Василиса Прекрасная (Русская народная сказка читать онлайн)

В некотором царстве жил-был купец. Двенадцать лет жил он в супружестве и прижил только одну дочь, Василису Прекрасную. Когда мать скончалась, девочке было восемь лет. Умирая, купчиха призвала к себе дочку, вынула из-под одеяла куклу, отдала её и сказала:

— Слушай, Василисушка! Помни и исполни послед­ние мои слова. Я умираю и вместе с родительским бла­гословением оставляю тебе вот эту куклу. Береги её всегда при себе и никому не показывай, а когда при­ключится тебе какое горе, дай ей поесть и спроси у неё совета. Покушает она — и скажет тебе, чем помочь несчастью.

Затем мать поцеловала дочку и померла.

После смерти жены купец потужил, как следовало, а потом стал думать, как бы опять жениться. Он был человек хороший; за невестами дело не стало, но больше всех по нраву пришлась ему одна вдовушка. Она была уже в летах, имела своих двух дочерей, почти однолеток Василисе, — стало быть, и хозяйка, и мать опытная. Купец женился на вдовушке, но обманулся и не нашёл в ней доброй матери для своей Василисы.

Василиса была первая на всё село красавица; мачеха и сёстры завидовали её красоте, мучили её всевозмож­ными работами, чтоб она от трудов похудела, а от ветра и солнца почернела, — совсем житья не было!

Василиса всё переносила безропотно и с каждым днём всё хорошела и полнела, а между тем мачеха с дочками своими худела и дурнела от злости, несмотря на то, что они всегда сидели сложа руки, как барыни. Как же это так делалось? Василисе помогала её куколка. Без этого где бы девочке сладить со всею работою! Зато Василиса сама, бывало, не съест, а уж куколке оставит самый лакомый кусочек, и вечером, как все улягутся, она запрётся в чуланчике, где жила, и потчует её, приговаривая:

—  На, куколка, покушай, моего горя послушай! Живу я в доме у батюшки — не вижу себе никакой радости. Злая мачеха гонит меня с белого света. Научи ты меня, как мне быть и жить и что делать?

Куколка покушает, да потом и даёт ей советы и утешает в горе, а наутро всякую работу справляет за Василису; та только отдыхает в холодочке да рвёт цветочки, а у неё уж и гряды выполоты, и капуста полита, и вода наношена, и печь вытоплена. Куколка ещё укажет Василисе и травку от загару. Хорошо было жить ей с куколкой.

Прошло несколько лет. Василиса выросла и стала невестой. Все женихи в городе присватываются к Василисе; на мачехиных дочерей никто и не посмот­рит. Мачеха злится пуще прежнего и всем женихам отвечает: «Не выдам меньшой прежде старших!». А проводя женихов, побоями вымещает зло на Василисе.

Вот однажды купцу понадобилось уехать из дому на долгое время по торговым делам. Мачеха и перешла на житьё в другой дом, а возле этого дома был дремучий лес, а в лесу на поляне стояла избушка, а в избушке жила баба-яга. Никого она к себе не подпускала и ела людей, как цыплят. Перебравшись на новоселье, купчиха то и дело посылала за чем-нибудь в лес нена­вистную ей Василису, но она завсегда возвращалась

домой благополучно: куколка указывала ей дорогу и не подпускала к избушке бабы-яги.

Пришла осень. Мачеха раздала всем трём девушкам вечерние работы: одну заставила кружева плести, другую чулки вязать, а Василису прясть, и всем по урокам. Погасила огонь во всём доме, оставила только одну свечку там, где работали девушки, и сама легла спать. Девушки работали. Вот нагорело на свечке. Одна из мачехиных дочерей взяла щипцы, чтоб попра­вить светильню, да вместо того, по приказу матери, как будто нечаянно и потушила свечку.

—  Что теперь нам делать? — говорили девушки.— Огня нет в целом доме, а уроки наши не кончены. Надо сбегать за огнём к бабе-яге!

—  Мне от булавок светло! — сказала та, что плела кружево.— Я не пойду.

—  И я не пойду,— сказала та, что вязала чулок,— мне от спиц светло!

—  Тебе за огнём идти,— закричали обе,— ступай к бабе-яге! — И вытолкали Василису из горницы.

Василиса пошла в свой чуланчик, поставила перед куколкой приготовленный ужин и сказала:

—  На, куколка, покушай да моего горя послушай: меня посылают за огнём к бабе-яге; баба-яга съест меня!

Куколка поела, и глаза её заблестели, как две свечки.

—  Не бойся, Василисушка! — сказала она.— Сту­пай, куда посылают, только меня держи всегда при себе. При мне ничего не станется с тобой у бабы-яги.

Василиса собралась, положила куколку свою в карман и, перекрестившись, пошла в дремучий лес.

Идёт она и дрожит. Вдруг скачет мимо неё всадник: сам белый, одет в белом, конь под ним белый, и сбруя на коне белая, — на дворе стало рассветать.

Идёт она дальше, как скачет другой всадник: сам красный, одет в красном и на красном коне, — стало всходить солнце.

Василиса прошла всю ночь и весь день, только к следующему вечеру вышла на полянку, где стояла

избушка бабы-яги. Забор вокруг избы из человеческих костей, на заборе торчат черепа людские с глазами. Вместо верей¹ у ворот — ноги человечьи, вместо запо­ров — руки, вместо замка — рот с острыми зубами.

Василиса обомлела от ужаса и стала как вкопанная. Вдруг едет опять всадник: сам чёрный, одет во всём чёрном и на чёрном коне. Подскакал к воротам бабы- яги и исчез, как сквозь землю провалился, — настала ночь. Но темнота продолжалась недолго: у всех черепов на заборе засветились глаза, и на всей поляне стало светло, как середи дня. Василиса дрожала со страху, но, не зная куда бежать, оставалась на месте.

Скоро послышался в лесу страшный шум: деревья трещали, сухие листья хрустели, выехала из лесу баба- яга — в ступе едет, пестом погоняет, помелом след заметает. Подъехала к воротам, остановилась и, обнюхав вокруг себя, закричала:

— Фу-фу! Русским духом пахнет! Кто здесь?

Василиса подошла к старухе со страхом и, низко

поклонясь, сказала:

— Это я, бабушка! Мачехины дочери прислали меня за огнём к тебе.

— Хорошо,— сказала баба-яга,— знаю я их, по­живи ты наперёд да поработай у меня, тогда и дам тебе огня;, а коли нет, так я тебя съем! — Потом обратилась к воротам и вскрикнула: — Эй, запоры мои крепкие, отомкнитесь, ворота мои широкие, отворитесь!

Ворота отворились, и баба-яга въехала, посвисты­вая, за нею вошла Василиса, а потом опять всё заперлось.

Войдя в горницу, баба-яга растянулась и говорит Василисе:

— Подавай-ка сюда, что там есть в печи: я есть хочу.

Василиса зажгла лучину от тех черепов, что на

заборе, начала таскать из печи да подавать яге кушанье, а кушанья настряпано было человек на десять. Из погреба принесла она квасу, мёду, пива и вина. Всё съела, всё выпила старуха; Василисе

¹Верёи — столбы, на которых навешивали ворота.

оставила только щец немножко, краюшку хлеба да кусочек поросятины.

Стала баба-яга спать ложиться и говорит:

—  Когда завтра я уеду, ты смотри — двор вычисти, избу вымети, обед состряпай, бельё приготовь да пойди в закром, возьми четверть пшеницы и очисть её от чер­нушки. Да чтоб всё было сделано, а не то — съем тебя!

После такого наказу баба-яга захрапела;, а Василиса поставила старухины объедки перед куколкою, зали­лась слезами и говорит:

— На, куколка, покушай, моего горя послушай! Тяжёлую дала мне баба-яга работу и грозится съесть меня, коли всего не исполню. Помоги мне!

Кукла ответила:

— Не бойся, Василиса Прекрасная! Поужинай, помолися да спать ложися; утро мудреней вечера!

Ранёшенько проснулась Василиса, а баба-яга уже вста­ла, выглянула в окно: у черепов глаза потухают. Вот мелькнул белый всадник — и совсем рассвело. Баба-яга вышла во двор, свистнула — перед ней явилась ступа с пестом и помелом. Промелькнул красный всадник — взошло солнце. Баба-яга села в ступу и выехала со двора, пестом погоняет, помелом след заметает. Осталась Василиса одна, осмотрела дом бабы-яги, подивилась изобилью во всём и остановилась в раздумье: за какую работу ей прежде всего приняться. Глядит, а вся работа уже сделана; куколка выбирала из пшеницы последние зёрна чернушки.

— Ах ты, избавительница моя! — сказала Василиса куколке.— Ты от беды меня спасла.

— Тебе осталось только обед состряпать,— отвеча­ла куколка, влезая в карман Василисы,— состряпай с Богом, да и отдыхай на здоровье!

К вечеру Василиса собрала на стол и ждёт бабу-ягу. Начало смеркаться, мелькнул за воротами чёрный всадник — и совсем стемнело, только светились глаза у черепов. Затрещали деревья, захрустели листья — едет баба-яга. Василиса встретила её.

— Всё ли сделано? — спрашивает яга.

— Изволь посмотреть сама, бабушка! — молвила Василиса.

Баба-яга всё осмотрела, подосадовала, что не за что рассердиться, и сказала:

— Ну, хорошо! — Потом крикнула: — Верные мои слуги, сердечные други, смелите мою пшеницу!

И. Билибин. Иллюстрация к сказке

Явились три пары рук, схватили пшеницу и унесли вон из глаз. Баба-яга наелась и стала ложиться спать и опять дала приказ Василисе:

—  Завтра сделай то же, что и нынче, да сверх того возьми из закрома мак да очисти его от земли по зёр­нышку: вишь, кто-то по злобе земли в него намешал!

Сказала старуха, повернулась к стене и захрапела, а Василиса принялась кормить свою куколку. Куколка поела и сказала ей по-вчерашнему:

—  Молись Богу да ложись спать; утро вечера муд­ренее, всё будет сделано, Василисушка!

Наутро баба-яга опять уехала в ступе со двора, а Василиса с куколкой всю работу тотчас исправили. Старуха воротилась, оглядела всё и крикнула:

—  Верные мои слуги, сердечные други, выжмите из маку масло!

Явились три пары рук, схватили мак и унесли из глаз. Баба-яга села обедать; она ест, а Василиса стоит молча.

—  Что ж ты ничего не говоришь со мною? — сказала баба-яга.— Стоишь как немая.

—  Не смела,— отвечала Василиса,—, а если позво­лишь, то мне хотелось бы спросить тебя кой о чём.

—  Спрашивай, только не всякий вопрос к добру ведёт: много будешь знать — скоро состаришься!

—  Я хочу спросить тебя, бабушка, только о том, что видела. Когда я шла к тебе, меня обогнал всадник на белом коне, сам белый и в белой одежде. Кто он такой?

—  Это день мой ясный,— отвечала баба-яга.

—  Потом обогнал меня другой всадник — на крас­ном коне, сам красный и весь в красном одет. Это кто такой?

—  Это моё солнышко красное!— отвечала баба-яга.

—  А что значит чёрный всадник, который обогнал меня у самых твоих ворот, бабушка?

—  Это ночь моя тёмная — всё слуги мои верные!

Василиса вспомнила о трёх парах рук и молчала.

—  Что же ты ещё не спрашиваешь? — молвила баба-яга.

—  Будет с меня и этого, сама ж ты, бабушка, ска­зала, что много узнаешь — состаришься!

—  Хорошо,— сказала баба-яга,— что ты спраши­ваешь только о том, что видела за двором, а не во дворе! Я не люблю, чтоб у меня сор из избы выносили, и слишком любопытных ем! Теперь я тебя спрошу: как успеваешь ты исполнять работу, которую я задаю тебе?

—  Мне помогает благословение моей матери,— отвечала Василиса.

—  Так вот что! Убирайся же ты от меня, благосло­венная дочка! Не нужно мне благословенных!

Вытащила она Василису из горницы и вытолкала за ворота, сняла с забора один череп с горящими глазами и, наткнув на палку, отдала ей и сказала:

—  Вот тебе огонь для мачехиных дочек, возьми его; они ведь за этим тебя сюда и прислали.

Бегом пустилась Василиса при свете черепа, кото­рый погас только с наступлением утра, и наконец к вечеру другого дня добралась до своего дома. Подходя к воротам, она хотела было бросить череп: «Верно, дома,— думает себе,— уж больше в огне не нужда­ются». Но вдруг послышался глухой голос из черепа:

—  Не бросай меня, неси к мачехе!

Она взглянула на дом мачехи и, не видя ни в одном окне огонька, решилась идти туда с черепом. Впервые встретили её ласково и рассказали, что с той поры, как она ушла, у них не было в доме огня. Сами высечь никак не могли, а который огонь приносили от

соседей — тот погасал, как только входили с ним в горницу.

—  Авось твой огонь будет держаться! — сказала мачеха.

Внесли череп в горницу;, а глаза черепа так и глядят на мачеху и её дочерей, так и жгут! Те было прятаться, но куда ни бросятся — глаза всюду за ними так и следят. К утру совсем сожгло их в уголь, одной Васили­сы не тронуло.

Поутру Василиса зарыла череп в землю, заперла дом на замок, пошла в город и попросилась на житьё к одной безродной старушке. Живёт себе и поджидает отца. Вот как-то говорит она старушке:

—  Скучно мне сидеть без дела, бабушка! Сходи, купи мне льну самого лучшего, я хоть прясть буду.

Старушка купила льну хорошего. Василиса села за дело, работа так и горит у неё, и пряжа выходит ровная да тонкая, как волосок. Набралось пряжи много; пора бы и за тканьё приниматься, а таких берд¹ не найдут, чтобы годились на Василисину пряжу; никто не берётся и сделать-то. Василиса стала просить свою куколку, та и говорит:

—  Принеси-ка мне какое-нибудь старое бердо, да старый челнок, да лошадиной гривы: я всё тебе смастерю.

Василиса добыла всё, что надо, и легла спать, а кукла за ночь приготовила славный стан. К концу зимы и полотно выткано, да такое тонкое, что сквозь иглу вместо нитки продеть можно. Весною полотно выбелили, и Василиса говорит старухе:

—  Продай, бабушка, это полотно, а деньги возьми себе.

Старуха взглянула на товар и ахнула:

—  Нет, дитятко! Такого полотна, кроме царя, носить некому; понесу во дворец.

Пошла старуха к царским палатам да всё мимо окон похаживает. Царь увидал и спросил:

—  Что тебе, старушка, надобно?

¹  Бердо — деталь ткацкого домашнего станка, вид гребня.

—  Ваше царское величество,— отвечает старуха,— я принесла диковинный товар. Никому, окроме тебя, показать не хочу.

Царь приказал впустить к себе старуху и, как уви­дел полотно, — вздивовался.

—  Что хочешь за него? — спросил царь.

—  Ему цены нет, царь-батюшка! Я тебе в дар его принесла.

Поблагодарил царь и отпустил старуху с подарками.

Стали царю из того полотна сорочки шить. Выкрои­ли, да нигде не могли найти швеи, которая взялась бы их работать. Долго искали. Наконец, царь позвал старуху и сказал:

—  Умела ты напрясть и соткать такое полотно, умей из него и сорочки сшить.

—  Не я, государь, пряла и соткала полотно,— сказа­ла старуха,— это работа приёмыша моего — девушки.

—  Ну так пусть и сошьёт она!

Воротилась старушка домой и рассказала обо всём Василисе.

—  Я знала,— говорит ей Василиса,— что эта работа моих рук не минует.

Заперлась в свою горницу, принялась за работу. Шила она не покладываючи рук, и скоро дюжина сорочек была готова.

Старуха понесла к царю сорочки, а Василиса умы­лась, причесалась, оделась и села под окном. Сидит себе и ждёт, что будет. Видит: на двор к старухе идёт царский слуга, вошёл в горницу и говорит:

—  Царь-государь хочет видеть искусницу, что рабо­тала ему сорочки, и наградить её из своих царских рук.

Пошла Василиса и явилась пред очи царские. Как увидел царь Василису Прекрасную, так и влюбился в неё без памяти.

—  Нет,— говорит он,— красавица моя! Не расста­нусь я с тобою, ты будешь моей женою.

Тут взял царь Василису за белые руки, посадил её подле себя, а там и свадебку сыграли. Скоро воротился и отец Василисы, порадовался об её судьбе и остался

жить при дочери. Старушку Василиса взяла к себе, а куколку до конца жизни своей всегда носила в кармане.

Думаем над прочитанным

1.   Расскажите о Василисе Прекрасной. Какими чертами характе­ра она наделена?

2.   Как жилось Василисе с мачехой и её дочерьми? Найдите в тексте строки доказывающие, что мачеха и её дочки были злы­ми и коварными.

3.   Близко к тексту опишите жилье и двор бабы-яги.

4.   Какую работу выполняла Василиса у бабы-яги? Кто ей помогал?

5.   Расскажите, как Василисе удалось убежать от бабы-яги.

6.   Как были наказаны мачеха и её дочери? Как вы думаете, справедливым ли было это наказание?

7.   Подумайте, почему Василиса после гибели мачехи не захотела оставаться в родном доме?

8.   Как вы думаете, чем Василиса заслужила своё счастье? В чём, по-вашему мнению, заключается настоящая красота⁷ Аргу­ментируйте свой ответ.

9.   Назовите волшебные предметы, которые встречаются в сказке. Расскажите, какую роль они играют в развитии событий сказки.

10.  Как нужно рассказывать сказку, чтобы ее было интересно слу­шать? Объясните свою точку зрения.

11   Прочитайте в лицах диалоги Василисы с бабой-ягой, с дочерь­ми мачехи.

12.  Перескажите близко к тексту один из эпизодов сказки: «Роди­тельское благословение», «В дремучем лесу», «Жизнь в доме у бабы-яги», «Снова дома», «Счастливый конец».

13.  Рассмотрите рисунок Ивана Билибина к сказке (с. 44). Какой эпизод сказки на нём запечатлён? Какое настроение передаёт этот рисунок? Какие рисунки к сказке вы нарисовали бы сами?

Это материал из учебника Литература 5 клас Е.А. Исаева, С.И. Сафарян