальчуган испугался и спрыгнул со стула, а мимо окна промелькнуло что-то похожее на большую птицу.

На другой день был славный мороз, но его сменила от­тепель, а там пришла и весна. Солнце стало пригревать, показалась травка, ласточки принялись вить гнёзда под крышей, распахнулись окна, и дети стали снова сидеть в своём крошечном садике высоко над землёй…

Взявшись за руки, дети пели, целовали розы, смот­рели на солнечные блики и разговаривали с ними… Как прекрасны были эти летние дни, как хорошо было под кустами благоухающих роз,— казалось, они никогда не перестанут цвести!

Кай и Герда сидели и рассматривали книжку с кар­тинками — зверями и птицами. На больших башенных часах пробило пять.

—  Ай,— вскрикнул вдруг мальчик.— Меня коль­нуло прямо в сердце, и что-то попало в глаз!

Девочка обвила ручонками его шею, но ничего не заметила в глазу, хотя мальчик мигал, стараясь осво­бодиться от соринки.

—  Должно быть, сама выскочила,— сказал он наконец.

Но в том-то и дело, что не выскочила. Это была не простая соринка — крошечный осколок дьявольского зеркала, а мы, конечно, помним, что, отражаясь в нём, всё великое и доброе казалось ничтожным и скверным, всё злое и худое выглядело ещё злее и хуже, и недос­татки каждой вещи тотчас бросались в глаза. Бедняж­ка Кай! Теперь сердце его должно было превратиться в кусок льда! Боль прошла, но осколок остался.

—  Что ты хнычешь?— спросил он Герду.— У! Какая ты сейчас некрасивая! Мне ничуть не больно!.. Фу! — закричал он вдруг.— Эту розу точит червь. Ка­кие гадкие розы. А у этой стебель совсем скривился. Торчат в безобразных ящиках, и сами безобразные!

Он толкнул ящик ногой, сорвал и бросил две розы.

—  Кай, что ты делаешь? — вскрикнула девочка;, а он, заметив её испуг, сорвал ещё одну и убежал от славной маленькой Герды в своё окно.

С того дня всякий раз, как девочка приносила ему книжку с картинками, он говорил, что эти картинки хороши только для грудных ребят; всякий раз, как ба­бушка что-нибудь рассказывала, он придирался к каж­дому слову;, а потом… дошёл и до того, что стал её передразнивать: наденет очки и крадётся за нею, по­дражая её походке и голосу. Выходило очень похоже, и люди смеялись. Вскоре мальчик выучился передраз­нивать и всех соседей. Он отлично умел высмеять все их странности и недостатки, а люди говорили:

—  Что за голова у этого мальчугана!

А всему причиной был осколок зеркала, который попал ему в глаз, а затем и в сердце. Потому-то он передразнивал даже маленькую Герду, которая люби­ла его всей душой.

И забавлялся Кай теперь по-другому — как-то рассудочно. Однажды в зимний день, когда шёл снег, он пришёл к Герде с большим увеличительным стек­лом, подставил под падающий снег полу своего синего пальто и сказал девочке:

—  Погляди в стекло, Гер да!

Под стеклом снежинки казались гораздо более крупными, чем были на самом деле, и походили на роскошные цветы или десятиконечные звёзды. Они были очень красивы.

—  Видишь, как хорошо сделано!— сказал Кай.— Снежинки гораздо интереснее настоящих цветов! И какая точность! Ни одной кривой линии! Ах, если бы только они не таяли!

Немного погодя Кай пришёл в больших рукавицах, с салазками за спиной и крикнул Герде в самое ухо:

—  Мне позволили покататься на большой площади с другими мальчиками!— и убежал.

На площади катались толпы детей. Те, что были по­смелее, прицеплялись к крестьянским саням и отъез-

жали довольно далеко. Веселье так и кипело. В самый его разгар на площади появились большие белые сани. Тот, кто сидел в них, весь утонул в белой меховой шубе и белой меховой шапке. Сани дважды объехали пло­щадь, а Кай живо прицепил к ним свои салазки и покатил. Большие сани быстрее понеслись по площади и вскоре свернули в переулок. Тот, кто сидел в них, обернулся и дружески кивнул Каю, точно знакомому. Кай несколько раз порывался отцепить свои салазки, но седок в белой шубе кивал ему, и Кай мчался дальше. Вот они выехали за городскую заставу. Снег вдруг повалил густыми хлопьями, так что ни зги не было видно1. Мальчик попытался скинуть верёвку, которую

1Ни зги не видно — ничего не видно.

зацепил за большие сани, но салазки его точно приросли к ним и всё так же неслись вихрем. Кай закричал во весь голос, но никто его не услышал. Снег валил, сани мчались, ныряя в сугробах, прыгая через изгороди и канавы.

Снежные хлопья всё росли и обратились под конец в огромных белых кур. Но вдруг куры разлетелись во все стороны, большие сани остановились, и из них вышла высокая, стройная, ослепительно белая женщина в шубе и шапке, запорошенных снегом. Это была сама Снежная королева.

— Славно проехались!— сказала она.— Но ты совсем замёрз! Полезай ко мне под медвежью шубу!

И, посадив мальчика в сани, она завернула его в свою шубу. Кай словно провалился в снежный сугроб.

—    Всё ещё мёрзнешь?— спросила она и поцеловала его в лоб.

Ух! Поцелуй её был холоднее льда, он пронзил маль­чика насквозь, дошёл до самого сердца, а оно и без того уже было наполовину ледяным… На мгновенье Каю

показалось, будто он сейчас умрёт, но вдруг ему стало хорошо; он даже совсем перестал зябнуть.

—  А салазки! Не забудь мои салазки!— спохватил­ся мальчик.

Салазки погрузили на белую курицу, крепко привя­зали, и она полетела с ними за большими санями. Снежная королева ещё раз поцеловала Кая, и он позабыл и Герду, и бабушку, и всех домашних.

—  Больше не буду тебя целовать,— сказала Снеж­ная королева.— А не то зацелую до смерти.

Кай взглянул на неё. Она была так хороша! Он и представить себе не мог более умного, более плени­тельного лица. Теперь она не казалась ему ледяною, как в тот раз, когда появилась за окном и кивнула ему головой,— теперь она представлялась ему совершенст­вом. Он перестал её бояться и рассказал ей, что знает все четыре действия арифметики и даже дроби, а ещё знает, сколько в каждой стране квадратных миль1 и жителей… Но Снежная королева только молча улы­балась. И вот Каю показалось, что он и правда знает слишком мало, и он устремил взор в бесконечное воз­душное пространство. В тот же миг Снежная королева подхватила его, и они взвились и сели на чёрную тучу. Буря плакала и стонала,— казалось, она поёт старин­ные песни. Кай и Снежная королева летели над лесами и озёрами, над морями и сушей. Под ними дули холод­ные ветры, выли волки, сверкал снег, пролетали с кри­ком чёрные вороны;, а над ними сиял большой ясный месяц. Кай смотрел на него всю долгую-долгую зим­нюю ночь, а днём он спал в ногах у Снежной королевы. (Продолжение следует)

1.Какими вы представляете Кая и Герду?

2.Выразительно прочитайте первое описание Снежной коро­левы. Как вы понимаете такое выражение: «Глаза её сияли, как звёзды, но в них не было ни тепла, ни мира»?

3.Расскажите, что произошло с Каем после того, как осколок волшебного зеркала попал ему в глаз.

1Мйля — мера длины.

4.Как вы думаете, встревожен ли судьбой Кая сам сказочник? Найдите подтверждение своим мыслям в тексте.

5.Как описана повелительница снегов в конце второй сказки? Почему Кай перестал её бояться?

(Продолжение)

Сказка третья 

Цветник женщины, умевшей колдовать

А что же было с маленькой Гердой, после того как исчез Кай? Куда он пропал? Никто этого не знал, никто не мог ничего сообщить о нём. Мальчики рассказали только, что видели, как он прицепил свои салазки к большим великолепным саням, которые потом сверну­ли в переулок и выехали за городские ворота. Никто не знал, куда он девался. Много было пролито слёз; горько и долго плакала Герда. Наконец решили, что Кай умер: может быть, утонул в реке, которая протекала у самого города. Долго тянулись мрачные зимнйе дни.

Но вот настала весна, выглянуло солнце.

— Кай умер и больше не вернётся!— сказала Герда.

— Не верю!— возразил солнечный свет.

— Он умер и больше не вернётся!— повторила она ласточкам.

— Не верим!— отозвались они.

Под конец и сама Герда перестала в это верить.

— Надену-ка я свои новые красные башмачки. Кай их ещё ни разу не видел,— сказала она однажды ут­ром,— да пойду спрошу реку про него.

Было ещё очень рано. Герда поцеловала спящую бабушку, надела красные башмачки и побежала одна- одинёшенька за город, прямо к реке:

— Правда, что ты взяла моего названого братца? Я подарю тебе свои красные башмачки, если ты вер­нёшь его мне.

И девочке почудилось, будто волны, набегая, ки­вают ей. Тогда она сняла свои красные башмачки — самое драгоценное, что у неё было,— и бросила их в реку. Но они упали у самого берега, и волны сейчас же вынесли их на сушу,— река, должно быть, не захотела

взять у девочки её сокровище, так как не могла вер­нуть ей Кая. А девочка подумала, что бросила баш­мачки недостаточно далеко, влезла в лодку, которая покачивалась в тростнике, стала на самый краешек кормы и опять бросила башмачки в воду. Но лодка не была привязана и стала медленно отплывать от берега. Герда решила поскорее выпрыгнуть на сушу;, но пока она пробиралась с кормы на нос, лодка уже далеко отошла от берега и быстро понеслась по течению.

Герда очень испугалась, принялась громко плакать, но никто, кроме воробьёв, не слышал её, а воробьи не могли перенести её на сушу и только летели за ней вдоль берега и щебетали, словно желая её утешить:

—  Мы тут! Мы тут!

Лодку уносило всё дальше. Герда сидела смирно, в одних чулках,— красные башмачки её плыли за лод­кой, но не могли её догнать, лодка двигалась быстрее.

Берега реки были очень красивы; повсюду здесь росли чудесные цветы, прекрасные вековые деревья, на склонах паслись овцы и коровы;, но людей нигде не было видно.

«Может быть, река несёт меня к Каю?»— подумала Герда и повеселела, потом встала на ноги и дол го-долго любовалась красивыми зелёными берегами. Наконец она подплыла к большому вишнёвому саду, в котором приютился крытый соломой домик с необыкновен­ными красными и синими стёклами в окошках; у две­рей его стояли два деревянных солдата и отдавали ружьями честь всем, кто проплывал мимо.

Герда подумала, что они живые, и окликнула их;, но они, конечно, ничего не ответили. Лодка подплыла к ним ещё ближе, подошла чуть не к самому берегу,— и де­вочка закричала ещё громче. На крик из домика вышла, опираясь на клюку, дряхлая старушка в большой соломенной шляпе, расписанной чудесными цветами.

—  Ах ты, бедная крошка!— сказала старушка.— Как это ты попала на такую большую, быструю реку? Как забралась так далеко?

Тут старушка вошла в воду, зацепила лодку своей клюкой, притянула её к берегу и высадила Герду.

Девочка была рада-радёшенька, что наконец-то вер­нулась на сушу, хоть и побаивалась незнакомой старухи.

— Ну, пойдём. Расскажи мне, кто ты и как сюда попала,— сказала старушка.

Герда стала рассказывать ей обо всём, что с ней при­ключилось, а старушка покачивала головой и повто­ряла: «Гм! Гм!» Но вот девочка кончила и спросила старушку, не видела ли она Кая. Та ответила, что он ещё не проходил тут, но, должно быть, пройдёт, так что Герде пока не о чем горевать,— пусть лучше попробует вишен да полюбуется цветами, что растут в саду. Они красивее нарисованных в любой книжке с картинками и умеют рассказывать сказки. Тут старушка взяла Герду за руку, увела к себе в домик и заперла дверь на ключ.

Окна были высоко от пола и все застеклены разно­цветными — красными, голубыми и жёлтыми — стёк­лышками; от этого и сама комната была освещена каким-то удивительным радужным светом. На столе стояла корзинка со спелыми вишнями, и Герда могла лакомиться ими сколько душе угодно; и пока она ела, старушка расчёсывала ей волосы золотым гребешком. А волосы у Герды вились, и кудри золотым сиянием окружали её милое, приветливое личико, кругленькое и румяное, словно роза.

— Давно мне хотелось иметь такую миленькую де­вочку!— сказала старушка.— Вот увидишь, как ладно мы с тобой заживём!

И она продолжала расчёсывать девочке волосы, и чем дольше расчёсывала, тем быстрее забывала Герда своего названого братца Кая,— ведь эта старушка уме­ла колдовать. Она была не злая колдунья и колдовала только изредка, для своего удовольствия;, а теперь колдовала потому, что ей захотелось во что бы то ни стало оставить у себя Герду. И вот она пошла в сад, дотронулась своей клюкой до всех розовых кустов, и те как стояли в цвету, так все и ушли глубоко-глубоко в чёрную землю — и следа от них не осталось. Старушка боялась, что Герда, увидев её розы, вспомнит о своих розах, а там и о Кае, да и убежит от неё.

Сделав своё дело, старушка повела Герду в цветник. Как там было красиво, как хорошо пахло! Тут цвели все цветы, какие только растут на земле,— и весенние, и летние, и осенние! Во всём свете не нашлось бы книж­ки с картинками пестрей и красивей этого цветника. Гер да прыгала от радости, играя среди цветов, пока солнце не скрылось за высокими вишнями. Тогда её уложили в хорошенькую кроватку с красными шёлко­выми перинками, набитыми синими фиалками;, а когда девочка заснула, ей снились такие сны, какие видит разве только королева в день своей свадьбы.

На другой день Герде опять позволили играть на солнышке в чудесном цветнике. Так прошло много дней. Теперь Герда знала здесь каждый цветочек, но, как ни много их было, ей всё-таки казалось, что како­го-то недостаёт; только вот какого? Раз она сидела и рассматривала соломенную шляпу старушки, распи­санную цветами, и среди них краше всех была роза,— старушка забыла её стереть, когда загнала настоящие живые цветы в землю. Вот что значит рассеянность!

—  Как! В этом цветнике нет роз?— воскликнула Герда и сейчас же побежала искать их на грядках. Искала, искала, да так и не нашла.

Тогда девочка опустилась на землю и заплакала. Тёплые слёзы упали как раз на то место, где ещё недавно стоял розовый куст, и как только они смочили землю, мгновенно появился куст, усыпанный цветами, как и прежде. Герда обвила его ручонками, стала целовать цветы и вспомнила о тех великолепных ро­зах, что цвели у неё дома, а потом и о Кае.

—  Как же я замешкалась! — сказала девочка.— Мне ведь надо искать Кая!.. Вы не знаете, где он?— спросила она у роз.—- Вы верите, что он умер?

—  Он не умер! — ответили розы.— Мы ведь побы­вали под землёй, где лежат все умершие, но Кая меж ними нет.

—  Спасибо вам!— проговорила Герда и пошла к другим цветам; она заглядывала в их чашечки и спрашивала:— Вы не знаете, где Кай?

Но цветы, греясь на солнышке, думали только о соб­ственных сказках — каждый о своей: много их выслуша­ла Герда, но ни один цветок не сказал ей ни слова о Кае…

И она побежала в конец сада… На калитке был за­ржавевший засов, но Герда так долго теребила его, что он подался, калитка распахнулась, и девочка так, босиком, и пустилась бежать по дороге. Раза три она оглядывалась, но никто за ней не гнался. Наконец она устала, присела на большой камень и огляделась. Лето уже прошло, настала поздняя осень, а в волшебном саду старушки, где вечно сияло солнышко и цвели цветы всех времён года, этого не было заметно.

— Господи! Как же я замешкалась! Ведь уж осень на дворе! Тут не до отдыха!— сказала Герда и опять пустилась в путь.

Ах, как ныли её бедные, усталые ножки! Как холод­но, сыро было вокруг! Длинные листья на ивах совсем пожелтели, туман оседал на них крупными каплями и стекал на землю. Листья падали один за другим. Только терновник стоял весь усыпанный ягодами;, но ягоды у него были терпкие, вяжущие. Каким серым, унылым казался весь мир!

(Продолжение следует)

1.Устно перескажите третью сказку.

2.Найдите описание внешности Герды. Какое прилагательное помогает писателю передать её характер? Как вы думаете, почему Андерсен сравнивает лицо девочки с розой?

3.Выразительно прочитайте концовку истории о цветнике жен­щины, умевшей колдовать. Что вы можете сказать об отноше­нии сказочника к своей героине?

(Продолжение)

Сказка четвёртая 

Принц и принцесса

Пришлось Герде опять присесть, чтобы передохнуть. На снегу прямо перед ней прыгал большой ворон; он долго смотрел на девочку, кивая ей головой, и, наконец, заговорил:

—  Карр-карр! Здравствуй!

Он не мог хорошо говорить на языке людей, но, ви­димо, желал девочке добра и спросил её, куда она бре­дёт по белу свету, такая одинокая. Слово «одинокая» Герда поняла отлично и сразу почувствовала всё его значение. Она рассказала ворону всю свою жизнь и спросила, не видал ли он Кая.

Ворон задумчиво покачал головой и ответил:

—  Очень веррроятно, очень веррроятно!

—  Как? Правда?— воскликнула девочка и чуть не задушила ворона поцелуями.

—  Не так гррромко, не так гррромко!— проговорил ворон. — Я, кажется, видел твоего Кая. Но теперь он, верно, забыл про тебя в обществе своей принцессы!

—  Разве он живёт у принцессы?— спросила Герда.

—  А вот послушай,— сказал ворон вместо ответа.— Только мне ужасно трудно говорить по-вашему. Эх, если бы ты понимала речь воронов, я рассказал бы тебе обо всём куда лучше.

—  Нет, этому меня не учили,— молвила Герда.— Бабушка — та понимала. Хорошо бы и мне!

—  Ну, ничего,— проговорил ворон.— Расскажу, как сумею, пусть плохо.

И он рассказал обо всём, что знал сам.

—  В королевстве, где мы с тобой находимся, живёт принцесса — такая умница, каких свет не видывал! Она прочитала все газеты на свете и позабыла всё, что в них было написано,— вот какая умница! Как-то раз сидела она на троне,—, а радости в этом мало, как говорят люди,— и напевала песенку: «Что бы мне бы выйти замуж. Что бы мне бы выйти замуж». «А ведь и в самом деле,— подумала она вдруг,— надо бы выйти!» — и ей захотелось замуж. Но в мужья себе она желала выбрать такого человека, который может вести беседу, а не такого, который только и знает, что важничать,— это ведь так скучно! И вот барабанным боем созвали всех придворных дам и объявили им волю принцессы. Все они очень обрадовались и сказали: «Вот и хорошо! Мы и сами недавно об этом думали!» Всё это истинная правда!— добавил ворон.— У меня

при дворе есть невеста, она ручная,— от неё-то я и узнаю обо всём.

Невестой его была ворона: ведь каждый ищет себе жену под стать, вот и ворон выбрал ворону.

—  На другой день все газеты вышли с рамкой из сердец и с вензелями1 принцессы. В газетах было объявлено, что любой молодой человек приятной наружности может явиться во дворец и побеседовать с принцессой;, а того, кто будет держать себя непринуж­дённо, как дома, и окажется всех красноречивей, принцесса изберёт себе в мужья! Да, да! — повторил ворон.— Всё это так же верно, как то, что я сижу здесь перед тобой! Народ валом повалил во дворец— давка, толкотня. Но толку не вышло никакого ни в первый день, ни во второй. На улице все женихи говорили прекрасно, но стоило им перешагнуть дворцовый порог, увидеть гвардию2 всю в серебре да лакеев в золоте и вступить в огромные, залитые светом залы, как их брала оторопь. Подойдут к трону, на котором сидит принцесса, и не знают, что сказать,— только повторяют её же последние слова. А ей вовсе не этого хотелось! Можно было подумать, что всех их дурманом опоили! А как выйдут за ворота, опять обретают дар слова. От самых ворот до дверей дворца тянулся длинный-предлинный хвост женихов. Я сам там был и всё видел! Женихам хотелось есть и пить, но из дворца им и стакана воды не вынесли. Правда, кто был поум­нее — запасся бутербродами, но с соседями не делился, думал: «Пусть себе выглядят голодными; такие прин­цессе не понравятся!»

—  Ну, а Кай-то, Кай? — спросила Герда.— Он тоже приходил свататься?

—  Постой! Постой! Теперь мы как раз дошли до него! На третий день явился небольшой человечек — ни в карете, ни верхом, а просто пешком — и прямо

1Вензель — переплетённые между собой начальные буквы имени и фамилии.

2Гвардия — здесь: личная военная охрана принцессы.

вошёл во дворец. Глаза его блестели, как твои, волосы у него были длинные, но одет он был бедно.

—  Это Кай!— обрадовалась Герда.— Я нашла его!— И она захлопала в ладоши.

—  За спиной у него была котомка,— продолжал ворон.

—  Нет, это, верно, были его салазки,— сказала Герда.— Он ушёл из дома с салазками.

—  Очень возможно,— согласился ворон.— Я не разглядел хорошенько. Так вот, моя невеста рассказы­вала мне, что когда он вошёл в дворцовые ворота и увидел гвардию в серебре, а на лестницах лакеев в золоте, он ни капельки не смутился, кивнул головой и сказал им: «Скучненько, должно быть, стоять тут на лестнице; лучше мне пройти в комнаты!“ Залы были залиты светом; тайные советники и генералы расха­живали босиком, разнося золотые блюда,— чего уж торжественней! А у пришельца сапоги громко скри­пели, но его это не смущало.

—  Это, наверно, был Кай!— воскликнула Герда.— Я помню, он носил новые сапоги; сама слышала, как они скрипели, когда он подходил к бабушке!

—  Да, они-таки скрипели порядком,— продолжал ворон.— Но он смело подошёл к принцессе. Она сидела на жемчужине величиной с колесо прялки, а кругом стояли придворные дамы со своими служанками и служанками служанок и кавалеры с камердинерами1, слугами камердинеров и прислужниками камерди­нерских слуг. И чем ближе к дверям стоял человек, тем важнее и надменнее он держался. На прислужника камердинерских слуг, который всегда носит туфли и теперь стоял у порога, нельзя было и взглянуть без трепета, такой он был важный!

—  Вот страх-то!— воскликнула Герда.— А Кай всё- таки женился на принцессе?

—  Не будь я вороном, я бы сам на ней женился, хоть я и помолвлен. Он стал беседовать с принцессой и

'Камердинер — здесь: слуга во дворце.

говорил так же хорошо, как я, когда говорю по-воро­ньи,— так по крайней мере сказала мне моя невеста. Держался он вообще непринуждённо и мило и заявил, что пришёл не свататься, а только послушать умные речи принцессы. Ну так вот: её речи ему понравились, а он понравился ей.

—  Да, да, это Кай!— сказала Герда.— Он ведь такой умный. Он знал все четыре действия арифметики да ещё дроби! Ах, проводи же меня во дворец!

—  Легко сказать,— отозвался ворон,— да как это сделать? Постой, я поговорю с моей невестой; она что- нибудь придумает и посоветует нам. А ты полагаешь, что тебя вот так прямо и впустят во дворец? Как же, не очень-то впускают таких девочек!

—  Меня впустят!— молвила Герда.— Когда Кай услышит, что я тут, он сейчас же прибежит за мною.

—  Подожди меня здесь, у решётки,— сказал ворон, потом повертел головой и улетел.

Вернулся он уже поздно вечером и закаркал:

—  Карр, карр! Моя невеста шлёт тебе тысячу по­клонов и вот этот хлебец, она стащила его в кухне,— там хлеба много, а ты, наверное, голодна… Ну, во дво­рец тебе не попасть: ты ведь босая — гвардия в серебре и лакеи в золоте ни за что тебя не пропустят. Но не плачь, ты всё-таки туда попадёшь. Невеста моя знает, как пройти в спальню принцессы с чёрного хода, и сумеет раздобыть ключ.

И вот они вошли в сад и зашагали по длинной аллее, где один за другим падали осенние листья; и когда все огоньки в дворцовых окнах погасли тоже один за другим, ворон подвёл девочку к маленькой незаметной дверце.

О, как билось сердечко Герды от страха и нетерпе­ния! Словно она собиралась сделать что-то дурное, а ведь ей только хотелось узнать, не здесь ли её Кай! Да, да, он, конечно, здесь! Она так живо представила себе его умные глаза и длинные волосы; она ясно видела, как он улыбался ей, когда они, бывало, сидели рядыш­ком под кустами роз. Он, вероятно, обрадуется, когда

увидит её, когда услышит, в какой длинный путь от­правилась она ради него, когда узнает, как горевали о нём все в доме, когда он пропал! Ах, она была просто вне себя от страха и радости!

Но вот они и на площадке лестницы. На шкафу го­рела маленькая лампа, а на полу сидела ручная ворона и озиралась, вертя головой. Герда присела и покло­нилась, как учила её бабушка.

—  Мой жених рассказывал мне о вас столько хоро­шего, фрекен!1 — сказала ручная ворона.— И ваша vita2, как это принято называть, также очень тро­гательна! Не угодно ли вам взять лампу, а я пойду вперёд. Мы пройдём прямо, тут мы никого не встретим.

—  А мне кажется, за нами кто-то идёт,— прогово­рила Герда; и в ту же минуту мимо неё с лёгким шумом промчались какие-то тени: лошади с развевающимися гривами и стройными ногами, охотники, дамы и кава­леры верхами.

—  Это сны! — сказала ручная ворона.— Они являются сюда, чтобы перенести мысли высоких особ на охоту. Тем лучше для нас — удобнее будет рассмотреть спящих. Надеюсь, однако, что, когда вы» будете в чести, вы докажете, что сердце у вас благородное!

—  Есть о чём говорить! Это само собой разумеет­ся! — сказал лесной ворон.

Тут они вошли в первый зал, стены которого были обиты розовым атласом, затканным цветами. Мимо опять пронеслись сны, но так быстро, что Герда не успела рассмотреть всадников. Один зал был велико­лепнее другого. Герду эта роскошь совсем ослепила. Наконец дошли до спальни. Здесь потолок напоминал крону огромной пальмы с драгоценными хрустальны­ми листьями, на её толстом золотом стволе висели две

1Фрекен — обращение к девушке в некоторых северных странах.

2Vita (вита — латинское слово) — жизнь.

кровати в виде лилий. Одна была белая, и в ней спала принцесса; другая — красная, и в ней Герда надеялась увидеть Кая. Девочка слегка отогнула красный лепес­ток и увидела тёмно-русый затылок. Это Кай! Она громко назвала его по имени и поднесла лампу к самому его лицу. Сны с шумом умчались прочь; принц проснулся и повернул голову… Ах, это был не Кай!

Принц был молод и красив, но только затылком напоминал Кая. Из белой лилии выглянула принцес­са и спросила, что тут происходит. Герда заплакала и рассказала обо всём, что с ней приключилось, упомянула и о том, что сделали для неё ворон и его невеста.

—  Ах ты, бедняжка! — воскликнули принц и принцесса; потом похвалили ворона и его невесту, сказали, что ничуть не гневаются на них,— только пусть больше так не поступают; даже захотели их наградить.

—  Хотите быть вольными птицами,— спросила принцесса,— или желаете занять должность придвор­ных воронов, на полном содержании из кухонных остатков?

Ворон и его невеста поклонились и попросили оставить их при дворе,— они подумали о грядущей старости и сказали:

—  Хорошо ведь иметь верный кусок хлеба на склоне дней!

Принц встал и уступил свою кровать Герде,— пока что он больше ничего не мог для неё сделать. А она сложила ручонки и подумала: «Как добры все люди и животные!», потом закрыла глазки и сладко заснула…

На другой день её одели с ног до головы в шёлк и бархат и позволили ей гостить во дворце сколько душе угодно. Девочка могла бы жить тут припеваючи, но она стала просить, чтобы ей дали повозку с лошадью и башмачки: она решила снова уйти и бродить по белу свету, чтобы разыскать своего на­званого братца.

Ей дали и башмачки, и муфту1, и красивое платье, а когда она простилась со всеми, к воротам подъехала новенькая карета из чистого золота, с сияющими, как звёзды, гербами принца и принцессы; кучера, лакеи и форейторы2,— ей дали и форейторов,— все были в маленьких золотых коронах. Принц и принцесса сами усадили Герду в карету и поже­лали ей счастливого пути. Лесной ворон, который уже успел жениться, провожал девочку первые три мили и сидел в карете рядом с нею,— он не мог ехать, сидя спиной к лошадям. Его жена сидела на воротах и хлопала крыльями; она не поехала про­вожать Герду, потому что страдала головными болями с тех пор, как получила должность при дворе и стала объедаться. Карета была битком набита сахарными крендельками, а ящик под сиденьем — фруктами и пряниками.

— Прощай! Прощай!— закричали принц и принцес­са. Герда заплакала, жена ворона тоже. Когда карета проехала три мили, ворон простился с девочкой. Тяжело было расставаться! Ворон взлетел на дерево и махал чёрными крыльями, пока карета, сиявшая как солнце, не скрылась из виду.

(Продолжение следует)

1.О чём Герде рассказал ворон?

2.Какие чувства охватили девочку, когда она оказалась перед дворцовой дверцей? Подтвердите ответ цитатой.

3.Что стало причиной её разочарования?

4.Как отнеслись к Герде принц и принцесса? Понравились ли они вам?

5.Предварительно составив простой план, подготовьте письмен­ный пересказ сказки от имени одного из действующих лиц (на выбор): Герды, принца, принцессы, ворона, вороны.

1Муфта — открытый с двух сторон мешочек (обычно из меха) для обогрева рук.

2Форёйтор — верховой, правящий передними лошадьми при запряжке цугом, т. е. гуськом.

(Продолжение)

Сказка пятая

Маленькая разбойница

Вот Герда въехала в тёмный лес, но карета её свер­кала так ярко, что слепила глаза встречным разбой­никам, а они этого не пожелали терпеть.

—  Золото! Золото! — закричали они, схватили лошадей под уздцы, убили маленьких форейторов, кучера и слуг и вытащили из кареты Герду.

—  Ишь какая славненькая, толстенькая! Орешка­ми откормлена!— сказала старуха разбойница с длин­ной жёсткой бородой и косматыми бровями.— Жир­ненькая, что твой барашек! Должно быть, вкусная- превкусная!

И она вытащила сверкающий нож. Вот ужас!

Но вдруг вскрикнула: «Ай!» Это её укусила за ухо её родная дочка, которая сидела у неё за спиной и была такая необузданная и своенравная, какой во всём свете не сыщешь.

—  Ах ты, дрянная девчонка!— закричала на неё мать, позабыв про Герду.

—  Она будет играть со мной,— сказала маленькая разбойница.— Она отдаст мне свою муфту и хорошенькое платьице и будет спать со мной в моей постельке.

И дочка снова укусила мать, да так, что та подпрыг­нула и завертелась. Разбойники захохотали.

—  Ишь как пляшет со своей девчонкой!— говорили они.

—  Я хочу сесть в карету!— закричала маленькая разбойница и настояла на своём,— она была на ред­кость избалованная и упрямая.

Они уселись с Гердой в карету и понеслись в чащу леса по пням и кочкам. Маленькая разбойница была ростом с Герду, но сильнее, шире в плечах и гораздо смуглее. Глаза у нее были совсем чёрные, но какие-то печальные. Она обняла Герду и сказала:

—  Они тебя не убьют, пока я на тебя не рассержусь. Ты, верно, принцесса?

—  Нет,— ответила девочка и рассказала, как много ей пришлось испытать и как она любит Кая.

Маленькая разбойница бросила на неё серьёзный взгляд, слегка кивнула головой и сказала:

—  Они тебя не убьют, даже если я на тебя рассер­жусь,— скорей уж я сама тебя убью!

И она отёрла слёзы Герде, а потом засунула обе руки в её хорошенькую муфточку, такую мягкую и тёплую.

Вот карета въехала во двор разбойничьего замка и остановилась. Замок был весь в огромных трещинах, из которых вылетали вороны и вороны. Откуда-то выскочили бульдоги, такие громадные, что любой из них мог легко проглотить человека; однако они только делали огромные прыжки, но даже не лаяли,— это было им запрещено.

Посреди просторного зала, облупленного и закоп­ченного, на каменном полу пылал огонь; дым, ища выхода, поднимался к потолку; над огнём в огромном котле кипел суп, а на вертелах1 жарились зайцы и кролики.

—  Ты будешь спать вместе со мной вот тут, возле моих зверушек,— сказала Герде маленькая разбойница.

Девочек накормили, напоили, и они ушли в свой угол, где была постлана солома, покрытая коврами. Повыше, на жёрдочках, сидело около сотни голубей; все они, казалось, спали, но когда девочки подошли, стали шевелиться.

—  Все мои! — сказала маленькая разбойница и, схватив одного голубя за ноги, так тряхнула его, что тот забил крыльями.— На, поцелуй его! — крикнула она, ткнув голубя Герде прямо в лицо.— А вот тут си­дят лесные плутишки,— продолжала она, указывая на двух голубей, сидевших в небольшой стенной нише, за деревянной решёткой.— Это дикие лесные плутишки, их надо держать под замком, не то живо улетят! А вот и мой милый старичок олешка! — И девочка потянула

1Вертел — металлический прут, на котором жарят мясо, поворачивая его над огнём.

за рога привязанного к кольцу в стене северного оленя в блестящем медном ошейнике.— Его тоже нужно держать на привязи, а не то удерёт! Каждый вечер я щекочу ему шею своим острым ножом — он этого до смерти боится.

И маленькая разбойница вытащила из трещины в стене длинный нож и провела им по шее оленя. Бедный олень стал брыкаться, а девочка захохотала и пота­щила Герду к постели.

—  Неужели ты спишь с ножом?— спросила её Герда, боязливо покосившись на острый нож.

—  Всегда! — отвечала маленькая разбойница.— Как знать, что может случиться? Но расскажи мне ещё раз о Кае и о том, как ты странствовала по белу свету.

Герда рассказала. Лесные голуби ворковали за ре­шёткой, другие голуби уже заснули; маленькая раз­бойница обвила одной рукой шею Герды,— в другой у неё был нож,— и захрапела, а Герда не могла сомкнуть глаз, всё думала: убьют её или оставят в живых? Раз­бойники сидели вокруг огня, пели песни и пили, а ста­руха разбойница кувыркалась. Страшно было бедной девочке смотреть на всё это.

Вдруг лесные голуби проворковали:

—  Курр! Курр! Мы видели Кая! Белая курица несла на спине его салазки, а он сидел в санях Снежной королевы. Они летели над лесом, когда мы, птенчики, ещё лежали в гнезде; она дохнула на нас, и все умерли, кроме нас двоих. Курр! Курр!

—  Что вы говорите! — воскликнула Герда.— А вы не знаете, куда полетела Снежная королева?

—  Наверное, в Лапландию1, ведь там вечный снег и лёд. Спроси вон у этого оленя, что стоит на привязи.

—  Да, там вечный снег и лёд — чудо как хорошо! — сказал северный олень.— Как привольно там бегать по бескрайним сверкающим снежным равнинам! Там раскинут летний шатёр Снежной королевы, а постоян-

'Лапландия — область на севере Скандинавского и на западе Кольского полуостровов.

ные её чертоги1 дальше, близ Северного полюса, на ост­рове Шпицберген.

—  О Кай, милый мой Кай! — вздохнула Герда.

—  Лежи-ка смирно,— сказала маленькая разбой­ница.— А не то распорю тебе живот ножом!

Утром Герда передала ей слова лесных голубей, а маленькая разбойница серьёзно посмотрела на Герду, кивнула головой и сказала:

—  Ну, ладно!.. А ты знаешь, где Лапландия? — спросила она затем у северного оленя.

—  Кому и знать, как не мне! — ответил олень, и глаза его заблестели.— Там я родился и вырос, там скакал по снежным равнинам.

—  Так слушай,— сказала Герде маленькая разбой­ница.— Видишь, все наши ушли, дома только мать; немного погодя она хлебнёт из большой бутылки и за­снёт,— тогда я для тебя кое-что сделаю.

Тут девочка вскочила с постели, обняла мать, дёр­нула её за бороду и проговорила:

—  Здравствуй, мой маленький козлик!

А мать надавала ей щелчков по носу, так что нос у девочки покраснел и посинел,—, но всё это любя.

После того как старуха хлебнула из своей бутылки и захрапела, маленькая разбойница подошла к северно­му оленю и сказала:

—  Долго ещё я могла бы над тобой потешаться! Очень уж ты смешной, когда тебя щекочут острым ножом. Ну да ладно. Я тебя отвяжу и выпущу на волю, можешь убираться в свою Лапландию. Но за это ты отнесёшь вот эту девочку во дворец Снежной короле­вы,— там её названый брат. Ты, конечно, слышал, про что она рассказывала? Она говорила довольно громко, а ты всегда подслушиваешь.

Северный олень подпрыгнул от радости. Маленькая разбойница посадила на него Герду, крепко привязала её и даже подсунула под неё мягкую подушечку, чтобы ей удобнее было сидеть.

1Чертог — великолепное здание, дворец.

—  Так и быть,— сказала она,— возьми назад свои меховые сапожки, а не то ноги замёрзнут! А муфту я оставлю себе, очень уж она хороша. Но я не хочу, чтобы ты озябла: вот рукавицы моей матери — ви­дишь, какие большие, тебе до самих локтей дойдут. Надевай их! Ну вот, теперь руки у тебя, как у моей безобразной мамаши.

Герда плакала от радости.

—  Терпеть не могу, когда хнычут,— сказала ма­ленькая разбойница.— Ты теперь радоваться должна. Вот тебе ещё два каравая и окорок, чтобы голодать не пришлось.

Караваи и окорок навьючили на оленя. Потом ма­ленькая разбойница отворила дверь, заманила собак в дом, перерезала острым ножом верёвку, которою был привязан олень, и сказала ему:

—  Ну, живо! Да смотри, береги девчонку!

Герда протянула маленькой разбойнице обе руки в огромных рукавицах и попрощалась с нею. Северный олень пустился бежать во всю прыть по пням и кочкам, по лесу, по болотам, по лугам. Выли волки, каркали вороны. «Уф! Уф!»— послышалось вдруг с неба, и оно словно чихнуло огнём.

—  Вот моё родное северное сияние! — сказал олень.— Гляди, как горит!

И он побежал дальше, не останавливаясь ни днём, ни ночью. Прошло много времени; караваи съели, вет­чину тоже. Наконец путники очутились в Лапландии.

(Продолжение следует)

1.  Какой вы представляете маленькую разбойницу? О чём говорит описание её внешности?

2.Почему маленькая разбойница помогла своей пленнице? Со­гласны ли вы с тем, что и Герда помогла ей в чём-то? Обоснуйте свой ответ.

3.Подготовьте выразительное чтение в лицах понравившегося вам отрывка.

(Продолжение)

Сказка шестая 

Лапландка и финка

Олень остановился у жалкой избушки— крыша её свисала до самой земли, а дверь была такая низенькая, что людям приходилось вползать в неё на четверень­ках. Дома была только старуха лапландка, жарившая рыбу при свете коптилки, в которой горела ворвань1. Северный олень рассказал старухе всю историю Герды, но сначала свою собственную, так как она казалась ему гораздо важнее. Герда же так окоченела от холода, что и говорить не могла.

—  Ах вы, бедняги! — сказала старуха.— Долгонько ещё вам быть в пути. Придётся пробежать сто миль с лишним, пока доберётесь до Финмарка,— там Снеж­ная королева живёт на даче и каждый вечер зажигает голубые бенгальские огни. Погодите, я напишу два слова на вяленой треске — бумаги у меня нет,—, а вы снесёте треску финке, что живёт в тех местах и лучше моего сумеет вас научить, что делать.

Когда Герда согрелась, поела и попила, старуха на­писала несколько слов на вяленой треске, велела Герде хорошенько беречь её, потом привязала девочку к спине оленя, и тот помчался снова. «Уф! Уф!»— снова зачихало небо и стало выбрасывать столбы чудесного голубого пламени. При его свете олень с Гердой добе­жал до Финмарка и постучался в дымовую трубу фин­ки,— в её доме и дверей-то не было.

Ну и жарко там было! Сама финка, низенькая гряз­ная женщина, ходила полуголая. Она живо расстег­нула платье Герды, сняла с неё рукавицы и сапоги,—, а не то девочке было бы слишком жарко,— положила оленю на голову кусок льда, затем принялась читать письмо на вяленой треске. Она три раза прочла его от слова до слова, пока не выучила наизусть, потом

1Ворвань — жир, вытапливаемый из мяса китов и тюленей.

сунула треску в котёл с супом: рыба ещё годилась в пищу, а у финки ничего даром не пропадало.

Тут олень рассказал сначала свою историю, потом историю Герды. А финка помалкивала, только щурила свои умные глазки.

—  Ты такая мудрая женщина,— сказал олень.— Я знаю, ты можешь связать одной ниткой все четыре ветра: когда шкипер1 развяжет один узел — подует по­путный ветер, развяжет другой — погода разыграется, развяжет третий и четвёртый — подымется такая буря, что деревья валиться станут. Свари, пожалуйста, девочке питьё, которое даст ей силу дюжины2 бога­тырей! Тогда она одолеет Снежную королеву.

—  Силу дюжины богатырей! — воскликнула фин­ка.— Да, всё это ей пригодится!

1Шкипер — капитан грузового судна.

2Дюжина — двенадцать.

Тут она взяла с полки и развернула большой кожаный свиток, он был покрыт какими-то стран­ными письменами; финка принялась разбирать их, и разбирала так усердно, что пот градом катился с её лба.

Олень опять принялся просить за Герду, а сама Гер­да смотрела на финку такими умоляющими, полными слёз глазами, что та заморгала, отвела оленя в сторону и, меняя лёд ему на голове, шепнула:

—  Кай в самом деле у Снежной королевы, но он всем доволен и думает, что лучше ему нигде быть не может. А всему причиной осколки зеркала, что сидят у него в глазу и в сердце. Их надо вынуть, а не то он никогда не станет прежним и вечно будет под властью Снежной королевы.

—  А нет ли у тебя средства сделать Герду все­сильной?

—  Сильнее, чем она есть, я не могу её сделать. Не­ужто ты сам не видишь, как велика её сила? Подумай, ведь ей служат и люди и животные! Она босиком обошла полсвета! Но мы не должны говорить ей о той силе, что скрыта в её сердце. А сила её в том, что она невинный милый ребёнок. Если она сама не сможет проникнуть в чертоги Снежной королевы и вынуть из глаза и сердца Кая осколки, то мы и подавно не смо­жем! В двух милях отсюда начинается сад Снежной королевы. Отнеси туда девочку, оставь её у большого куста, что стоит в сугробе, усыпанный красными яго­дами, и не мешкая возвращайся сюда.

Тут финка посадила Герду на спину оленя, и он бросился бежать со всех ног.

—  А тёплые сапоги! А рукавицы! — крикнула Герда; она про них вспомнила, когда её стал пробирать мороз.

Но олень не смел остановиться, пока не добежал до куста с красными ягодами; тут он спустил девочку на снег, поцеловал её в губы, и вдруг из глаз его пока­тились крупные блестящие слёзы. Затем он стрелой помчался назад.

Бедная девочка осталась одна, на трескучем морозе, без башмаков, без рукавиц. Она побежала вперёд что

было мочи. Навстречу ей мчался целый полк снежных хлопьев, но они падали не с неба,— небо было совсем ясное, и на нём пылало северное сияние,— нет, они нес­лись по земле прямо на Герду и казались тем крупнее, чем ближе подлетали. Герда вспомнила большие кра­сивые снежинки под увеличительным стеклом, но эти хлопья были гораздо больше и страшнее;, а кроме того, вид у них был самый диковинный, и двигались они сами, как живые. Это были передовые отряды войска Снежной королевы. Некоторые хлопья напоминали больших безобразных ежей, другие походили на клу­бок змей, вытянувших головы, третьи — на толстых медвежат с взъерошенной шерстью. Но все они одина­ково сверкали белизной, и все были живые…

Но сначала послушаем, что в это время делал Кай. Он и не думал о Герде; он и не подозревал, что она близко — стоит за стеной замка.

(Продолжение следует)

1.Как Герде помогли лапландка и финка?

2.Кто и кому говорит такие слова: «Неужто ты сам не видишь, как велика её сила?»? В чём же, по вашему мнению, состоит сила Герды?

3.Найдите описание войска Снежной королевы. Благодаря чему читатель может ярко представить его?

(Продолжение)

Сказка седьмая

Что было в чертогах Снежной королевы и что случилось потом

Стены чертогов были наметены снежными метеля­ми, окна и двери пробиты свирепыми ветрами. Громад­ные залы, возведённые прихотью вьюг, сотнями тяну­лись непрерывной грядой, освещённые северным сиянием; и самый большой простирался на много- много миль. Как холодно, как пусто было в белых, ярко сверкающих чертогах! Веселье сюда и не загля­дывало! Никогда не устраивались здесь медвежьи балы с танцами под музыку бури — танцами, в которых

белые медведи могли бы отличиться грацией и уме­нием ходить на задних лапах; никогда не составлялись партии в карты с ссорами и дракой, и беленькие кумушки-лисички не сходились на беседу за чашкой кофе,— нет, никогда, никогда этого не случалось! Холодно было здесь, пусто, мёртво и величественно! Северное сияние вспыхивало и мерцало так ритмично, что можно было точно рассчитать, в какую минуту свет разгорится всего ярче и в какую почти угаснет. По­среди самого большого снежного зала, бесконечного и пустого, сверкало замёрзшее озеро. Лёд на нём трес­нул, и трещины разделили его на тысячи кусков, таких одинаковых и правильных, что это казалось каким-то чудом. Посреди озера восседала Снежная королева, когда была дома; она называла его зеркалом разума — самым совершенным зеркалом в мире.

Кай совсем посинел, даже чуть не почернел от холода, но не замечал этого,— поцелуи Снежной королевы сделали его нечувствительным к стуже, да и самое сердце его превратилось в кусок льда. Мальчик возился с плоскими остроконечными льдинами, укла­дывал их на всевозможные лады,— он хотел что-то сложить из них. Есть такая игра, которая называется «китайской головоломкой»; она состоит в том, что из деревянных дощечек складываются разные фигуры. Кай тоже складывал затейливые фигуры, но из льдин. Это называлось «ледяной головоломкой».

В его глазах эти фигуры были чудом искусства, а складывание их — занятием первостепенной важ­ности. Так ему казалось потому, что в глазу у него сидел осколок волшебного зеркала. Из льдин Кай складывал слова, но никак не мог сложить слово «вечность», чего ему особенно хотелось. Снежная королева сказала ему: «Только сложи это слово — и ты будешь сам себе господин, а я подарю тебе весь свет и новые коньки». Но слово не давалось Каю, он никак не мог его сложить.

—  Теперь я полечу в тёплые края,— сказала Снеж­ная королева,— загляну в чёрные котлы.— Котлами

она называла кратеры огнедышащих гор, Везувия и Этны.— Я их немножко побелю. Когда снег осыпает лимоны и виноград, это для них полезно.

И она улетела, а Кай остался один в необозримом пустынном зале; он смотрел на льдины и всё думал, думал до того, что голова у него заболела. Он сидел на одном месте, бледный, неподвижный, словно неживой. Могло показаться, что он замёрз.

А Герда тем временем входила в огромные ворота, где её встретили вечно веющие свирепые ветры. Она прочла вечернюю молитву — и ветры улеглись, словно заснули, потом вступила в огромный пустынный ледяной зал и увидела Кая. Герда сразу узнала его и бросилась ему на шею; крепко обняла его и воскликнула:

— Кай! Милый мой Кай! Наконец-то я тебя нашла! Но он сидел всё такой же неподвижный и холодный.

Тогда Герда заплакала; горячие слёзы её упали Каю на грудь, проникли ему в сердце, растопили ледя­ную кору, и осколок растаял… Кай вдруг разрыдался и рыдал так бурно, что осколок выпал у него из глаза,— его смыли слёзы. И вот он узнал Герду и так обрадовался!

— Герда! Милая моя Герда!.. Где же это ты была так долго? Где я был сам? — и он оглянулся кругом.— Как здесь холодно, пустынно!

Он крепко прижался к Герде. Она смеялась и пла­кала от радости. Да, радость её была так велика, что даже льдины заплясали, а когда утомились, легли и составили то самое слово, которое Каю велела сложить Снежная королева: сложив его, Кай мог сделаться сам себе господином да ещё получить от неё в дар весь свет и новые коньки.

Герда поцеловала Кая в обе щеки — и щёки его опять зарумянились; поцеловала его в глаза — и они заблестели, как её глаза; поцеловала его руки и ноги — и он опять стал бодрым и здоровым. Теперь Кай ничуть не страшился прибытия Снежной королевы: его вольная лежала тут, написанная блестящими ледяными буквами.

Кай и Герда вышли рука об руку из ледяных чер­тогов; они шли и говорили о бабушке, о розах, что свешивались с крыши у них дома, на родине, и на пути их стихали свирепые ветры, а солнечные лучи пробивали тучи. У куста с красными ягодами их встретил северный олень. Он привёл с собой молодую олениху; вымя её было полно молока, и она напоила молоком Кая и Герду и поцеловала их в губы. Затем Кай и Герда отправились сначала к финке, отогрелись у неё в тёплой комнатке и узнали дорогу домой; потом заехали в Лапландию к старушке. Она ещё до их прихода сшила им новую одежду, а когда починила свои сани, посадила в них Кая и Герду и поехала их провожать.

Оленья парочка тоже провожала молодых путников вплоть до самой границы Лапландии, где уже проби­валась первая зелень. Тут Кай и Герда простились с оленями и старушкой.

—  Счастливый путь! — говорили им провожатые. Вот перед ними и лес. Запели первые птички, деревья покрылись зелёными почками. Из лесу, навстречу путникам, выехала верхом на великолепном коне молодая девушка в ярко-красной шапочке и с пистолетом за поясом. Герда сразу узнала и коня — он когда-то возил золотую карету. А девушка оказалась маленькой разбойницей: ей наскучило жить дома и захотелось побывать на севере, а если там не понравит­ся — то и в других местах. Она тоже сразу узнала Герду. Вот была радость!

—  Ах ты, бродяга!— сказала она Каю.— Хотела бы я знать, стоишь ли ты того, чтобы за тобой бегали на край света!

Герда погладила её по щеке и спросила о принце и принцессе.

—  Они уехали в чужие края,— ответила молодая разбойница.

—  А ворон? — спросила Герда.

—  Лесной ворон умер; ручная ворона овдовела, ходит с чёрной шерстинкой на ножке и жалуется на

судьбу. Но всё это пустяки, а ты вот расскажи-ка луч­ше, что с тобой было и как ты нашла Кая?

Герда и Кай рассказали ей обо всём.

—  Ну, вот и сказке конец! — сказала молодая раз­бойница и, обещав навестить их, если когда-нибудь заедет в их город, пожала им руки. Затем она отпра­вилась странствовать по белу свету, а Кай и Герда рука об руку пошли домой. И там, где они шли, расцветали весенние цветы, зеленела травка. Но вот послышался колокольный звон и показались высокие башни их родного города. Они поднялись по знакомой лестнице и вошли в комнату, где всё было по-старому: маятник всё так же стучал «тик-так», а стрелка двигалась по ци­ферблату. Но, входя в низенькую дверь, они заметили, что выросли. Цветущие розовые кусты заглядывали с водосточного жёлоба в открытое окошко; тут же стоя­ли детские скамеечки. Кай с Гердой уселись на них и взяли друг друга за руки. Холодное, пустынное вели­колепие чертогов Снежной королевы забылось, как тяжёлый сон.

Перевод А Ганзен

1.Опишите владения Снежной королевы.

2.Каким увидела Кая Герда и каким он стал, освободившись от злых чар?

3.Поделитесь своими впечатлениями о концовке сказки. Как вы думаете, какую роль в ней играют такие слова: «И там, где они шли, расцветали весенние цветы, зеленела травка»?

Знаете ли вы, что…

Из сказок Андерсена в разные языки вошло много крыла­тых выражений. «Эх ты, принцесса на горошине!» — снис­ходительно говорят об изнеженной, избалованной и капризной девочке. Настоящим «стойким оловянным солдатиком» назы­вают мужественного и волевого человека, который вопреки всем невзгодам стремится к своей цели. А о человеке, выдаю­щем себя не за того, кем он является на самом деле или при­писывающем себе мнимые заслуги, могут сказать словами из сказки «Новое платье короля»: «А король-то голый!»

Из секретов литературоведения

О литературном герое

Задумывались ли вы над секретом успеха художественного произведения? Что делает его интересным для читателей разных времён и народов? Ответ на этот вопрос не так уж прост. Но вы, наверное, согласитесь, что внимание читателя обычно привлекают не только события, описанные автором, то есть не только сюжет произведения, но и изображённые в нём люди — их характеры, поступки, привычки, мысли, чувства. Многим юным любителям книг запомнились неугомонный выдумщик Том Сойер и Гекльберри Финн, который больше всего на свете ценит свободу, неутомимый путешественник Гулливер и изобретательный фантазёр Мюнхгаузен; отважный защитник бедноты Робин Гуд и трудолюбивый и великодушный Герасим.

Все они — литературные герои, или персонажи (от лат. persona — лицо, маска) художественных произве­дений.

Персонажами художественного произведения могут быть не только люди, но и наделённые человеческими качествами животные, растения, фантастические существа, даже предме­ты и явления природы. Например, в прочитанных вами русских народных сказках действуют баба-яга, чудо-юдо, лиса, журавль.

Итак, литературный герой, или персонаж — это об­щее название любого действующего лица произведения.

Готовя характеристику литературного героя, важно обра­тить внимание на такие моменты:

• описание внешности (как оно помогает передать харак­тер персонажа);

• авторское отношение к персонажу;

• поступки, характеризующие героя;

• его мысли, чувства, настроения (как и в связи с чем они меняются);

•   особенности речи (что и как он говорит);

• отношение персонажа к окружающему миру, а также от­ношение к нему других персонажей произведения.

Не забудьте высказать ваше личное мнение о литератур­ном герое, его достоинствах и недостатках.

1.  Объясните значение словосочетания литературный герой и слова персонаж.

2.  Назовите изученные произведения, в которых персонажами являются люди, животные, растения, фантастические сущест­ва, предметы, явления природы.

3.  На какие моменты в изображении литературного героя важно обратить внимание, готовя его характеристику?

4.  Есть ли у вас любимый литературный герой? Расскажите о нём.


 

Обобщим изученное

1.  Как вы понимаете высказывания холодная красота, холодное сердце?

2.  Подготовьте устную характеристику Герды.

3.  Объясните смысл подзаголовка «Снежной королевы» — При­ключения в семи сказках.

4.  Можно ли утверждать, что в сказке «Снежная королева» пере­плетается реальное и фантастическое? Обоснуйте свой ответ, опираясь на текст.

5.  Составьте кроссворд из новых слов, которые встретились вам в сказке.

6.  Подумайте, что общего в произведениях А. Пушкина «Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях» и X.К. Андерсена «Снеж­ная королева».

7.  Сравните сказку «Снежная королева» с кино- или мультиплика­ционным фильмом, снятым по произведению Андерсена. Что вы заметили общего в художественном произведении и его экранизации? Чем они различаются?

8.  Нарисуйте карту путешествия Герды в поисках Кая.

9.  Напишите сочинение-миниатюру на одну из тем: «Как велика её сила…», «В чём секрет победы Герды?», «Как добры все люди и животные!», «Помощники Герды».

10.  Ответьте на вопросы литературной викторины «Знаете ли вы сказки X.К. Андерсена?».

I.  Какие персонажи описаны в этих отрывках?

«… Была ростом с Герду, но сильнее, шире в плечах и гораздо смуглее. Глаза у неё были совсем чёрные, но какие-то пе­чальные».

«Одет он прелестно — в шёлковый кафтан; только нельзя ска­зать, какого цвета этот кафтан: он отливает то синим, то зелё­ным, то красным…».

«Их было шестеро, и все прехорошенькие, а младшая — лучше всех: кожа у неё была нежная и прозрачная, как лепесток розы, а глаза синие, как глубокое море».

II.Вспомните, кто из литературных героев:

«…Пел так чудесно, что даже бедный, удручённый заботами рыбак заслушивался его и забывал о своём неводе».

«…Так любил красивые и новые платья, что все свои деньги тратил на одежду. Он не заботился о своих войсках, не интересовался театром, не любил гулять и если ходил на военные парады, в театр или на прогулку, то лишь затем, чтобы показаться в новом платье».

III.Какая сказка начинается такими словами:

«Далеко-далеко в той стране, куда улетают ласточки, когда у нас настаёт зима, когда-то жил король. У него было одиннад­цать сыновей и одна дочка, Элиза».

«Жил-был бедный принц. Королевство у него было совсем маленькое, но всё-таки не настолько уж ничтожное, чтобы принцу нельзя было жениться:, а жениться ему хотелось». «Жил-был принц, и захотелось ему жениться на принцессе, но только на самой настоящей принцессе».

11.  Известный русский писатель Юрий Нагибин утверждал: «Сказ­ка даёт юным читателям на редкость яркий, широкий, много­значный образ мира.

Мир весь тайна, за каждой калиткой скрывается дивное царст­во, и нет предела возможностям человека. И есть баба-яга и Кощей Бессмертный, просто в жизни они выглядят иначе, чем в сказке, но тот, кто узнает их в раннем детстве, всегда распознает под любым обличьем и одолеет. И надо любить животных, тогда в нужную минуту под рукой окажется серый волк и мудрый ворон, и добрый заяц, и верный пёс с глазами, как плошки…». Согласны ли вы с тем, что знание народных и литературных сказок помогает нам в жизни9 Обоснуйте свой ответ.

12.  X.К. Андерсен писал: «Нет сказок лучше тех, которые создаёт сама жизнь». Объясните, как вы понимаете это высказывание.

 

Это материал из учебника Литература 5 клас Е.А. Исаева, С.И. Сафарян

 

Автор: admin от 12-01-2014, 13:20, Переглядів: 13109