Народна Освіта » Світова література » Александр Грин - "Алые паруса" (отрывки) читать онлайн

НАРОДНА ОСВІТА

Александр Грин - "Алые паруса" (отрывки) читать онлайн

 Александр Грин

Александр Степанович Гриневский (Грин — псевдоним писателя) родился в городке Слободском Вятской губернии, в семье конторщика. Вскоре после его рождения семья переехала в Вятку. Там и прошли детство и юность будущего писателя.

Мальчик рос нетерпеливым и несобранным. Единственное, что его увлекало — это книги. Вечно погруженный в свой мир, полный образами из приключенческих романов, он плохо учился. Домашние попрекали его за это. Будучи уже взрослым, Грин написал в «Автобиографической повести»: «Я не знал нормального детства. Меня в минуты раздражения, за своевольство и неудачное учение, звали "свинопасом", "золоторотцем", прочили мне жизнь, полную пресмыкания у людей удачливых, преуспевающих».

Спасение от непонимания близких Александр искал в поэзии. Его первые литературные опыты представляли собой стихи «о безнадежности, беспросветности, разбитых мечтах и одиночестве». Юный поэт посылал их в разные журналы, но они так и не были напечатаны.

Еще одно увлечение Грина наряду с литературой — море и путешествия. Его манил «живописный труд мореплаванья». Поэтому в 1896 году сразу после окончания реального училища он уехал в Одессу, чтобы стать моряком. Однако карьера мореплавателя не сложилась.

Грин долго скитался по России, перепробовал много профессий: был банщиком, землекопом, маляром, рыбаком, лесорубом, золотоискателем. В начале 1900-х годов Александр познакомился с членами партии социалистов-революционеров. Он увлекся их идеей переустройства общества и включился в подпольную деятельность: с поддельными документами ездил по городам и вел политическую агитацию. За это полиция неоднократно арестовывала Грина. Он побывал в тюрьме и ссылке.

Постепенно Грин отошел от подпольной работы и занялся сочинительством. В 1906 году был опубликован его первый рассказ — «Заслуга рядового Пантелеева». В 1908-м вышел в свет первый сборник писателя «Шапка-невидимка». Ранние рассказы Грина посвящены бытовой тематике, их сюжеты взяты из окружающей жизни, а также включают впечатления автора, накопленные им в годы странствий.

С 1910 года Грин начал создавать произведения, в которых реальность переплетается с фантастикой: «Остров Рено», «Колония Ланфиер», «Зурбаганский стрелок», роман «Бегущая по волнам» и др. Именно благодаря таким произведениям писатель приобрел репутацию одного из лучших сказочников ХХ века. Самое знаменитое творение Грина, в котором соединяются реальность и мир прекрасной мечты, — это повесть-сказка «Алые паруса», посвященная жене писателя Нине Грин.

Произведение вселяет в читателей веру в чудо, учит уметь радоваться жизни даже в самые трудные минуты. А алые паруса стали символом сбывшейся мечты, победы добра и красоты над грубостью и меркантильностью.

Повесть-сказка — разновидность повести, в которой реалистическое изображение сочетается с элементами фантастики.

Символ (от греч. зутЬоОп — знак) — условный художественный образ. В отличие от метафоры имеет не одно или несколько, а неисчерпаемое множество значений и обладает необыкновенной смысловой емкостью. Например, сосна в стихотворении М. Лермонтова «На севере диком...» выступает символом оторванности от людей, покинутости, жажды любви и понимания. Используя символ, писатель стремится вызвать у читателя ассоциации, заставить увидеть в предмете или явлении их глубинную, скрытую сущность.

Как верно отметил литератор К. Паустовский, «если бы Грин умер, оставив нам только одну свою поэму в прозе "Алые паруса", то и этого было бы довольно, чтобы поставить его в ряды замечательных писателей, тревожащих человеческое сердце призывом к совершенству.

Грин писал почти все свои вещи в оправдание мечты. Мы должны быть благодарны ему за это. Мы знаем, что будущее, к которому мы стремимся, родилось из непобедимого человеческого свойства — умения мечтать и любить».

 

СЛОВО — СОВРЕМЕННИКУ • Писатель К. Паустовский отметил несоответствие между нелегкой судьбой Грина и его жизнеутверждающими произведениями: «Удивился я, когда узнал биографию Грина, узнал его неслыханно тяжкую жизнь отщепенца и неприкаянного бродяги. Было непонятно, как этот замкнутый и избитый невзгодами человек пронес через мучительное существование великий дар мощного и чистого воображения, веру в человека и застенчивую улыбку. Недаром он написал о себе, что "всегда видел облачный пейзаж над дрянью и мусором невысоких построек"».

Александр Грин и Украина

С именем писателя связаны припортовые улицы Одессы. В этот город 16-летний Грин приехал, одержимый идеей морских странствий. Первое впечатление, которое на него произвела Одесса, Грин описал в «Автобиографической повести»: «...потрясенный, взволнованный зрелищем большого портового города, его ослепительнознойными улицами, обсаженными акациями, я торопливо собрался идти увидеть наконец море; не ев, не пив, отправился я на улицу. <...> Я вышел на Театральную площадь, обогнул театр и, пораженный, остановился. Внизу слева и справа гремел полуденный порт. Дым, паруса, корабли, поезда, пароходы, мачты, синий рейд — все было там, и всего было сразу не пересмотреть».

Правда, Одесса встретила юношу неприветливо. На корабле требовалась физическая сила, и хрупкого паренька не хотели брать матросом. Несколько раз Грину все же удалось сходить в рейс, увидеть берега Кавказа и Крыма, однажды даже доплыть до египетского города Александрия. Но его вспыльчивость и нетерпеливость становились причиной того, что ни на одном судне он долго не задерживался. В итоге после года мытарств будущий писатель покинул Одессу.

В память о пребывании Грина в городе на фасаде клуба Одесского морского торгового порта была открыта мемориальная доска.

Осмысливаем прочитанное

1. Что вы можете рассказать о детстве писателя?

2. Почему К. Паустовский назвал жизнь Грина «неслыханно тяжкой»?

3. Каким человеком предстает Грин со слов К. Паустовского?

4. Как вы понимаете смысл понятий «повесть-сказка» и «символ»?

АЛЫЕ ПАРУСА

(Отрывки)

Нине Николаевне Грин подносит и посвящает Автор

Пбг, 23 ноября 1922 г.

I. Предсказание

[Матрос Лонгрен, десять лет прослуживший на корабле «Орион», вынужден был оставить профессию из-за смерти жены Мери и для того, чтобы ухаживать за крошечной дочерью Ассоль. Мери умерла, пока он был в плаванье. Она испытывала острую нужду в деньгах и попросила в долг у некоего Меннерса, державшего трактир и лавку. Тот в качестве платы за кредит потребовал любви. Отчаявшаяся Мери отправилась в город Лисс, чтобы заложить обручальное кольцо и купить хоть немного еды. В пути она промокла до нитки и на следующий день слегла. А через неделю ее не стало...

Лонгрен в одиночку занялся воспитанием Ассоль, которую любил без памяти. На жизнь он зарабатывал, делая игрушечные модели кораблей и сдавая их в магазины. С людьми он практически не общался, гостей не выносил. Поэтому между ним и земляками легло холодное отчуждение.

Когда Ассоль было пять лет, произошло одно трагическое событие, углубившее пропасть между Лонгреном и окружающими людьми. В городке Каперна, где обитал герой, задул резкий северный ветер. Никто не отваживался выходить в такую погоду в море. На берегу было видно лишь одинокую фигуру Лонгрена, курившего на мостике.]

В один из таких дней двенадцатилетний сын Меннерса, Хин, заметив, что отцовская лодка бьется под мостками о сваи, ломая борта, пошел и сказал об этом отцу. Шторм начался недавно; Меннерс забыл вывести лодку на песок. Он немедленно отправился к воде, где увидел на конце мола, спиной к нему стоявшего, куря, Лонгрена. На берегу, кроме их двух, никого более не было. Меннерс прошел по мосткам до середины, спустился в бешено плещущую воду и отвязал шкот76; стоя в лодке, он стал пробираться к берегу, хватаясь руками за сваи. Весла он не взял, и в тот момент, когда, пошатнувшись, упустил схватиться за очередную сваю, сильный удар ветра швырнул нос лодки от мостков в сторону океана. Теперь даже всей длиной тела Меннерс не мог бы достичь самой ближайшей сваи. Ветер и волны, раскачивая, несли лодку в гибельный простор. Сознав положение, Меннерс хотел броситься в воду, чтобы плыть к берегу, но решение его запоздало, так как лодка вертелась уже недалеко от конца мола, где значительная глубина воды и ярость валов обещали верную смерть. Меж Лонгреном и Меннерсом, увлекаемым в штормовую даль, было не больше десяти сажен еще спасительного расстояния, так как на мостках под рукой у Лонгрена висел сверток каната с вплетенным в один его конец грузом. Канат этот висел на случай причала в бурную погоду и бросался с мостков.

— Лонгрен! — закричал смертельно перепуганный Меннерс. — Что же ты стал, как пень? Видишь, меня уносит; брось причал!

Лонгрен молчал, спокойно смотря на метавшегося в лодке Меннерса, только его трубка задымила сильнее, и он, помедлив, вынул ее из рта, чтобы лучше видеть происходящее.

— Лонгрен! — взывал Меннерс. — Ты ведь слышишь меня, я погибаю, спаси!

Но Лонгрен не сказал ему ни одного слова; казалось, он не слышал отчаянного вопля. Пока не отнесло лодку так далеко, что еле долетали слова-крики Меннерса, он не переступил даже с ноги на ногу. Меннерс рыдал от ужаса, заклинал матроса бежать к рыбакам, позвать помощь, обещал деньги, угрожал и сыпал проклятиями, но Лонгрен только подошел ближе к самому краю мола, чтобы не сразу потерять из вида метания и скачки лодки. «Лонгрен, — донеслось к нему глухо, как с крыши — сидящему внутри дома, — спаси!» Тогда, набрав воздуха и глубоко вздохнув, чтобы не потерялось в ветре ни одного слова, Лонгрен крикнул: «Она так же просила тебя! Думай об этом, пока еще жив, Меннерс, и не забудь!»

Тогда крики умолкли, и Лонгрен пошел домой. Ассоль, проснувшись, увидела, что отец сидит пред угасающей лампой в глубокой задумчивости. Услышав голос девочки, звавшей его, он подошел к ней, крепко поцеловал и прикрыл сбившимся одеялом.

— Спи, милая, — сказал он, — до утра еще далеко.

— Что ты делаешь?

— Черную игрушку я сделал, Ассоль, — спи!

На другой день только и разговоров было у жителей Каперны, что о пропавшем Меннерсе, а на шестой день привезли его самого, умирающего и злобного. Его рассказ быстро облетел окрестные деревушки. До вечера носило Меннерса; разбитый сотрясениями о борта и дно лодки, за время страшной борьбы с свирепостью волн, грозивших, не уставая, выбросить в море обезумевшего лавочника, он был подобран пароходом «Лукреция», шедшим в Кассет. Простуда и потрясение ужаса прикончили дни Меннерса. Он прожил немного менее сорока восьми часов, призывая на Лонгрена все бедствия, возможные на земле и в воображении. Рассказ Меннерса, как матрос следил за его гибелью, отказав в помощи, красноречивый тем более, что умирающий дышал с трудом и стонал, поразил жителей Каперны. <...>

[Между Лонгреном и обитателями поселка выросла

стена. Ненависть жителей к нему задела и Ассоль.]

Девочка росла без подруг. Два-три десятка детей ее возраста, живших в Каперне, пропитанной, как губка водой, грубым семейным началом, основой которого служил непоколебимый авторитет матери и отца, переимчивые, как все дети в мире, вычеркнули раз и навсегда маленькую Ассоль из сферы своего покровительства и внимания. <...>

Играя, дети гнали Ассоль, если она приближалась к ним, швыряли грязью и дразнили тем, что будто отец ее ел человеческое мясо, а теперь делает фальшивые деньги. Одна за другой, наивные ее попытки к сближению оканчивались горьким плачем, синяками, царапинами и другими проявлениями общественного мнения; она перестала, наконец, оскорбляться, но все еще иногда спрашивала отца: «Скажи, почему нас не любят?» — «Э, Ассоль, — говорил Лонгрен, — разве они умеют любить? Надо уметь любить, а этого-то они не могут». — «Как это — уметь?» — «А вот так!» Он брал девочку на руки и крепко целовал грустные глаза, жмурившиеся от нежного удовольствия. <...>

[Когда Ассоль подросла, отец стал посылать ее в Лисс сдавать игрушки в тамошнюю лавку. Однажды по пути в город девочка села съесть кусок пирога и принялась рассматривать поделки Лонгрена. Она заинтересовалась белым корабликом с алыми парусами. Видимо, отец не нашел подходящей материи и использовал для парусов обрезки алого шелка. Ассоль пришла в восхищение и спустила суденышко в воду ручья. Течение подхватило игрушку и быстро унесло от Ассоль. Девочка помчалась вдоль берега ручья. Выбежав к обрыву над морем, она увидела сидящего на камне человека с ее корабликом в руках. Это был известный собиратель песен, легенд, преданий и сказок Эгль.]

— Теперь отдай мне, — несмело сказала девочка. — Ты уже поиграл. Ты как поймал ее?

Эгль поднял голову, уронив яхту, — так неожиданно прозвучал взволнованный голосок Ассоль. Старик с минуту разглядывал ее, улыбаясь и медленно пропуская бороду в большой, жилистой горсти. Стиранное много раз ситцевое платье едва прикрывало до колен худенькие, загорелые ноги девочки. Ее темные густые волосы, забранные в кружевную косынку, сбились, касаясь плеч. Каждая черта Ассоль была выразительно легка и чиста, как полет ласточки. Темные, с оттенком грустного вопроса глаза казались несколько старше лица; его неправильный мягкий овал был овеян того рода прелестным загаром, какой присущ здоровой белизне кожи. Полураскрытый маленький рот блестел кроткой улыбкой.

— Клянусь Гриммами, Эзопом и Андерсеном, — сказал Эгль, посматривая то на девочку, то на яхту. — Это что-то особенное. Слушай-ка ты, растение! Это твоя штука?

— Да, я за ней бежала по всему ручью; я думала, что умру. Она была тут?

— У самых моих ног. Кораблекрушение причиной того, что я, в качестве берегового пирата, могу вручить тебе этот приз. Яхта, покинутая экипажем, была выброшена на песок

трехвершковым валом — между моей левой пяткой и оконечностью палки. — Он стукнул тростью. — Как зовут тебя, крошка?

— Ассоль, — сказала девочка, пряча в корзину поданную Эглем игрушку.

— Хорошо, — продолжал непонятную речь старик, не сводя глаз, в глубине которых поблескивала усмешка дружелюбного расположения духа. — Мне, собственно, не надо было спрашивать твое имя. Хорошо, что оно так странно, так однотонно, музыкально, как свист стрелы или шум морской раковины: что бы я стал делать, называйся ты одним из тех благозвучных, но нестерпимо привычных имен, которые чужды Прекрасной Неизвестности? <...> Я, милая, поэт в душе — хоть никогда не сочинял сам. Что у тебя в корзинке?

— Лодочки, — сказала Ассоль, встряхивая корзинкой, — потом пароход да еще три таких домика с флагами. Там солдаты живут.

— Отлично. Тебя послали продать. По дороге ты занялась игрой. Ты пустила яхту поплавать, а она сбежала — ведь так?

— Ты разве видел? — с сомнением спросила Ассоль, стараясь вспомнить, не рассказала ли она это сама. — Тебе кто-то сказал? Или ты угадал?

— Я это знал. <...> Потому что я — самый главный волшебник. <...> Тебе нечего бояться меня, — серьезно сказал он. — Напротив, мне хочется поговорить с тобой по душе.

Тут только он уяснил себе, что в лице девочки было так пристально отмечено его впечатлением. «Невольное ожидание прекрасного, блаженной судьбы, — решил он. — Ах, почему я не родился писателем? Какой славный сюжет».

— Ну-ка, <...> Ассоль, слушай меня внимательно. Я был в той деревне — откуда ты, должно быть, идешь, словом, в Каперне. Я люблю сказки и песни, и просидел я в деревне той целый день, стараясь услышать что-нибудь никем не слышанное. Но у вас не рассказывают сказок. У вас не поют песен. А если рассказывают и поют, то, знаешь, эти истории о хитрых мужиках и солдатах, с вечным восхвалением жульничества, эти грязные, как немытые ноги, грубые, как урчание в животе, коротенькие четверостишия с ужасным мотивом. <...> Не знаю, сколько пройдет лет, — только в Каперне расцветет одна сказка, памятная надолго. Ты будешь большой, Ассоль. Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе. Тихо будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов; на берегу много соберется народу, удивляясь и ахая: и ты будешь стоять там. Корабль подойдет величественно к самому берегу под звуки прекрасной музыки; нарядная, в коврах, в золоте и цветах, поплывет от него быстрая лодка. — «Зачем вы приехали? Кого вы ищете?» — спросят люди на берегу. Тогда ты увидишь храброго красивого принца; он будет стоять и протягивать к тебе руки. — «Здравствуй, Ассоль! — скажет он. — Далеко-далеко отсюда я увидел тебя во сне и приехал, чтобы увезти тебя навсегда в свое царство. Ты будешь там жить со мной в розовой глубокой долине. У тебя будет все, чего только ты пожелаешь; жить с тобой мы станем так дружно и весело, что никогда твоя душа не узнает слез и печали». Он посадит тебя в лодку, привезет на корабль, и ты уедешь навсегда в блистательную страну, где всходит солнце и где звезды спустятся с неба, чтобы поздравить тебя с приездом.

— Это все мне? — тихо спросила девочка. Ее серьезные глаза, повеселев, просияли доверием. Опасный волшебник, разумеется, не стал бы говорить так; она подошла ближе. — Может быть, он уже пришел. тот корабль?

— Не так скоро, — возразил Эгль, — сначала, как я сказал, ты вырастешь. Потом. Что говорить? — это будет, и кончено. Что бы ты тогда сделала?

— Я? — Она посмотрела в корзину, но, видимо, не нашла там ничего достойного служить веским вознаграждением. — Я бы его любила, — поспешно сказала она, и не совсем твердо прибавила: — если он не дерется.

— Нет, не будет драться, — сказал волшебник, таинственно подмигнув, — не будет, я ручаюсь за это. <...> Иди. Да будет мир пушистой твоей голове! <...>

[Ассоль рассказала отцу о встрече с волшебником. Лон-грен догадался, что дочь встретила собирателя сказок, однако не разуверил девочку в том, что она видела именно волшебника. Он сказал, что описанный Эглем корабль когда-нибудь обязательно за ней придет. А про себя подумал: «Вырастет, забудет, а пока. не стоит отнимать у тебя такую игрушку. Много ведь придется в будущем увидеть тебе не алых, а грязных и хищных парусов: издали — нарядных и белых, вблизи — рваных и наглых. Проезжий человек пошутил с моей девочкой. Что ж?! Добрая шутка! Ничего — шутка!»

Разговор отца с дочкой подслушал нищий и передал его рыбакам в трактире. Вскоре в деревне Ассоль начали дразнить: «Эй, висельница! Посмотри-ка сюда! Красные паруса плывут!»]

II. Грэй

Если Цезарь находил, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме, то Артур Грэй мог не завидовать Цезарю в отношении его мудрого желания. Он родился капитаном, хотел быть им и стал им. <...> Отец и мать Грэя были надменные невольники своего положения, богатства и законов того общества, по отношению к которому могли говорить «мы». Часть их души, занятая галереей предков, мало достойна изображения, другая часть — воображаемое продолжение галереи — начиналась маленьким Грэем, обреченным по известному, заранее составленному плану прожить жизнь и умереть так, чтобы его портрет мог быть повешен на стене без ущерба фамильной чести. В этом плане была допущена небольшая ошибка: Артур Грэй родился с живой душой, совершенно не склонной продолжать линию фамильного начертания.

[На пятнадцатом году жизни Грэй сбежал из дома и устроился юнгой на шхуну «Ансельм». В плаванье по свету он пережил много трудностей, сносил насмешки и брань опытных моряков, но не отступился от мечты стать капитаном своего корабля. Вскоре Артур освоил морское дело и купил корабль «Секрет». Четыре года он плавал капитаном на «Секрете», пока однажды судьба не привела его в Лисс.]

III. Рассвет

[На рейде у Лисса Грэй отправился на берег порыбачить. На прибрежном обрыве он увидел спящую молодую девушку. Это была Ассоль. Ее вид заставил Артура улыбнуться. Молодой капитан надел на мизинец спящей дорогое старинное кольцо.

Через некоторое время Артур оказался в Каперне, в трактире Меннерса. Он спросил у хозяина заведения о девушке на обрыве. Меннерс ответил: «Это, должно быть, “Корабельная Ассоль”, больше быть некому. Она полоумная». А затем рассказал Грэю историю об алых парусах. Грэй заинтересовался таинственной незнакомкой еще больше и дал помощнику поручение разведать, как живет Ассоль.]

VII. Алый «Секрет»

[«Секрет» поднял алые паруса. Артур Грэй произнес речь перед помощником Пантеном, который не понимал смысла странных приготовлений своего капитана.]

— Я делаю то, что существует, как старинное представление о прекрасном несбыточном, и что, по существу, так же сбыточно и возможно, как загородная прогулка. Скоро вы увидите девушку, которая не может, не должна иначе выйти замуж, как только таким способом, какой развиваю я на ваших глазах.

Он сжато передал моряку то, о чем мы хорошо знаем, закончив объяснение так:

— Вы видите, как тесно сплетены здесь судьба, воля и свойство характеров; я прихожу к той, которая ждет и может ждать только меня, я же не хочу никого другого, кроме нее, может быть именно потому, что благодаря ей я понял одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками. <...> Когда начальник тюрьмы сам выпустит заключенного, когда миллиардер подарит писцу виллу, опереточную певицу и сейф, а жокей хоть раз попридержит лошадь ради другого коня, которому не везет, — тогда все поймут, как это приятно, как невыразимо чудесно. Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение, и — вовремя сказанное, нужное слово. Владеть этим — значит владеть всем. Что до меня, то наше начало — мое и Ассоль — останется нам навсегда в алом отблеске парусов, созданных глубиной сердца, знающего, что такое любовь. <...>

[К полудню «Секрет» подошел к Каперне. В это время Ассоль читала книгу у окна. Взглянув на улицу, она увидела на морской глади белый корабль с алыми парусами.

С его палубы лилась музыка. Ассоль выбежала из дома и помчалась к берегу, боясь, что корабль уйдет. Когда она прибежала на берег, там уже собралась гудящая толпа.]

Как только появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь пустоты знойного песка, растерянная, пристыженная, счастливая, с лицом не менее алым, чем ее чудо, беспомощно протянув руки к высокому кораблю.

От него отделилась лодка, полная загорелых гребцов; среди них стоял тот, кого, как ей показалось теперь, она знала, смутно помнила с детства. Он смотрел на нее с улыбкой, которая грела и торопила. Но тысячи последних смешных страхов одолели Ассоль; смертельно боясь всего — ошибки, недоразумений, таинственной и вредной помехи — она вбежала по пояс в теплое колыхание волн, крича:

— Я здесь, я здесь! Это я! <...>

От волнения, движения облаков и волн, блеска воды и дали девушка почти не могла уже различать, что движется: она, корабль или лодка — все двигалось, кружилось и опадало.

Но весло резко плеснуло вблизи нее; она подняла голову. Грэй нагнулся, ее руки ухватились за его пояс. Ассоль зажмурилась; затем, быстро открыв глаза, смело улыбнулась его сияющему лицу и, запыхавшись, сказала:

— Совершенно такой.

— И ты тоже, дитя мое! — вынимая из воды мокрую драгоценность, сказал Грэй. — Вот, я пришел. Узнала ли ты меня?

Она кивнула, держась за его пояс, с новой душой и трепетно зажмуренными глазами. Счастье сидело в ней пушистым котенком. Когда Ассоль решилась открыть глаза, покачиванье шлюпки, блеск волн, приближающийся, мощно ворочаясь, борт «Секрета», — все было сном, где свет и вода качались, кружась, подобно игре солнечных зайчиков на струящейся лучами стене. Не помня — как, она поднялась по трапу в сильных руках Грэя. Палуба, крытая и увешанная коврами, в алых выплесках парусов, была как небесный сад. И скоро Ассоль

увидела, что стоит в каюте — в комнате, которой лучше уже не может быть. <...>

Грэй взял ее руки и, зная уже теперь, куда можно безопасно идти, она спрятала мокрое от слез лицо на груди друга, пришедшего так волшебно. Бережно, но со смехом, сам потрясенный и удивленный тем, что наступила невыразимая, недоступная никому драгоценная минута, Грэй поднял за подбородок вверх это давным-давно пригрезившееся лицо, и глаза девушки, наконец, ясно раскрылись. В них было все лучшее человека.

— Ты возьмешь к нам моего Лонгрена? — сказала она.

— Да. — И так крепко поцеловал он ее вслед за своим железным «да», что она засмеялась.

Теперь мы отойдем от них, зная, что им нужно быть вместе одним. Много на свете слов на разных языках и разных наречиях, но всеми ими, даже и отдаленно, не передашь того, что сказали они в день этот друг другу. <...>

Когда на другой день стало светать, корабль был далеко от Каперны. Часть экипажа как уснула, так и осталась лежать на палубе, поборотая вином Грэя; держались на ногах лишь рулевой да вахтенный, да сидевший на корме с грифом виолончели у подбородка задумчивый и хмельной Циммер. Он сидел, тихо водил смычком, заставляя струны говорить волшебным, неземным голосом, и думал о счастье.

1923

Проверяем, внимательные ли мы читатели

1. Почему Лонгрен вынужден был покинуть службу?

2. Из-за чего умерла жена Лонгрена?

3. Почему обитатели Каперны не любили Лонгрена и его дочь?

4. Что Эгль предсказал Ассоль? Поверила ли девочка его словам?

5. Что в лице Ассоль привлекло внимание Эгля?

6. Как отреагировал Лонгрен на рассказ дочери о предсказании волшебника?

7. Почему жители Каперны называли героиню «корабельная Ассоль»?

8. В какой семье вырос Артур Грэй? Какая судьба была ему предначертана?

9. Кем мечтает стать Грэй? Как он добивается своей цели?

10. Какую нехитрую истину Грэй понял благодаря Ассоль?

Размышляем над текстом художественного произведения

1. Какой свой поступок Лонгрен назвал «черной игрушкой»? Почему? Как вы думаете, сожалел ли он о нем?

2. Как вы думаете, почему Грэй надевает кольцо на палец незнакомой девушке?

3. Своеобразие композиции повести состоит в том, что рассказ о жизни Ассоль перемежается повествованием о жизни Грэя. Как вы думаете, почему автор так строит повествование?

4. Случайна ли встреча Ассоль и Грэя?

5. Как вы думаете, будут ли герои счастливы вместе? Обоснуйте ответ.

6. Какие признаки жанров повести и сказки можно отметить в произведении?

Почему повесть называется «Алые паруса»? Что символизирует образ алых парусов для Ассоль, Грэя, жителей Каперны, для вас?

Какое впечатление произвела на вас повесть-сказка? Над чем заставила задуматься?

Учимся сравнивать

Объединитесь в группы. Задача каждой группы — дать развернутую характеристику Ассоль, Грэя или Лонгрена, используя цитаты из текста. На электронном образовательном ресурсе interactive.ranok.com.ua рассмотрите иллюстрации к повести «Алые паруса» и, опираясь на предложенные вами характеристики, выберите наиболее удачное изображение каждого героя.

Высказываем мнение

Найдите в Интернете и прослушайте фрагмент «1-й помощник капитана» оперы-феерии А. Богословского «Алые паруса». Какое настроение передает музыка? К какому эпизоду повести она подходит, с каким героем ассоциируется?

Реализуем творческие способности

Повесть «Алые паруса» состоит из семи частей, каждая из которых имеет собственное название. Представьте, что обнаружена еще одна — восьмая часть. Как вы думаете, о чем в ней могла бы идти речь? Как она могла бы называться?

 

Это материал учебника Литература 7 класс Надозирная, Полулях

 

Автор: admin от 25-01-2017, 02:06, Переглядів: 5234